Алексей Колентьев - Жизненное пространство
Автомат вёл себя безупречно: кучность огня по ростовой мишени на сто метровке была просто фантастическая: пять из пяти выстрелов в очереди укладывались в круг не более пяти-семи сантиметров, вырывая центр мишени. Импульс отдачи практически не ощущался. При стрельбе из разных положений точность чуть снизилась. Но после двух часов работы, всё пришло в норму — скорость выполнения упражнений даже возросла раза в полтора! Я снова не прогадал: ствол был отменно хорош. Конструктор был достойным приемником генерала Калашникова, и мнение о современных оружейниках у меня улучшилось. После знакомства с АН-94, я был просто в шоке: сложный, капризный и тяжёлый «Абакан», вообще никак мне не показался. Но теперь я видел, что бывают и просветы среди туч.
Довольный и чуть усталый, я вернулся в гостиницу и приступил к разборке и чистке «ковруши» (так я ласково прозвал новое приобретение, это несомненно была любовь с первого выстрела). И тут меня приятно удивили: сложностей с уходом не было никаких. Чуть муторнее чем с АК, но опять же всё решили несколько часов занятий. Скорость разборки-сборки чуть отставала от нормативов, но по прошествии времени, всё стало на свои места.
Уже стемнело, когда на ПДА пришёл вызов от Хиггса. Тот сообщал, что человек, страхующий операцию с их стороны прибыл на Кордон и ждёт меня в «Тошниловке». Он также сообщал, что их агент сам подойдёт ко мне.
Но перед этим следовало поговорить ещё с одним участником будущего шоу. И видеть его никому не желательно. Я вышел за околицу и просто стоял, вслушиваясь в далёкие звуки Зоны: вой псевдособов, визг дерущихся кабанов, выстрелы, шум дождя и шорох ветра играющего палой листвой. Охотник как всегда появился из воздуха. Я подошёл, обогнув «воронку» и мы обменялись рукопожатием. Затем присели на корточки под старым раскидистым клёном. Я изложил свою просьбу. Вопреки ожиданиям, Охотник долго не думал, лишь согласно наклонив голову. Затем мы снова поднялись и он сказал на прощание:
— Тридцать девятый должен знать: охота — дело семьи. Согласился — братья. Не делим охоту. Только семья. Тридцать девятый — семья. Брат.
— Охотник — семья. Кровный брат.
Я утвердительно кивнул и прижал раскрытую ладонь к левой стороне груди. Чуть помедлив, Охотник повторил мой жест и растворился в сумерках…
Автомат на встречу я брать не стал, ограничившись АПБ. «Сердюк» я пока оставил в номере, результаты стрельб меня не удовлетворили. Это было скорее полицейское оружие, мне нужно было что-то менее капризное. Кроме того, АПБ мог вести полностью автоматический огонь, что было неоценимо, когда идёшь на деловой ужин с мало прогнозируемыми результатами.
В столовой было всё так, будто бы я вышел не более чем на пять минут, только народу было ещё больше. Разговоры про обиралово на блокпосту уже потеряли былую актуальность. Я кивнул хозяину. Показал знаком на дальний столик в углу и заказал картошку с мясом и салат из овощей, да кружку светлого пива. Война войной, а еда по расписанию. Сам никогда не пропускал, даже когда в глотку не лезло, и бойцов заставлял есть даже когда вокруг было полно трупов или постреливали. Сытый человек — спокойный человек. Компания за соседними сдвинутыми в линию столами громко праздновала чей-то День рождения. Звучали здравицы, на русском, немецком, английском и даже по-китайски.
Когда принесли еду, я стал медленно и сосредоточенно жевать. Мясо было отменное, да и в пиве ощущалась приятная горчинка, пробуждающая аппетит.
— Не помешаю? — Вот этого голоса, не ожидал услышать! Пани Бондаренко, собственной персоной в ладно подогнанном комбезе «свободных», с собранными в тугой узел на затылке волосами, в руках она держала армейский, натовский РД «семисуток», а на плече висел МП5 с нераскладным пластиковым прикладом. Дождавшись моего кивка, она уселась напротив меня. — Не скажу, что рад нашей встрече, Марина. Вижу, что особисты «Долга», тебя не задержали. Каким ветром сюда?
— Я думала, что Юджин предупредил о встрече. Или ты не в курсе, что я теперь работаю на Эдвардса. Я получу очень хорошую должность в Ванкувере, если всё пройдёт как надо.
— Подожди минутку. — Я отложил вилку и вынув ПДА отстучал Хиггсу запрос на подтверждение полномочий Марины. Ответ пришёл незамедлительно. Она была именно тем сотрудником о котором он мне сообщал полчаса назад. — Ну что же, добро пожаловать в команду мадмуазель. Правила ты, надеюсь, помнишь.
— Это когда «заткнись и делай что прикажу в тот же момент»?
— Точно так. Но на этот раз, я не обещаю тебе приятной прогулки под землёй, мы идём на встречу с очень серьёзными ребятами. От тебя потребуется только две вещи: быстро выполнять команды и сидеть в укрытии, пока я не скажу, что можно выходить или пока после последнего выстрела не пройдёт часов пять, не меньше. Сними номер в гостинице, а лучше езжай за «колючку». За сутки перед выходом я тебя вызову. Не волнуйся, без тебя не уйдём. Это всё. Доброй ночи, Марина.
Девушка была в ярости, но сдержалась, помня, что я не из тех кто приветствует дебаты. Затем бормоча, что сообщит Хиггсу, ушла. Это был ещё один камень мне на шею и пятно на совесть. Возможно, что эмиссара Эдвардса придётся устранить… Марину убивать не хотелось. Остаётся уповать на то, что в этой мере не возникнет нужда. К тому же, женщина в группе это всегда фактор риска, что чуть подмывало наши шансы на чистую победу. С такими мыслями я отправился спать. Предстояло очень много работы.
Одессит прислал троих бойцов, двое были сыгранной командой сталкеров-одиночек, уже третий год ходивших в длительные рейды по зоне. Звали их просто Петро и Василь. Оба были из Белоруссии, жили недалеко от Припяти, пока не началась эпопея с атомной станцией, потом переехали в Витебск, и отслужив в армии вернулись сюда. Немногословные, крепкие ребята мне сразу пришлись по душе. Молча кивнули приняв от меня снаряжение и оружие. Молча выслушали задачу, где им отводилась роль прикрытия снайперской группы, задав только пару уточняющих, толковых вопросов. Получив довольствие и б/к. отправились на стрельбище уточнив время сбора и график тренировок. Отдельно пришёл третий участник, которого рекомендовал Сидорович. Это был среднего роста парень совершенно обычной внешности, на которого без зевка и не взглянешь. Звали его Павел, был он родом из донецкого посёлка Кременець, в Зоне около года, ходил с разными группами, но особо ни чем не выделялся. О службе в армии говорил не охотно, но я понял, что он сделал в Чечню, по крайней мере одну ходку, и воевал он там не на нашей стороне: между большим и указательным пальцем левой руки у него была татуировка: трезубец в кресте, напоминающем свастику. Такие приходилось встречать у «бандеровцев», охранявших одного из духовских лидеров. Татуировка была маленькой, парень её не прятал, но и на показ не выставлял. Это был не «новодел», портак делал профессионал и довольно давно. Пока всё было так, как я и ожидал: агент прикрытия прошёл именно в ту лазейку, которую я ему и оставил. Деталь с татуировкой меня не настораживала, амеры и СБУ, часто вербуют агентуру из среды неформалов и всякого рода военизированных группировок или внедряют в их структуры своих сотрудников. Это общемировая практика и ничего аморального или сверхординарного в этом нет. Меня держали за простого тупого прапорщика, неспособного на всякого рода комбинации контрразведывательного толка. Ожидали конфликта, но на обострение с новичком я не пошёл, просто пожал ему руку, выдал оружие (раз я ожидал «подводки», то и «форт» был припасён специально для агента, как отличительная черта). Павел тоже сильно не болтал. Задавая всё те же вопросы, что и белорусы. Я поставил ему задачу, прикрывать Крота и помогать ему во всём. Парень молча кивнул и отправился на стрельбище.
Так прошло двое суток. Местные начали притираться друг к другу, и уже к вечеру второго дня интенсивных тренировок дело пошло на лад, люди стали срастаться в некое подобие команды. Подготовка давала себя знать и у меня появились первые успехи, думаю, что в график мы уложимся.
Уже темнело и я возвращался с полигона (пустошь на северной окраине деревни новичков стараниями моими и местных, превратилась в некое подобие тактического лабиринта совмещённого с полосой препятствий), когда услышал окрик:
— Командир! — Лёгкий, чуть слышный акцент, уверенный низкий баритон. Это был Юрис. Он, Крот и ещё один невысокий парень, шли ко мне обвешанные сумками и чуть пригибаясь под их весом. Когда они подошли ближе, я разглядел людей, которые за годы службы, стали мне как родные: Крот и Юрис двинулись ко мне. Мы крепко обнялись, постояв так какое-то время. Есть вещи, которые за деньги не купишь — боевое братство скреплённое кровью и потом, потерями и победами, вот что объединяло нас даже когда мы находились в сотнях километров друг от друга. Теперь, я был уверен: мы победим и на этот раз.
