Ян Валетов - Школа негодяев
– Тебя, кадет, губит сентиментальность, – пророкотал Мангуст. – Когда Истомин услышал от Али-Бабы, что ты ищешь мальчишку, захваченного в Бутылочном Горле, и сообщил об этом мне, я долго смеялся… Ты перестал заниматься делом, которое должно было спасти тысячи жизней, потому что какой-то маленький засранец попал в беду! Как это на тебя похоже, Миша! Ты всегда ставил личное над главным! Никогда не умел расставить приоритеты…
– Ты знал о бериллии?
Мангуст пожал плечами.
– Кадет. Здесь сфера наших интересов. Мы потеряли контроль над Али-Бабой, но только на время. А когда ты вытащил его из Зоны и переправил на нашу сторону – остальное было делом техники. И не думай, что мы его пытали! Это даже не смешно. Договориться с ним очень просто, есть, что предложить ему вместо этого металлического говна, следы от которого приведут к нам. Так что можешь вздохнуть свободно. Твоя совесть чиста. Али-Баба снова наш. Группа террористов и продажных военных, посланная за порошком, уничтожена на месте. Бериллий вывезен за пределы Зоны. Кстати, я бы хотел, чтобы ты до того, как умрешь, рассказал, где остальные контейнеры. Во избежание инцидентов в будущем. В общем, все кончилось благополучно. Только вот лекарств не будет. И всего остального тоже. Извини.
– Да, ничего, наставник, переживем… Накопаем чего-нибудь, я схожу пару раз за кордоны. Перезимуем. А умирать я не собираюсь, Андрей Алексеевич. Тут уж – ты извини…
Рысина засмеялась вполголоса.
– Ты не меняешься. Никто не собирается умирать, Миша, а приходится. Ты особенно Андрюшу не зли. Видишь, у него в руках тубу? А у твоего дружка в шее катетер?
– А между нами трубка… – сказал Мангуст и продемонстрировал систему.
Ситуация ему явно нравилась. Куратор улыбался, и от этого кожа на его веснушчатом черепе шевелилась и шла волнами.
– В тубе нейролептик, банальный аминазин, – продолжила Рысина. – И доза не смертельная, но есть, как говорится, нюансы. Понимаешь, пациент прошел первую стадию подготовки. Мозг у него еще не чистый, первичные рефлексы остались, но полностью готов к стиранию и к новой записи. Чтобы тебе было более понятно, мы зачистили нервные окончания, сняли изоляцию с проводов. Делали мы это не сапожным ножом, а некоторыми препаратами, с которыми аминазин не дружит. Короче говоря, если Андрей Алексеевич нажмет на кнопку эжектора, аминазин попадет в кровь мальчика и там соединится с препаратом, которым мы делали зачистку, то мальчик не просто умрет, а умрет в таких муках, что растворение в кислоте заживо покажется ему избавлением. Ты понимаешь, о чем я говорю?
Умка кивнул.
– Так что, куда и кинь – ты проиграл, Мишенька. Стоило ли устраивать весь этот балаган? Ведь понятно было, плетью обуха не перешибешь…
За дверями загрохотала винтовка Ирины. Рысина невольно вздрогнула, зато Мангуст и ухом не повел. В зал заглянул Вадим, весь в саже, словно сбежал с пожара. Он мазнул взглядом по мизансцене, оценил ситуацию и показал рукой вокруг и в сторону лестницы: Мол, никого нет, я помогу!
Сергеев едва заметно кивнул головой, и коммандос исчез. К мощному рявканью «галила» присоединился сухой треск АК.
– Ты им скажи, пусть сдаются, – предложил Мангуст, усмехаясь. – Этот твой чумазый, все равно погоды не сделает. Обещаю, мучить никто никого не будет, умрете по законам военного времени, с честью…
– От твоих рук? С честью? – удивился Сергеев. – Андрей Алексеевич, не смеши…
– Я же тебе говорила, Андрей, – Рысина достала из лежащей перед ней пачки сигарету и закурила от тяжелой, похоже, золотой зажигалки. Она нервничала, но не так, чтобы сильно. Разве что слегка подрагивала рука, держащая сигарету. – Он слишком упрям, чтобы послушаться.
Она выдохнула дым густой белой струей и посмотрела на Умку, как на редкую инкунабулу.
– Тебе же хватило ума, чтобы не палить в нас с порога? – спросила Елена Александровна. – Так почему не хватает ума, чтобы прекратить бессмысленную стрельбу?
– Вот он, – Михаил подбородком указал на Мангуста, – учил меня многим умным вещам. Например, тому, что своих не бросают. Пока они свои, разумеется. И тому, что сдаваться не надо, особенно если это не прибавляет шансов на выживание…
Сергеев, сместившись влево, видел теперь руку куратора, с зажатым цилиндром эжектора. Мангуст опирался ею на столешницу. Позиция была так себе, слишком близко к наставнику стояло кресло Молчуна, но не безнадежна. В любом случае, если другого выхода не будет, придется пробовать.
– Так что у нас с вами пат, – закончил он.
Стены дрогнули от разрыва гранаты. Через дверной проем в зал влетел клуб пыли и дыма.
– Вы, конечно, можете попробовать застрелить меня, но я почему-то думаю, что в этой ситуации шансов у вас немного.
На лестничной площадке опять застрочил АК.
– Людей у вас больше нет, – продолжил Сергеев, не сводя глаз с противников. – И сейчас все зависит только от меня, от вас и от моих друзей на лестнице. Я очень привязан к этому мальчику, и если с ним сейчас что-то случится, вы отсюда живыми не выйдете. Я разорил ваше кубло и не собираюсь останавливаться на полпути.
– А торговаться, значит, собираешься? – спросила Рысина с иронией. – Ну, ну… Без него ты не уйдешь? И даже готов оставить нас в живых? А, скажи мне, зачем тебе этот полутруп, Сергеев? Если не продолжить процедуры, то шансы остаться растением у парня приблизительно 50 на 50.
– А если продолжить? – осведомился Сергеев. – Если продолжить, они вообще будут? Только, учтите, Елена Александровна, я видел вашу выгребную яму. И то, что ваш оператор назвал отбраковкой, тоже видел.
То ли ему показалось, то ли в глазах у Молчуна мелькнула тень узнавания. Умка понимал, что, скорее всего, это чистой воды самообман, но едва не вскрикнул от радости в тот момент, когда на дне пустых глаз мальчишки на миг зажглись искорки.
– Ну, если видел, – поддержал Рысину Мангуст, – тогда можно и правду сказать. После второго цикла шансы выше, но незначительно – где-то 60 на 40. А вот у тех, кто пережил третий цикл, дела гораздо лучше – 80–85 процентов, что все пойдет, как надо…
– На мой непосвященный взгляд, – сказал Умка с нескрываемым отвращением в голосе, – самый лучший вариант – это умереть, не попадая к вам в руки. Или сдохнуть после первого цикла, если уж не вышло до него…
Он прислушивался к происходящему на лестнице и одновременно просчитывал ситуацию. Мангуст с Рысиной тянули время – это было очевидно. Сергеев и сам был заинтересован в паузе. Если Вадим с ребятами ликвидирует группу, атакующую снизу, расклады сразу же поменяются. На этом этаже охраны больше нет. Внизу, возможно, есть, и будет очень плохо, если они подтянутся поближе. У ребят превосходная позиция, но хватит ли боеприпасов? Гранат минимум, использовать оставшийся «шмель» нельзя, у Вадима еще есть РПГ и несколько осколочных зарядов к нему, но пока есть гранаты…
Словно в ответ на его мысли на площадке ухнул выстрел из РПГ. Кто-то пронзительно заверещал и, захлебнувшись на высокой ноте, затих. Выстрел «Галила». Серия из «три-по-три» в исполнении «калаша»…
Мангуст с Рысиной быстро переглянулись, и по лицу Елены Александровны пробежала улыбка. Улыбка? На ее месте Умке было бы не до улыбок. Да и Мангуст, которого Михаил неоднократно видел в самых критических ситуациях, вел бы себя иначе… Совершенно иначе. Этот нетопырь еще многое мог, не смотря на увечье и возраст. Возможно, в нем не было прежней физической силы и ловкости, но кураж никуда не делся. Уж чего-чего, а куража у Андрея Алексеевича всегда было вдосталь.
Несоответствие.
Вот что беспокоило Сергеева с первой минуты, и теперь он четко это осознал. Фальшь. Несоответствие. Не могли эти двое так спокойно вести себя, если бы не были уверены в том, что имеют козыри в рукаве. Приход сюда Сергеева – не неожиданность. Истомин их предупредил, а это значит, что они должны, просто обязаны были приготовить теплую встречу. Приход Сергеева, похоже, застал охрану врасплох. Почему? Неужели трудно было подготовить засаду и решить все проблемы несколькими залпами из укрытия? Так что же получается? Не потому ли мы сейчас здесь, что именно так захотели эти двое? Ведь понятно, что, прорвавшись, Сергеев будет продвигаться вперед не оставляя камня на камне! И под эту лавочку на Умку можно списать что угодно! Любые потери! Что же хотят скрыть Мангуст с дедовой женой? Растраты? Бред. Рысина никогда не нуждалась в деньгах. Мангуст тоже. Что тогда? Неужели саму технологию? Очень похоже, очень…
Зная бешеную страсть Мангуста решать судьбы человечества и вполне подходящие для этого личные качества бабули – имеем наиболее вероятный вариант. Что остается в сухом остатке при таком течении событий? Результаты получены, но образцы и материалы уничтожены бывшим оперативником, свихнувшимся на почве жизни в Зоне. Программа свернута. Главные действующие лица отправляются на покой. Но на самом-то деле…
