Денис Шабалов - Право на силу
Пока Данил, забравшись по пояс в оконный проем, осматривал решетку, Сашка с ружьем в руках стоял рядом, оглядывая окрестности на предмет незваных гостей. Зима нравилась ему все больше и больше: тихо, пустынно, спокойно… сонно… Будто нет и не было никакого Начала, не шпарит радиационный фон и не бродят вокруг мутанты, норовя заглотить зазевавшегося сталкера. Дует легкий ветерок, крутя поземку и заметая следы мелкой крысиной живности у стен домов. Птичка, вон, в небе парит… Птичка? Сашка вперился в кружащую в вышине черную точку. На таком расстоянии она, вроде бы, не должна быть такой крупной… или должна?
– Дан… Глянь-ка наверх… – послышался неуверенный голос напарника.
Данил оторвался от решетки, выбрался из оконного проема, глянул в небо.
– Саня, будешь отвлекать – мы до вечера провозимся. А нам еще в военторг лезть…
– Да погоди ты! – Сашка был явно чем-то обеспокоен. – Ты глянь… Расстояние-то какое?
– До птицы?
– Ну!
– Да разве определишь? Высоко. Очень высо… – до Данила тоже вдруг дошло, и он, озадаченно крякнув, умолк.
С минуту друзья молча созерцали висящую в небе черную точку.
– Какого же она размера, если ее с такого расстояния видно?.. – растерянно пробормотал Данил. – Метров пять в размахе?
– А не помнишь, Натальпетровна говорила, водятся в нашей местности орлы или нет?
– Степные орлы – да, но они маленькие, даже метра нет. А тут уже не орел – кондор какой-то… королевский. Таких у нас точно не водилось. До Начала, по крайней мере. Да и потом – какой кондор в такую холодину на крыло поднимется?
Точка в небе внезапно закружилась активнее, пошла по кругу, начала постепенно увеличиваться в размерах.
– Снижается, – зачарованно глядя вверх, пробормотал Сашка. – Чего это она? Ого! Смотри, огромная какая…
– Ага… Больше пяти метров – точно. А хрен знает, что ей приспичило. Может, увидела кого? Охотится?
Друзья внезапно переглянулись – в головы обоим пришла одна и та же мысль: уж не на нас ли?
– Слышь, Дан… Давай-ка сваливать отсюда… В кинотеатр зайдем – там не доберется.
– Давай за мной! – Данил выхватил у напарника ружье и, переваливаясь по сугробам, дернул к заваленному снегом кинотеатру. Сашка бросился за ним. Сверху тут же послышался пронзительный вопль, подтвердивший, что их догадка была верна.
Поднимая тучи снежной пыли, ребята рвались к «Октябрю». Казалось бы – рукой подать, только через улицу перейти, однако проклятые сугробы мешали, тянули за ноги, замедляли движение. Ноги проваливались по колено, увязали, да еще и чулки от ОЗК болтались, норовя слететь, не давая быстро вытянуть ногу и сделать следующий шаг.
На середине улицы бегущих к убежищу сталкеров накрыла огромная тень.
Взвился поднятый гигантскими крыльями снег, мгновенно забивая стекла противогазов, ветром сбило с ног. Данил упал, увязая в сугробе, переворачиваясь и выставляя ствол оружия вверх. Сашка рыбкой плюхнулся рядом, загребая руками пополз куда-то в сторону. Птица, растопырив крылья, тормозила после пикирования – неестественно огромная, черная от самого кончика клюва до хвоста. Вытянутые лапы с полуметровыми саблями когтей тянулись к жертве… Сбоку что-то заорал Сашка, раздался выстрел из пистолета – Данил не обратил внимания. Не до того было – судорожно сжимая руками торчащее вверх ружье, он целился в блюдцеподобный птичий глаз, пытаясь выловить тот единственный, последний шанс, который у него еще оставался… И в тот момент, когда голова повернулась и глаз уставился на него, Данил вдавил сразу оба курка. Звук дуплета рванул уши, отдачей плечо вбило в снег, но это все были мелочи по сравнению со зрелищем взорвавшегося кровавыми брызгами от двойного заряда картечи птичьего глаза. Пернатый мутант оглушительно заорал, вильнул, теряя равновесие, дернул крыльями и неуклюже рухнул рядом с Данилом, вдавливая его в снег развернувшимся крылом. Забился, клекоча, пытаясь встать на ноги, – ударом крыла парня швырнуло в сторону. Короткий полет кувырком – и он приземлился рядом с товарищем, буквально впухнув боком в пушистую перину снега. Забарахтался, пытаясь подняться в осыпающемся, не дающем твердой опоры сугробе, и почувствовал вдруг, как Сашка хватает его под руку. Рывок – откуда только силы взялись? – и он на ногах. Напарник уже мчался к кинотеатру, оставляя за собой проторенную в снегу колею. Данил, подхватив торчащее из сугроба ружье, кинулся следом. Сзади послышался обиженный крик и мощный удар клювом, пробивший снег и глухо врезавшийся в мерзлую землю. Данил на бегу обернулся – птица уже встала на ноги, но их не преследовала. Стояла, повернув голову, глядя единственным оставшимся глазом в его сторону, словно навсегда пытаясь запомнить того, кто ее искалечил…
Через широкие двустворчатые двери в вестибюль кинотеатра напарники влетели одновременно. Нырнули за колонну, чуть не столкнувшись головами, падая на пол и загнанно дыша.
– Ни… них… хрена се… – смог, наконец, выговорить Сашка. – Ну и пти… птички тут…
– Птица Ро… Рох, – пытаясь восстановить дыхание, ответил Данил.
– Кто?
– Рох… Уф-ф-ф… Помнишь, Ирина Анатольевна сказку про Синдбада-морехода читала? Там еще птица гигантская была…
– Точно. Помнится, ей еще рыбку кидали, чтоб она матросов не уносила.
– Жаль, что у нас с собой рыбы нет. Небольшой такой рыбки, килограммов на сорок. – Данил выглянул – перед кинотеатром было пусто, только на снегу виднелись широкие, с ладонь, кровавые проплешины. – На меньшее она бы не согласилась…
– Улетела?
– Да вроде…
Сашка поднялся, крадучись подошел к распахнутым настежь стеклянным дверям, ведущим на улицу, глянул в небо.
– Все, умотала. Вон пыхтит, далеко уже. Ну что, продолжим?
– Конечно, – Данил поднялся, подошел к напарнику, выглянул – черная точка опять парила в темном, низком, свинцового цвета небе, постепенно удаляясь все дальше и дальше. – Только инструмент нужен. В следующий раз будем умнее, из дома захватим.
– По металлу?
– Да, ножовку. Решетка в окне в кирпич вделана, только пилить и остается. Да и замок тоже только ею можно взять.
– Может быть, по округе пошарим? Наверняка где-нибудь найдем.
– А больше ничего не остается. Начнем отсюда – здесь шансов больше. Есть ведь у них где-нибудь слесарка…
Сашка пожал плечами: здесь – так здесь.
– Тогда я в подсобках посмотрю, а ты – в помещении киномеханика, – перезаряжая ружье, сказал Данил. – В нее из кинозала вход должен быть. И смотри, если что – кричи.
Напарники разошлись.
Данил, держа ствол наготове, двинулся прямиком к двери с надписью «Служебный вход», виднеющейся в глубине холла. Подошел, дернул – дверь, пронзительно скрипя проржавевшими насквозь петлями, туго подалась до половины и застопорилась. Заглянул – за дверью тянулся длинный темный коридор, оканчивающийся зарешеченным пыльным окном, заваленным снаружи снегом по самую форточку. Он снял с пояса фонарь, пожужжал динамкой, нажал на кнопку – и коридор озарил яркий голубой луч. Вошел, подсвечивая по сторонам и читая таблички на дверях по обе стороны коридора. «Касса», «Администрация» – это нам не нужно… «Реквизит» – тоже… Внезапно на поясе резко застрекотало. Данил тормознул, глянул на светящееся табло дозиметра – пятьдесят рентген. Ой, нехорошо… Ну да ладно, мы быстренько. Под учащающиеся щелчки, свидетельствующие о повышающемся с каждым шагом излучении, зашагал дальше. Ага, вот и «Мастерская». Дернул – заперто, но дверь болтается. Отошел на шаг и со всего маху врезал ногой по хлипенькой двери в районе замка. Замок все-таки выдержал, но дверь рухнула в комнату вместе с косяком, подняв тучу пыли. С удвоенной силой заверещал дозиметр. Парень глянул – сто сорок рентген, уже совсем не шутки! Отошел назад по коридору, туда, где дозиметр опять выдал умеренные десять. Поджидая, пока пыль осядет, кинул в рот таблетку «бэхи» – и рванул на штурм.
Обиталище слесаря оказалось пыльным, заваленным полуистлевшим тряпьем, досками и фанерой помещением. Какие-то транспаранты в углу, на стенах – пустые рамки без портретов, волосатое чучело в углу… Подгоняемый треском дозиметра, Данил метнулся к верстаку в углу у окна, разгреб сваленный кучей инструмент. В слесарке было сухо, пыльно, и это давало некоторую надежду на то, что ножовка будет в приемлемом состоянии. Копался он минуты три, буквально физически ощущая, как частицы гамма-излучения проходят через него, атакуя кровяные клетки, внутренние органы, костный мозг… Наконец отыскал. Пила была в норме: слегка тронута пятнами ржавчины, но в работоспособном состоянии. Пойдет. Подхватив со стены два запасных полотна, он вывалился в коридор – теперь нужно было разыскать товарища.
Однако искать его не пришлось – Данил увидел друга, едва вышел в вестибюль. Сашка стоял столбом в трехстворчатых дверях, ведущих в кинозал, и тихонько покачивался. Руки по швам, голова опущена так низко, что фильтр противогаза в грудь упирается, рядом на земле валяется пистолет. Данил присел, осторожно, стараясь не шуметь, стащил с плеча ружье, щелкнул предохранителем, переводя в боевое положение. Мозг лихорадочно заработал, ища объяснение. «Что еще за напасть? Может, мутант какой, похлеще миксера? Санька явно не в себе, стоит как в ступоре. Гипноз? Вполне возможно… Блин, только этого не хватало!»
