Антон Корнилов - Рыцари порога.Тетралогия
Сэр Гиош очень серьезно ответил:
— Да, сэр Приор.
Протолкавшись через орущую толпу, вниз по холму к ним сбежал один из стражников. Страж был растерян.
— Милорд… — запинаясь, проговорил он. — Гаэлонец, кажись, того… Ему много и не надо было — только-только из Темного мира выкарабкался, а тут…
— Чего — того? — резко спросил Приор.
— Ну… едва дышит. Я кляп вытащил, чтобы ему полегче было, а он… похрипел немного и смолк… Может, и не дышит уже… Не поймешь, орут ведь все…
— Потроха Харана! — выругался Приор. — Я думал, что рыцарь Братства Порога окажется крепче. Ладно, если потребуется, я казню его уже дохлого… Иди обратно!
Приор подозвал к себе ожидавшего неподалеку оруженосца, отдал ему приказ. Через четверть часа подоспевшие ратники очистили холм. На холме остались только скрюченное тело Эрла и пятеро устало отдувающихся стражников. По живому коридору между двумя рядами ратников сэр Приор и сэр Гиош поднялись на холм.
Приблизившись к Эрлу, Приор пнул его ногой. Пленник чуть шевельнулся. Гиош с готовностью склонился над связанным, приложил ухо к его груди.
— Вроде живой, — сказал он, выпрямившись. — Живой, точно…
— Развяжите его, — велел Приор стражникам.
Пока они срезали веревки с безвольного под их руками тела, сэр Приор выступил вперед и поднял вверх руку.
Гудящий лагерь стал понемногу утихать.
— Подданные великого Марборна! — вскричал Приор, когда гомон начал распадаться на отдельные голоса. — Воины великого войска! Слушайте меня, избранного последней волей его величества Ганаса Осагского по прозвищу Орленок!
Тут стало совсем тихо.
— Все вы знаете, что произошло, — продолжал Приор. — Скорбь наша безмерна, воины, но времени, чтобы горевать, нет. Да воины и не горюют. Да! Воины — мстят!
Чудовищный рев, в котором мешались восторг и кровожадный гнев, заглушил его голос. И Приор ненадолго замолчал, поняв, что лучше переждать. Но, чуть только рев пошел на убыль, он завопил снова:
— Его величество был милостив к Гаэлону! Да! Безмерно добр и милостив! И чем же отплатил его величеству Гаэлон?! А? Он убил его! Предал и убил! Да! И что же теперь, спрашиваю я вас? Что теперь?!
Толпа снова всколыхнулась ревом.
— Я отдаю вам Гаэлон, воины! — крикнул Приор. — Гаэлон — ваш! Будет чем справить тризну по нашему королю! Сердце Гаэлона лежит перед вами! Обнаженное сердце! Разорвите его на куски! Сожрите его! И выпейте кровь! Врагов надо уничтожать, воины! Что устоит перед нашим праведным гневом? Мы разнесем Дарбион на куски! Да! Пусть никого не останется в живых! Но сначала…
Повинуясь знаку Приора, стражники подняли развязанного Эрла. Приор взглянул на короля Гаэлона. Окровавленный и грязный, он представлял собою жалкое зрелище. Губы его беззвучно шевелились, а глаза были полузакрыты.
«Да он в бреду, — подумал Приор. — Бредит… Или, может быть, молится…»
Преемник Орленка отступил в сторону и кивнул Гиошу. Тот достал из ножен меч. Звуки, которые издавала толпа, теперь изменились. Ратники войска Марборна, не переставая орать, стали бить оружием по щитам. Мечи, топоры и боевые кирки зазвенели о щиты так, что, казалось, начинавшее светлеть небо вот-вот лопнет. Пойдет извилистыми черными трещинами и обрушится градом осколков на землю.
Эрла поставили на колени, усадили задом на пятки. Отпустили. Он качнулся, но не упал. Король не переставал что-то шептать.
— Отрубишь ему голову, — сказал Приор Гиошу. — Отдашь ее мне.
— Да, — сосредоточенно отозвался тот, поигрывая мечом.
Он примерился, несколько раз пробно размахнулся. Но Эрл вдруг дернулся. И неожиданно легко поднялся на ноги.
Гиош отшатнулся.
— Что за дерьмо?.. — прошипел сквозь зубы Приор.
В эту ночь все шло так хорошо, так складно. Так хорошо, как никогда в его жизни. И это последнее судорожное движение обреченного разозлило его. Он метнулся к Эрлу, схватил его за плечи, стремясь усадить обратно.
Король поднял голову. Губы его еще двигались, шепча, но глаза были открыты. И взгляд короля Гаэлона поразил Приора. Взгляд этот не был задурманен болью, последствием отравления или страхом. Взгляд был тверд и осмыслен.
— Потроха Харана… — пробормотал Приор.
Губы Эрла замерли. Затем до крайности изумленный Приор увидел, как Эрл раскрыл рот. Сноп дымного пламени вырвался изо рта, далеко отшвырнув Приора. Все, кто находился на холме, инстинктивно пригнулись. А спустя мгновение тело Эрла превратилось в огромный факел, и вокруг стало светло, как летним днем. Еще через мгновение от этого факела во все стороны плеснуло ослепительными волнами жидкого пламени. Волны эти хлынули с холма, прокатились по всему лагерю, захлестывая марборнийцев, — и вопящих от ужаса, и тех, кто ничего еще не успел сообразить.
А потом лагерь окутало плотной пеленою непроглядно черного дыма.
— Они не торопятся, — проговорил Гархаллокс, встревоженно глядя на юг, туда, где поблескивали огоньки далеких марборнийских костров. — Странно… Скоро рассветет, а они все еще не выступают… Очень странно.
— Смотрите! Смотрите! — дико вскричал вдруг генерал сэр Айман.
На горизонте полыхнула бесшумная вспышка. Небо осветилось красным, как высокий потолок безразмерно громадного зала. На заснеженное поле, разделяющее Дарбион и лагерь войска Марборна, упало множество необычайно длинных теней.
Вспышка угасла. Тени исчезли, и на поле снова легла серая предутренняя полутьма.
Королева перевела дыхание. Мальчишки, рисовавшие на земле диковинные знаки, сыпя на снег разноцветные порошки, разразились взволнованными криками.
— Тише! Тише! — морщась от этих криков, успокоил их Гархаллокс — совсем как папаша многодетного семейства успокаивает расшалившихся сыновей (именно это неприятное сравнение пришло в голову Литии). — Не прерывайтесь! Продолжайте!
— Что это было? — спросила королева.
— Не знаю, — покачал головой архимаг. — Не могу понять…
Он ненадолго прикрыл глаза, точно прислушиваясь к чему-то. И снова покачал головой.
— Такой эффект… — сказал он, — обычно дает очень мощное заклинание. Чрезвычайно мощное. Но я почти не чувствую всплеска магической энергии — так, совсем немного… Странно. Опять странно. Постойте, ваше величество! Это заклинание явно принадлежит к Сфере Огня. Это похоже на… Да, кажется, я узнал заклинание. Это — Пылающий Хохотун! Не совсем удачно написанное и оттого довольно редко применяемое заклинание. При его произнесении трудно рассчитать силу Огня, поэтому в большинстве случаев сильно страдает сам заклинатель. Хохотун поднимает шторм пламени, мощный, но чересчур скоротечный, чтобы нанести хоть сколько-нибудь серьезный вред. Если кто-то и рискует сгореть, так только тот, кто это заклинание произносит. В древности оно использовалось в арсенале боевой магии, когда нужно было ослепить противника. Но его признали малоэффективным. До недавних пор им баловались бродячие маги-неучи, развлекающие крестьян… Зачем марборнийцам понадобилось произносить Хохотуна? Прямо в лагере? Если таким образом они пытались отвести нам глаза — это у них не вышло. Да и глупо было бы предполагать, что выйдет…
