Владимир Корн - Отряд смертников
– Ну так что, есть какие-нибудь предложения? – некоторое время спустя, отставив пустую кружку, поинтересовался Чужинов. Имелись у него и свои собственные, но хорошая идея лишней никогда не будет.
– На крыше цеха неплохо бы оказаться, – высказался первым Крапивин. – Все-таки с нее обзор.
– Пока метель не закончится, хоть на трубу котельной влезь: ни черта не разглядишь, – возразил ему Прокоп.
Имелась здесь и такая – высокая, на растяжках, с приваренными скобами. Она должна располагаться где-то рядом, но попробуй доберись до нее, да и смысла особого нет: тут Киреев полностью прав.
– Может, в спячку опять залягут? – без всякой надежды в голосе спросил Поликарпов. – Побеснуются пару дней, поймут, что ловить им нечего, да и лягут снова до весны.
– Ты, Сема, фантазер, однако. – Денис скептически усмехнулся. – Как же, лягут! Одна только радость, что через какое-то время они обязательно медлительнее станут. А то шустрые, как бог поноса. Они скорее сдохнут, чем лягут. Через какое-то время. Сразу же после нас. А мы от жажды.
– Да, воды у нас, пожалуй, еще меньше, чем спирта, – согласился с ним Рустам.
«Вода – это действительно проблема, и вскоре она встанет остро, – подумал Чужинов. – Причем не позже завтрашнего дня. На полу цеха снега много, целые сугробы за зиму намело. Проблема в том, что кровью он залит изрядно, сами же и постарались».
– Придется стену долбить, – и Крапивин стукнул кулаком у себя за спиной, указывая, какую именно. – Там уже улица. Глядишь, и получится куда-нибудь перебраться. А это какая-никакая, но свобода маневра. Тогда и с тварями в кошки-мышки возникнет возможность поиграть. И уж, по крайней мере, снег там точно должен быть чистым.
– Долго же ее долбить придется, – оторвался от своего занятия Киреев, который пытался проделать в полу отверстие, достаточное для того, чтобы просунуть в него ствол автомата.
«Снизу тоже должны быть твари, и если удастся прижучить парочку из них, наша задача станет на толику легче», – так объяснил он свое намерение.
– Сдается мне, эти цеха еще при Сталине возводили, а тогда люди на совесть работали. Хотя куда нам торопиться? Глеб, что сам думаешь?
– Рома прав, – начал тот, когда дежуривший у окна Егор, высунувшись чуть ли не наполовину, выстрелил и сразу же отпрянул назад.
Поздно: мимо промелькнула тварь, на доли мгновения полностью заслонив проем, и Егор завалился на спину. У окна тут же возник Джиоев, грохнула пара выстрелов, после чего Рустам с раздражением сказал:
– Ушла, гадина. Зацепил, но ненадежно.
Чужинов склонился над Егором, осторожно отвел его руку, прижатую к щеке, ожидая увидеть кровь. И с облегчением выдохнул, обнаружив лишь легкую ссадину.
– Рассказывай, – сурово потребовал Чужинов. – Я ведь предупреждал, чтобы близко к окну не жался.
– Долго я ее выслеживал, – виновато улыбнулся тот. – Раз выглянула, другой, третий… да быстро так! А тут, видимо, сзади ее другая подперла, ну я и бахнул. А эта, которая с крыши свалилась, успела лапой по стволу ударить, ну мне прикладом и досталось.
– Зубы-то целые? – поинтересовался Прокоп.
Егор поводил нижней челюстью, клацнул зубами.
– Сам не пойму. Как будто бы и целые, но особой уверенности нет. Сейчас бы шмат сала с ржаной горбушкой, чтобы уж точно убедиться.
– Шутишь – значит, выживешь, – успокоился Чужинов. – Что у тебя? – обратился он к Кирееву.
Прокоп к тому времени закончил вырезать отверстие в полу. Несколько раз под лезвием его ножа скрежетало. Морщились все: слишком хорош у Киреева клинок, жалко. Только сам хозяин оставался невозмутим: мертвым любые вещи, даже самые дорогие и качественные, абсолютно ни к чему.
– Темновато. Определенно они там есть, но попробуй угоди точно в голову, – ответил Киреев, осторожно заглядывая в дыру.
– А ты все же бахни, – посоветовал Джиоев, занявший позицию у окна. – Глядишь, какая-нибудь выскочит, и тут я ее встречу.
– Стоп! – заявил Чужинов, видя, как Прокоп потянул пистолет из разгрузки. – Рома, а у тебя? Долго еще?
Крапивин тоже пытался проделать отверстие. Но в стене, рядом с входной дверью. Из него будет видна лестница, и если уж открывать пальбу, так сразу по всем направлениям.
– Пару минут буквально, – отрапортовал тот. – Деревяшку одолел, осталась жестянка. Ее бы прорубить чем-нибудь.
– Держи, пацан, подгон босяцкий, – ухмыляясь, Семен протянул Крапивину ржавый топор без топорища.
Тот взял видавший виды инструмент, повертел его, соображая, как лучше применить.
– Семен, ну где ты раньше-то был! – Крапивин делано возмутился. – Я тут уже битый час ковыряюсь!
– Да ладно тебе, – возразил Джиоев. – Час назад мы еще понятия не имели, что здесь кубло. Давай я лучше тебе помогу.
Наконец все было готово. У дыры в полу застыл Прокоп с пистолетом ПММ в руках. Кирееву пришлось оставить свой любимый «Глок» в Мирном. К новому оружию он относился не то чтобы с пренебрежением, но тяжко вздыхал каждый раз, когда ему приходилось им пользоваться. Чужинов и сам с сожалением вспоминал о своем старом добром АК, который тоже пришлось оставить, настолько он к нему привык.
– Начали!
Первым дважды пальнул Прокоп. В своем предположении Рустам оказался прав, потому что они с Семеном начали стрелять за окно. Егор с Романом вели огонь в дыру возле дверей, тоже из пистолетов. Не стреляли лишь Чужинов с Войтовым. Глеб держался позади всех, готовый в любой момент помочь, подстраховать или отреагировать на внезапно открывшуюся проблему. У Дениса была своя задача: не отвлекаясь на обычных тварей, обнаружить и уничтожить зимнюю. Ту, которая держит под контролем остальных. А она должна быть, должна, иначе люди совсем ничего в них не понимают. Возможно, их и больше, но одна должна быть точно.
От стрельбы из стольких стволов в тесном помещении заложило уши.
– Ну вот, и еще около десятка. – Рустам почти кричал, но улыбался довольно.
Чужинов взглянул на Дениса, но тот лишь коротко мотнул головой: увы, нет.
– Пора приниматься за стену? – Прокоп зачем-то похлопал по ней ладонью. – Возни с ней предстоит много, а пить хочется уже сейчас. И не забыть щит приготовить. Ну мало ли… Да и от ветра защита будет.
Стену долбили долго, используя подручные материалы, которые только удалось обнаружить: все тот же ржавый топор, пару шпилек от двигателя, кусок арматуры, выщербленное зубило. Работали парами. Менялись часто, и тем не менее кровавых, а то и сорванных мозолей не удалось избежать никому. Наконец удар – и арматурина вместе с осколком кирпича вывалилась наружу. Егор, подставив под струю воздуха разгоряченное лицо, блаженно улыбнулся:
