Сергей Тармашев - Катастрофа
Светило современной науки, кумир миллионов, один из наиболее мощных двигателей прогресса, главный инженер Нофф практически ценой своей жизни спас от гибели гифтониевую шахту со всем персоналом, и теперь счёт его жизни шёл на часы. Вот уже пятнадцать дней жители Ромба, Луны и Орбиты с волнением следили за состоянием здоровья выдающегося учёного. Сам Президент Дафф лично встретился с астронавтами и попросил добровольцев для выполнения сверхважной и сверхопасной миссии, подобной которой ещё ни разу не осуществлялось в истории астронавтики. Гражданин Нофф срочно нуждался в медицинской помощи Роса. Посадка челнока в условиях пика сезона штормов производилась впервые, это был неслыханный риск, аналитические системы выдавали расчёт-прогноз на успешную посадку один к девятьсот двадцати восьми! Но в случае успеха это был бы грандиозный подвиг астропилотажной группы. Говорят, добровольцев оказалось настолько много, что руководителю полётов пришлось туго в процессе принятия решения.
Двадцать восемь миллионов пар глаз, затаив дыхание, следили за беспрецедентным спуском. За пятнадцать минут снижения челнок был на грани гибели семнадцать раз, но экипаж командира Гурра совершил чудо и обеспечил себе высшие рейтинги и место в истории. Главный инженер Нофф был доставлен на Землю, и сейчас лучший пилот дальней авиации стремительно вёл могучую машину к Росу, спасая жизнь великому учёному. Это было очень почётное и важное задание. При мысли о завтрашнем немыслимом скачке рейтинга Джима распирала гордость. Главное, чтобы эти кроты из Роса не подвели. Он посмотрел на штурмана:
— Как думаешь, Билл, в Росе смогут спасти жизнь гражданина Ноффа?
Вечно молчащий штурман неопределённо пожал плечами в ответ.
— Наши лучшие медики не справились, а ведь мы самая прогрессивная страна в мире, — не унимался Джим.
Он решил, что на этот раз обязательно заставит Билла заговорить. Однако тот лишь хмыкнул что-то невразумительное. Но Нолл был настроен решительно и не отступал:
— Про кротов Роса ходит множество слухов; не понимаю, неужели несколько удачных таблеток смогли вызвать такой ажиотаж. Поговаривают, что они там просто волшебники, играючи лечат любые болячки и живут вдвое дольше нашего. Лично я склонен считать это преувеличением. Не могут какие-то кроты, до сих пор использующие для своего реактора уран, быть в чём-то намного лучше нас. Наша страна сделала всё возможное для спасения Ноффа, но шансов выкарабкаться у него нет. Это будет тяжёлая потеря для всех нас.
И вот тут штурман изрядно удивил своего командира. Выражение лица Билла приняло осмысленный вид, он взглянул на Нолла и чётко произнёс:
— Они справятся.
От неожиданности Джим опешил. Подобная реакция для Билла была столь же бурной, как состояние урагана, бушующего сейчас в атмосфере далеко внизу. Удивлённый Нолл выдохнул:
— Чего?!
— Медики Роса слепят Ноффа заново, и даже лучше, чем было до трагедии, — столь длинной фразы командир не слышал от своего штурмана уже месяцев шесть.
Джим кожей почувствовал, что сейчас представляется редкий шанс вытянуть из молчаливого Билла что-то поистине интересное. Недаром голос темнокожего лётчика был столь уверен и твёрд. Тот, без сомнения, что-то знал.
— Почему ты так уверен в этом, Билл? — Нолл решил, что выцарапает из Рутта всё, даже если для этого ему придётся свернуть напарнику всю кровь и отдать взамен свою собственную.
— Кроты из Роса веками совершенствуются в медицине. Они больше не занимаются ничем, всё существование их Убежища подчинено развитию медицины. Это самый большой бункер в мире, и семьдесят с лишним тысяч человек в нём либо сами являются врачами, либо обеспечивают медикам бесперебойную исследовательскую деятельность.
Нолл ошалело смотрел на штурмана. Столько слов подряд за прошедшие восемь лет Билл не произносил при нём ни разу. Рутт посмотрел на отвисшую челюсть своего командира, иронично улыбнулся и окончательно добил Джима:
— Двадцать один год назад отец взял меня с собой на работу. Мне было тогда одиннадцать. Он был докером на грузовых складах, обеспечивающих обработку тяжёлых турболётов. В тот день разгружали поставку кислот из Брэйзл. Консоль управления гравикраном внезапно вышла из строя, и ёмкость с серной кислотой врезалась в стену склада, пробила её и разлилась по бытовому помещению, где в тот момент находилось три человека и я. Все получили химический ожог более девяноста процентов поверхности тела и тяжёлое отравление. Я оказался в коме, точно как сейчас гражданин Нофф. Нас срочно доставили в Рос, всех четверых. Спустя месяц мы уже были дома, целые и невредимые. Более того, волшебники из Роса вылечили врождённые близорукость и глухонемоту, благодаря чему я смог стать лётчиком. Ты веришь в чудеса, Джим? — Билл, не отвлекаясь от рассказа и не глядя на монитор, виртуозно вводил в навигационный компьютер какие-то поправки. — Если таковые существуют, то одно из них, несомненно, находится глубоко под посадочной площадкой, на которой мы с тобой приземлялись такое множество раз. Я помню этот маршрут с тех самых пор и могу выдать максимально рациональные навигационные данные даже во сне.
Штурман закончил повествование так же неожиданно, как и начал. Спустя секунду он уже принял своё обычное состояние ледяной статуи, невозмутимо разглядывая бегущие на дисплее вычислителя столбцы цифр.
Больше ни на какие расспросы Билл не отвечал.
Инспекция была в самом разгаре, и персонал группы нормирования давно уже сбился с ног, предоставляя инспекторам все необходимые детали для внеплановой проверки баз данных. Руководитель группы, отработав подряд три смены, буквально уполз на отдых, чувствуя себя, словно выжатый лимон. Однако, отдохнув лишь смену и тут же вернувшись в свой кабинет, он всё так же увидел там третьего помощника управляющего директора, который, собственно, и возглавлял инспекционную комиссию. К началу третьих суток беспрерывной работы Арториус был по-прежнему бодр и неутомим. Глава нормирования в который раз удивился потрясающей работоспособности этого человека. Судя по всему, тот просто не знал, что существует такое понятие, как усталость. Каким образом третьему помощнику удавалось оказываться везде и сразу, когда он принимал пищу и как держал в памяти подробную структуру системы нормирования, состоящую из двадцати с лишним тысяч различных норм и поправочных коэффициентов, для всех было загадкой.
Едва руководитель группы нормирования оказался на пороге кабинета, Арториус встретил его вопросом:
— Как вы можете объяснить тот факт, что информация по учёту фактической задействованности в сменах сотрудников аналитической группы, в отличие от всех остальных подразделений Корпорации, заносится в нормировочные базы данных более чем через смену? Или вы забыли основной пункт устава Корпорации: каждая секунда времени сотрудника Корпорации, отданная им во благо Корпорации, должна быть строго учтена и справедливо оплачена не позднее шести часов после окончания рабочей смены?
