Сергей Тармашев - Ареал. Обречённые
Рядом раздался ещё один взрыв, и вертолёт швырнуло в другую сторону. Берёзов поспешно потянулся за страховочными ремнями, пытаясь не получить по башке болтающимся на груди автоматом.
— Что с ней? — не оборачиваясь, спросил Рентген. — Похоже, эта штука у неё в руках влияет на траекторию полёта снарядов, они мажут. Иначе нас сбили бы первым же залпом.
— В порядке. — Иван защёлкнул крепления привязных ремней, и удерживаться в кресле стало легче. — Жалуется, что пилот слишком нервно водит. Ей неудобно смотреть в иллюминатор. Далеко до лабы?
— Извините, полгода не летал, — невозмутимо ответил контрразведчик. — Километров десять осталось. Не дотянем, — он кивнул в сторону приборной доски, — маслопровод перебило, теряем давление. Надо садиться, пока не упали.
Он снизил вертолёт и запетлял над самой землёй между верхушками деревьев. Сразу с двух сторон мелькнули хищные силуэты проносящихся мимо «Крокодилов».
— Здесь должна быть электронная карта аномалий! — Берёзов торопливо шарил глазами по пилотской кабине. — Слишком низко идём, рискуем вляпаться!
— Карта-то есть, — Рентген бросил машину в вираж, и воздух на их прежнем месте вспороли прочерки пулемётных трасс, — но как ею пользоваться, я не знаю. Не летал на «ареаловском» оборудовании. Выше нельзя — выпотрошат.
Последовал новый разворот и рывок, и контрразведчик буквально вогнал вертолёт в редкий ельник, едва не задевая лопастями деревья. Иван оценил уровень: вертушка шла кабиной среди елей, и винты работали над самыми их верхушками. При этом пилот ухитрялся чётко огибать по вертикали более высокие деревья.
— Пилотирование вертолёта — это обязательный навык в контрразведке? — спросил он, придерживая автомат одной рукой и дотягиваясь другой до укреплённой на стене кабины медицинской аптечки. Если дальше придётся идти пешком, медикаменты лучше иметь с собой.
— Хобби, — буркнул Рентген. — Надо садиться сейчас, иначе…
Сбоку мелькнул МИ-24 преследования, выходящий из-за ближайшего холма, и его пулемётная установка окрасилась огнём. Сквозь рёв двигателей не было слышно ни выстрелов, ни звука попаданий, Берёзов лишь почувствовал дробную вибрацию вертолётного корпуса, и в следующее мгновение ротор закашлялся и винтокрылая машина задрожала, словно на ухабах.
— Достали-таки ротор, — поморщился контрразведчик. — Всё, садимся. Держись!
— Мальчики, — захихикала Лаванда, — а у вас тут что-то пригорело! Пахнет, между прочим, очень неприятно!
Из пассажирской кабины потянуло дымом, но ничего, кроме как вцепиться покрепче в кресло, Иван сделать не мог. «Посадка», более похожая на управляемое падение, едва не вытряхнула из головы мозги. Вертолёт, слабо вращая останавливающимися винтами, рухнул на деревья почти вертикально, перемалывая верхушки. Последовал удар, сопровождающийся хрустом веток, треском стволов и скрежетом рвущегося металла, кабину резко накренило и швырнуло набок. Обломанные винты вгрызлись в землю, поднимая фонтаны рваной травы вперемешку с почвой, хвоей и изодранными кустами, и хвост вертолёта с пронзительным визгом отвалился. Кабину протащило по вспаханной земле, ударяя о деревья, после чего обломки винтов окончательно заглохли, и всё стихло.
Берёзов не сразу понял, что сопровождающийся свинцовой болью грохот раздаётся внутри черепной коробки, а не повсюду вокруг. Он открыл глаза и потянулся рукой к лицу, выдёргивая воткнувшийся в губу осколок стекла, попутно ударившись рукой о свисающий с шеи автомат. Измочаленная кабина лежала почти на крыше, и если бы не привязные ремни, его тело не удержалось в кресле. Иван поискал глазами Рентгена. Тот без сознания повис на ремнях в пилотском кресле, его лицо было сильно посечено осколками разбитого кокпита и обильно кровоточило. «Можно представить, какой силы был удар, если лопнуло небьющееся стекло, — вяло подумал Иван, пытаясь отстегнуться от кресла. — Хорошо ещё, что в Ареалах не вспыхивают пожары, иначе топливо сдетонировало бы при падении…» Никак не поддававшаяся защёлка страховочных ремней неожиданно разошлась, и Берёзов полетел вниз, падая грудью на автомат. Если бы не разгрузка, так не сложно и рёбра сломать! От сильного удара из лёгких выбило весь воздух, и капитан судорожно вдохнул, восстанавливая дыхание.
— Мальчики? — В кабину на четвереньках вползла чумазая от копоти Лаванда, прижимая к себе «Янтарь». На её лице блуждала полусонная улыбка. — Не знаю, где вы учились летать, но занятия вы явно прогуливали… — Она неожиданно прыснула: — А вообще было круто! Столько драйва! Можно ещё раз так погонять?
— Так-то уж не гони, — устало ответил Берёзов, поднимаясь на колени и нашаривая автомат.
— Что? — озадачилась девушка. — Боюсь, я не вполне поняла…
— Потом объясню, — отмахнулся от неё Иван. — Помогите мне отстегнуть нашего драйвера. А то некому будет в следующий раз вас катать.
— Да-да, конечно! — заторопилась Лаванда, неуклюже пытаясь одновременно удерживать «Янтарь» и поддерживать свисающего на ремнях Рентгена, из-за чего помех от неё оказалось больше, чем пользы.
Отстегнув контрразведчика, они выползли из дымящейся кабины, и по пути Иван подхватил рукой длинный обрывок какого-то провода. Он положил Рентгена на землю и быстро растянул провод в дверном проёме, привязав за что придётся. Затем извлёк из подсумка гранату и повесил её на один из узлов растяжки, привязав прямо за кольцо. Взорваться на такой «ловушке» не получится, даже если очень сильно пытаться, так что никто из преследователей не пострадает. Зато эта нехитрая уловка задержит их на какое-то время. Берёзов взвалил на плечи бессознательного Рентгена и достал из кармана «Ариадну». «Не привыкать», — мрачно усмехнулся он и окликнул Лаванду, стоящую на коленях возле куста и заинтересованно разглядывающую ползущую по листу Синьку:
— Маша, нам пора. Вы найдёте отсюда дорогу до своей лаборатории?
Девушка насупилась:
— Найду. Только я не хочу в лабораторию! Там скучно, и животных раненых привозят! Очень грустно! Ванечка, отведи меня в Эпицентр, — всхлипнула она, — ты же обещал…
— Мы туда и идём, — успокоил её Берёзов. — У лаборатории Лизун, помнишь? Это вход в Эпицентр, нам всего лишь нужно до него добраться.
— Пошли! — засияла Лаванда, подскакивая с «Янтарём» в охапку. — Я покажу дорогу! Нет, лучше побежали!
— Давай-ка лучше я пойду первым, — Иван торопливо зашагал следом, — здесь могут быть аномалии, вдруг они плохо влияют на «Янтарь»? А так я их вижу, и мы сможем обходить опасность. Ты, главное, направляй меня и не отставай, как тогда, когда мы ходили за Осьминогом, помнишь?
