Юрий Иванович - Обладатель-двадцатник
Успела ведьма вызвать и «своих», надеясь на самую активную помощь с их стороны. Ну и к тому времени Сестри уже чётко продумала всё, что следует говорить и о чём надо умалчивать. При этом очень, очень надеялась, что Иван Фёдорович Загралов вскоре придёт в сознание и сотворит хотя бы одного, зато самого основополагающего фантома в данной ситуации. А именно Игната Ипатьевича Хоча. Если старик, владелец недвижимости, не появится в ближайшие несколько часов, имелись опасения, что и сама ведьма попадёт за решётку, обвинённая в невесть каких преступлениях.
Ну и для начала она, не мудрствуя лукаво, приплела к событию те таинственные силы, которые в последнее время существенно проредили криминальные структуры Москвы. Другой вопрос, что вышеупомянутые силы в своих физических воздействиях ещё ни разу не забирались в Подмосковье. Но тут уж выбирать не приходилось: поверят так поверят. Тем более что способы умерщвления половины поджигателей всё-таки были очень похожими на те, после которых многие уголовники столицы отправились на свидание с праотцами.
И как только прибыли самые крупные чины в местной иерархии прокуратуры (а это случилось лишь через полтора часа после начала всеобщей тревоги), Елена выложила им прилизанную и продуманную версию событий:
– Мы с шефом прибыли сюда прямо после торгов и беседы с представителями университета. И не успели толком войти внутрь, как нам навстречу пронеслось два автомобиля, уходящие от погони. Их преследовало три иных автомобиля, из последнего выскочили военные с оружием, спросили, кто мы такие, и узнав, что господин Хоч новый владелец комплекса, забрали его с собой. Мне же посоветовали отыскать сторожей и мобилизовать их на устранение возможных причин подготовленного пожара.
Слушателей такая краткость, конечно же, не устроила. Они без всякого сговора между собой засыпали Сестри лавиной вопросов, которые только одним своим количеством могли зашибить кого угодно. Только не ведьму! Потому что отвечала она ещё короче:
– В форме не разбираюсь. В званиях – тоже. Оружие отличается от рогатки, а чем именно – не знаю. Марки машин, и уж тем более их номера запоминать никогда не стремилась. А на все остальные ваши вопросы ответит сам Игнат Ипатьевич после своего возвращения. Мне плохо… сейчас стошнит…
Толика притворства, и вот она уже лежит внутри «Скорой помощи» и над ней хлопочут обеспокоенные врачи. Тогда как прибывшим следователям ничего не оставалось, как дружно насесть на непосредственных свидетелей, а также и жертв преступления. Всё-таки сторожа успели увидеть и понять намного больше, наблюдая за действиями преступников, тем более что те не сильно-то и скрывали каждое своё движение, будучи уверены в смерти пленников. И уже после этих показаний суть готовящегося, но неудавшегося преступления раскрылась во всей своей кошмарной глубине.
Вот тогда и стал раскручиваться ажиотаж вокруг только что проданной недвижимости почти на всех возможных и неуместных уровнях. Да ещё и корреспонденты, успевшие наделать фотографий убиенных бандитов, добавили огонька в своих комментариях, статьях и репортажах. Никто не сомневался, что предотвращение поджога – дело рук всё тех же невидимых и неуловимых сил возмездия. Москва вновь всколыхнулась, с напряжением ожидая, что случится далее и как на это отреагируют криминальные структуры.
Глава 24
Смешно
В сознание Иван Загралов вернулся весело. И этому чуду способствовал более чем странный, если не сказать уникально-комедийный, сон. Озадаченное ударами судьбы сознание, вместо того чтобы переживать о случившемся и подспудно искать выходы из сложившегося положения, вдруг показало серию из цикла «Наша Раша». Причём серию совершенно новую и никогда её создателями не созданную. Тема получалась оригинальная: сжатая до предела летняя Олимпиада, соревнования которой проводятся на одном стадионе в течение всего одного, максимум парочки дней. И там Светлаков вместе с Галустяном и прочими выходцами из КВН, будучи в роли атлетов самых разных дисциплин, чего только не вытворяли, перепрыгивая, обгоняя и кладя на лопатки иных спортсменов. Вот последний кадр сна и рассмешил особо: Галустян, как дзюдоист, боролся с партнёром прямо в штрафной площадке, и футболисты были вынуждены обводить как его, так и иную пару, но уже боксёров, где Светлаков ритмично избивал замершего в глухой обороне Рёву. Мощный удар, мяч попадает в штангу, отскакивает прямо в голову атакующего боксёра, и тот падает. Нокаут. Но падая, придавливает Галустяна, в результате чего тому тоже засчитывают поражение.
Смешно? Во сне, тем более цветном и со звуками торжественных гимнов, ведущихся единовременно сразу десяти награждений (Олимпиада-то ускоренная!), – очень смешно. Загралов даже хохотнул громко. Что и привело в итоге к осознанию себя, родимого. Рассечённая на голове кожа резко заболела, шишка под ней заныла, мозги от неприятных ощущений закучерявились извилинами. Смешок сразу же перешёл в стон, а резко открытые глаза ничего поначалу, кроме красного тумана, не увидели. И только когда туман рассеялся, а извилины чуть распрямились, удалось рассмотреть склонившееся лицо незнакомой бабули. А там и её вопрос расслышать:
– Чавой-то, милок, ты такой смешливый? Аль совсем выздоровел?
Сил только хватило вначале на шёпот да моргание веками:
– Ага… сейчас как встану… да как побегу…
– Хорохоришься? Зря… – укорила бабка. – Наша фельдшер утверждала, что у тебя не иначе как сотрясение мозга. Вылёживаться тебе надо пару деньков. О! Чуть не забыла спросить: тошнит тебя али как?
Иван не столько к внутренностям прислушивался, как сразу попытался рассмотреть, что у него с Цепью творится. Ну и вопросы стал задавать наиболее важные:
– Что это за посёлок?
– Как же ты тут оказался, коль не знаешь? – подивилась старуха, но сама и сообразила: – Эк тебя угораздило… Лифантово – наш посёлок называется.
– Почему я не в больнице?
– Да тут такое в посёлке творится! – заахала престарелая сиделка. – Что лучше тебе у нас полежать. Полиции понаехало – тьма, депутатов, бандитов и прочих жуликов из района – не меньше. Так что наши решили, что ещё за твою травму отдуваться – совсем тяжко будет. Ты уж прости их, милок, не со зла они…
– Понятно. А сколько часов я здесь лежу? – хотя и через окно было видно утренний свет, но следовало определиться более точно.
– Часов шесть отдыхаешь, – с таким важным видом проинформировала бабка, словно раненый возлежал в какой-нибудь престижной клинике Монако или Дубая. – Шов тебе аккуратный сделали, зарастёт, и шрама почти не останется. Наша фельдшер хирургам помогала при операциях.
