Чингисхан. Сотрясая вселенную - "RedDetonator"

«Женщина должна быть в телесах, чтобы было за что ухватиться, – подумал Эйрих. – Чтобы с широкими бедрами, чтобы груди вызывали пыл…»

Поняв, что мыслями ушел не туда, Эйрих крепко зажмурился, сделал несколько вдохов и выдохов, после чего начал старательно думать о будущем устройстве готской власти.

– Еще не кушать, Альвомир, – сказал он гиганту, жадно смотрящему на раскладываемые по столам простые блюда.

Основные блюда будут чуть позже, потому что их посольство в Глину прибыло на несколько часов раньше ожидаемого.

– Да, Эрик, – кивнул гигант, разочарованный тем, что еще «не кушать».

Почему-то он никак не мог правильно произнести имя Эйриха, сократив его до Эрика.

– Подвинься, братец, – подошла Эрелиева.

Она была в кожаном жилете, надетом поверх белой туники, а еще на ней были кожаные штаны и высокие сапоги. Так не принято в готском обществе, но сестренка настроилась стать воином, как успел понять Эйрих. Эрелиева стреляет неплохо, учится у отца владению копьем, а также пытается упражняться с учебным щитом, с которого начинал Эйрих.

Дева щита – это опасное и неоднозначное занятие для юной девицы. Обычно девы щита становились таковыми не по собственному желанию, а в силу необходимости. Но есть народы, которые не видят ничего плохого в том, чтобы несколько девиц, вместо того чтобы уйти на выданье, берутся за топоры и сражаются наравне с мужчинами. Дурость, по мнению Эйриха, но кто он такой, чтобы осуждать чужие нравы?

Ярким примером, по мнению Эйриха, являлись лангобарды, живущие далеко на севере. Они даже название свое взяли после того, как их женщины перед смертным боем, на котором решалась судьба племени, чтобы численно увеличить войско, заплели свои волосы так, чтобы они выглядели как бороды. «Бороды» получились длинными, поэтому их племя и прозвали лангобардами. Эту историю он узнал от Хумула, который слышал ее зим восемь-десять назад от проезжего торговца с севера.

Так что решение Эрелиевы было несколько странным, но не необычным. Девой щита может стать любая, но проблема в том, что статус надо подтвердить, пройдя испытания в дружинники. Девы щита не могут существовать сами по себе, а только в дружине, иначе не бывает. Не каждый муж может пройти испытание в дружинники, поэтому среди готов дев щита очень мало. Эйрих только слышал, что такие есть, но лично никогда не видел.

– Что-то ты задумчивый опять, – произнесла Эрелиева. – Опять замыслил что-то?

– Думаю о девах щита, – честно ответил Эйрих. – Неужели ты всерьез решила, что сможешь пройти испытание?

– Если пройду, возьмешь меня в набег? – деловито осведомилась Эрелиева.

– А если не пройдешь, будешь учить латынь? – спросил Эйрих.

– Я ее и так буду учить, так что легко! – усмехнулась сестренка. – Спор?

– Не ты ли выла, что она слишком сложная и никогда ты на ней не заговоришь? – нахмурился Эйрих.

– Это было несколько зим назад, – пожала плечами Эрелиева. – Люди должны меняться.

– Очень интересно, – хмыкнул Эйрих. – Ладно, раз уже выдвинул условие, то так и быть. Пройдешь испытание – пойдешь со мной в набег.

Лучница она неплохая, поэтому будет полезна, но…

– Как вернемся в деревню, начнешь учиться ездить на коне, – сообщил сестре Эйрих. – Мне не нужны простые лучники, мне нужны конные лучники. Заодно тебе будет легче пройти испытание, ведь конный дружинник ценится больше.

– Но там же придется копьем попадать на скаку… – сморщила недовольную рожицу Эрелиева.

– Это лучше для тебя, – заверил ее Эйрих. – На коне, если что-то вдруг пойдет не так, можно и ускакать, а вот пешком, да еще и девице…

Сестренку задела эта умышленная поддевка. Она нахмурилась и уставилась в переносицу Эйриха недовольным взглядом.

– Зря злишься, – сказал ей он. – Я же для твоей же пользы стараться буду. И вообще, на коне в поход идти намного удобнее.

– Хорошо, – кивнула Эрелиева. – Раз мы сидим и ждем, поведай больше о той войне, о которой ты рассказывал.

– На чем мы там остановились? – спросил Эйрих.

– Темучжин сбежал из рабства Тиридай… Табуди… Кирил… Я забыла…

– Таргутай-Кирилтуха, – поправил ее Эйрих. – Только сбежал или его только спрятали добрые люди?

– Уже уехал, – ответила Эрелиева.

– Ах да, точно, – припомнил Эйрих. – Значит, дальше он вернулся в родное стойбище, навсегда запомнив помощь добрых людей, которые спасли его от рабства…

Было забавно рассказывать о своей прошлой жизни, выдавая это за историю какого-то другого человека, жившего очень давно и очень далеко отсюда. Эрелиева всегда слушала с интересом, искренне переживая за Темучжина, который, безусловно, был самым хорошим и самым правильным персонажем этой истории. Но остановить рассказ ему пришлось на встрече с Ван-ханом, потому что начался пир.

Ничего содержательного это мероприятие в себе не несло, потому что серьезные разговоры будут после, а сейчас все значимые жители деревни и гости поочередно произносили хвалебные речи в пользу друг друга. Кто-то хвалил хозяйский стол, кто-то отмечал, что деревня процветает, а кто-то просто желал всем всего хорошего. Это мало отличалось от подобных же мероприятий в прошлой жизни Эйриха.

Мальчик не пил, предпочитая больше есть и еще больше слушать, ведь пьяные люди много говорят.

В общем-то, больше всего его интересовало мнение воинов об успехах Эйриха и знаменательной победе над римлянами. Позиция воинов тоже влияет на старейшину, и важно понимать, что если воины будут против, то старейшина учтет это при принятии окончательного решения.

Впрочем, надо понимать, что воины плохо разбираются в мирских делах, поэтому могут просто не понять, что задумала деревня Зевты и чем все это грозит. Сам Зевта, пока ему подробно все не объяснили, тоже ничего не понимал.

Эйрих объелся жареного мяса и напился разбавленного вина. Хмеля он не чувствовал, потому что вино ему наливал Виссарион, который точно знает, что разбавлять надо очень сильно. Окружающие думали, что Эйрих пьет обычное вино, как все, поэтому к нему иногда подходили воины, чтобы выпить вместе. Все-таки, слухи о нем распространяются прямо сейчас, когда воины, участвовавшие в последних битвах, рассказывают новости соседям по столу.

И многие жители Глины посчитали своим долгом выпить вместе с Эйрихом. Ведь он, как оказалось, очень хитрый и умный воин, таких у готов уважают, хотя считается, что лучше быть сильным и храбрым.

Когда дело уже приближалось к затаскиванию новых бочек с брагой, Эйриху стало ясно, что торжественная часть закончилась и настала пора будничной попойки.

– Зевта зовет, – подошел к Эйриху Хумул.

Эйрих кивнул ему и направился к главному столу, где сидели Одила, Розамунда, Зевта, старейшина Торисмуд, а также троица неизвестных пожилых мужей, каждый из которых произносил речь сразу после Одилы.

– Это Эйрих, мой сын, – представил мальчика Зевта. – Как я и говорил, он недавно вернулся из похода, в который вел пятьдесят мужей.

– Отрадно видеть, что ты стал воином уже в столь юном возрасте, – похвалил Эйриха старейшина Одила. – Это мои соратники: Берканан, Дурисаз, а также Вунжо по прозвищу Старый. Они прибыли из соседних деревень, и им тоже стало интересно, чего такого хочет нам предложить твой отец.

Это значит, что здесь обсуждается присоединение сразу четырех деревень, а не одной, как изначально ожидал Эйрих.

«В четыре раза меньше езды, – удовлетворенно подумал мальчик, а затем увидел на шее Берканана приметную золотую цепь. – Отец не дурак и уже подарил полагающиеся дары другим старейшинам…»

– Это только ты меня так зовешь, старик, – проворчал Вунжо Старый.

– Будьте здоровы, почтенные, – поклонился Эйрих.

– Мало того что умелый воин, так еще и вежеству обучен, – оценил Берканан. – И тебе доброго здравия, юноша.

Остальные пожилые мужи степенно кивнули Эйриху, обозначая, что пожелание принято и отправлено встречное пожелание.

– Говоришь, он владеет латынью и точно знает, что твоя идея уже была у римлян? – посмотрел на Зевту Одила.