Тарас Фомченков - Центр Бесконечности
– Дайте мне немного сосредоточиться, – попросила Даша.
Через минуту она открыла глаза и удовлетворенно улыбнулась.
– Я знаю, где Мехци! Держитесь за мной!
Опасник мысленно ухватился за инопланетянку. Она протянула руку в сторону одного из галактических скоплений, которое стайкой драгоценных светлячков висело в нескольких метрах от команды, и звездный островок приблизился, скачком изменил масштаб, распластавшись на все поле зрения.
Цивилизация Мехци действительно находилась в одной из галактик. И это еще было не самое худшее. Она процветала.
Как только Егор с друзьями высадился на планету и определил время своего прибытия, стало понятно, что все стало только хуже.
– Но как же так? – с обидой произнесла Оксана после того как они, заэкранировавшись всеми мыслимыми и немыслимыми способами, оказались в центре одного из городов инсектов. – Мы что, все сделали зря?
– Не знаю, – задумался Егор. – Но что-то пошло не так – это точно.
Расположившись на склоне холма, они принялись наблюдать за городом. Уже через полчаса подтвердились их самые худшие опасения. За четыре века после диверсионной операции по уничтожению Четырех Цариц вся цивилизация инсектов стала практически полностью состоящей из машин. По крайней мере все насекомоподобные обитатели, которые попадались на глаза, чуть ли не наполовину состояли из механических деталей.
– Надо найти сопротивление, хотя мне кажется, что его здесь уже нет, – сокрушенно резюмировал Егор.
– Как будем искать?
– Есть один вариант, – уклончиво ответил опасник.
Женской части команды его предложение, конечно, не понравилось. Хотя рассуждал Егор вполне здраво, решив, что за почти полтысячи лет город инсектов просто обязан был обрасти разветвленной канализационной системой. Кто бы ни протестовал против идеологии Мехци, пауки или еще какие единоличники, легче всего скрываться в канализации, чем «собственолапно» копать норы.
Легче – да, но не приятнее. Поэтому, когда вся команда по вентиляционной шахте опустилась в первый тоннель, и девушки брезгливо сморщили носы, Егор счел нужным заметить:
– Вы можете подождать нас и в Надмире. Там, конечно, пахнет намного лучше. Мы быстренько найдем тех, кто здесь еще в силах сопротивляться, разузнаем у них – почему здесь все цветет и колосится вместо того, чтобы пахнуть и загнивать, и вернемся обратно!
– Да уж, вы вернетесь, – мысленно выразила сомнение женской части команды золотокожая инопланетянка. – Особенно ты, Егор. У вашей расы, по-моему, вообще настоящий дар находить опасность!
Опасник не нашел, что ответить.
– Поэтому мы идем все вместе! – подытожила Оксана. – Я тоже буду помогать сдерживать ваши порывы к подвигам.
– Хорошо! – согласился Егор, поняв, что девушек переубедить не удастся.
На первых борцов сопротивления они наткнулись через несколько часов блуждания по катакомбам. Сначала вдалеке послышался дробный перестук, а затем прямо на команду выскочил огромный арахноид на шести металлических лапах. Увидев группу совершенно незнакомых ему созданий, паук резко остановился, смешно задрав две передние ноги.
– Кто… Откуда… Как здесь.. – достучался до мозга Егора ливень эмоций насекомого, щедро сдобренных вопросительными интонациями.
Даша опять выступила в качестве мыслепереводчика и уже через час друзья были полностью в курсе ситуации. Картина, надо отметить, была безрадостная.
– Так это вы, говорите, уничтожили Четырех Цариц? – переспросил арахноид. – Но это было очень давно…
– Мы умеем путешествовать во времени, – ответил за всех опасник.
– У меня нет смысла не доверять вам, – успокоил его паук. – В легендах есть ваши описания, а таких как Горлуох и Искатель неспособны произвести на свет даже наши биозаводы!
Паук, словно извиняясь, переступил лапами с места на место, отчего тоннель наполнился металлическим лязгом.
– Зато таких уродов как я они производят одного за другим!
Из сбивчивых мыслей арахноида стало ясно, что Егор и все остальные недооценили «упертости» сознания насекомых. Не прошло и нескольких дней после их диверсионной операции, как Четыре Царицы были объявлены мучениками за идею со всеми вытекающими последствиями. А вновь избранные хозяйки ос, пчел, муравьев и термитов не придумали ничего иного, кроме претворения в жизнь идей механистичности. Только с еще большим рвением.
– И что, никто не попытался возразить? – изумилась Оксана.
– А зачем? – флегматично поинтересовался паук. – Приверженцев идеи механистичности все равно больше.
– Но вы же сопротивляетесь!
– Мы просто живем. Нас мало, сосредоточены мы все в этой канализации и деться из нее некуда. Так проще и нам и им.
Паук показал наверх одной из лап и продолжил:
– Мы думаем, что, не трогая нас здесь, Четыре Царицы просто позволяют всем недовольным уходить в четко определенное место. Здесь нас проще контролировать. Да и, сами наполовину механизмы, мы уже не в силах ничего изменить.
Паук еще раз переступил лапами по железному полу и удрученно поджал искусственные хелицеры.
– К тому же нам как и всем необходимо проходить техосмотр. Иначе, без обновления программы, смерть.
Егор был полностью согласен с арахноидом. Единственное, с чем его человеческий характер не мог смириться, это с созерцательным существованием и отсутствием желания развиваться, что, похоже, было в той или иной мере присуще всем разумным инсектам.
– И что, вы так и живете здесь с тех пор как мы ликвидировали тех Четырех Цариц? – поинтересовался он.
– Да. Мы никого не трогаем и никто не трогает нас. Конечно, когда кто-нибудь сверху попадает в наши паутины…
Паук сделал поистине театральную паузу и передал всем картину мысленной усмешки. И именно это окончательно убедило Егора, что еще не все потеряно для этого мира.
К сожалению, сопротивление в том виде, в каком опасник с друзьями увидел его в момент зарождения Мехци, в это время уже не существовало. Да и сама идея механистичности, окутанная ореолом мученичества Четырех Цариц, успела с тех пор развиться так, что организовывать очередное покушение смысла не имело. Тем более, результат новой насильственной акции предугадывался, и Егор начал смутно подозревать Первых. Именно трое представителей Старых Рас, насколько он помнил, подталкивали к идее физического противоборства с Мехци. Ну, если не напрямую, то уж во всяком случае, не мешали помышлять об этом.
Егор задумался.
Значит, они знали о таком финале? Им была выгодна мощная Мехци? Но для чего?
– Этого никто не знает, – прозвучал в его голове успокаивающий голосок его Даши. – Но я помню одно. Первые так окончательно и не сказали: необходимо ограничить развитие Мехци или наоборот – подтолкнуть его.
– То есть, – продолжил ее мысль опасник, – предоставили таким как мы неучам решать судьбы целой цивилизации. Тебе не кажется, что это чересчур?
– Почему, уважаемый Егор?
Это в разговор включился ырлыанин. Паук молчал и не вмешивался, понимая, что легендарная четверка, которая в незапамятные времена расправилась с Четырьмя Царицами, решает какой-то очень серьезный вопрос.
– Почему, – еще раз повторил Горлуох, – ты решил, что Первые, послав нас сюда, решили уничтожить Мехци? Логические построения не запрещают такой теории, согласно которой Старые Расы добиваются как раз нашего ограничения.
– То есть, – ухватился за эту мысль опасник. – Мехци заведомо нас сильнее и при любом раскладе победит?
– Да!
– «Кто более для матери-истории ценен», – всплыла в памяти Егора строка древнего стихотворения. – Не хотелось бы думать, что все мы бесполезнее каких-то полужелезных монстров у которых программа вместо мозгов!
Все приуныли. Действительно, осознать, что тебя втемную использовали, не объяснив конечной цели, было очень неприятно.
– Но свобода действий у нас все-таки остается! – возразила Оксана. – Сюда-то мы пришли сами, решив проверить результаты работы там!
Она неопределенно махнула рукой куда-то в сторону.
– Да, тут ты права, – согласился опасник. – Вряд ли эти Первые, будь они хоть семи пядей во лбу, смогли бы предугадать, что мы решим научиться самостоятельно путешествовать во времени. И потом, у этих Старых Рас, или как их там, может быть совсем другая мораль, нам непонятная, но, тем не менее, вполне разумная и объяснимая. Будь они жестокими, разве бы дожили они до сегодняшнего дня?
Остальные согласно закивали. Только Горлуох проворчал что-то по поводу философской концепции, согласно которой мораль ровесников Вселенной вряд ли можно оценить критериями сегодняшнего дня, но на его брюзжание никто внимания не обратил.
