Сергей Данилов - Смерть за плечами
Правда, Гунарт моей уверенности не разделял. Всю дорогу он ворчал, что я не умею вести войну, что надо было выслать вперед разведчиков, разработать план и только потом идти в наступление.
Планов у меня было чуть меньше десятка, оставалось по пути выбрать самый верный. Я не понимал, какого лысого демона посылать вперед разведчиков, когда со склона деревушка видна как на ладони, в ней не больше трех десятков домов, а ночные огни еще двух небольших селений виднеются лишь на другой стороне долины. Их жители, даже если поспешат на помощь, увидев зарево пожара, успеют лишь на похороны… Объяснять все это Гунарту желания не было, поэтому я просто обозвал его занудой и велел заткнуться.
Мы наткнулись на мальчишек почти у самой деревни. Их было двое. Куда понесло их среди ночи? Может, захотелось взглянуть, как божество расправляется со своими жертвами, или тайком от взрослых увидеть мой великолепный огненный меч, который не могли не оценить местные воины, если они хоть немного разбирались в оружии? Только задумался я об этом уже после, а сначала услышал полный ужаса детский крик. Я не разобрал слов, но голос напомнил мне Рила. Мой братишка кричал так же перед тем, как его убили орки. Сердце, как во сне, сжалось в холодный комок и провалилось в живот.
— Заткни щенку глотку, — раздался резкий возглас Крайта, обращенный, видимо, к Гунарту.
«Убьют!» — пронеслось в голове. Крайт, конечно, славный парень, но приказы исполняет исправно. Раз принц сказал, что этим людям жить незачем, значит, он, Крайт, готов без зазрения совести истребить всех, включая женщин и детей. А про Гунарта и говорить нечего, он служил Урманду…
— Не убивать! — крикнул я и тут же сам чуть не зарубил второго, налетевшего сзади со своим игрушечным копьецом. Мои так называемые глаза на спине чуть не стоили жизни маленькому смельчаку. Ему повезло, что Альвейс учила меня останавливать полет меча. Огненный клинок замер перед самым курносым носом. Мальчишка не выронил копье, только зажмурился в ожидании смерти. Взъерошенный, чумазый и совсем маленький, он был не старше моей племянницы Энлики. А может, и старше. Кто их знает, этих карликов? Но все равно при виде его убивать всех без исключения мне расхотелось. А может, это случилось раньше, когда я услышал голос, напомнивший мне Рила. — Отпусти ребенка, — приказал я Гунарту, когда тот притащил его перепуганного обладателя, старательно зажимая ему рот, да и вообще все лицо, своей широченной ладонью.
— Он всех своих на ноги поднимет, — предупредил воин.
— Пускай. Я не собираюсь сражаться с детьми. Я буду драться только с воинами. Пусть приходят, и мы перебьем их, как стаю волков! Отдай им шкуру чудовища, Гунарт. Пусть отнесут ее своему лорду, или кто там у них.
Я отобрал копье у маленького чумазого храбреца, всучил ему шкуру чудовища и подтолкнул в сторону деревни:
— Ступай передай своим соплеменникам, что боги Хаоса покарали вашего Стража подземного мира. И еще передай, что принц Рикланд Быстрый Клинок желает проучить наглецов, посмевших его связать! Пусть приходят сюда и сражаются, если не хотят, чтобы утром я и мои люди явились за их жизнями к ним в дома!
— И благодарите богов, что мой принц готов вытирать сопли каждому рыдающему младенцу, — добавил Крайт.
— Ошалел твой принц, — недовольно шепнул ему Гунарт, глядя, как две крохотные фигурки улепетывают в сторону деревни, вдвоем волоча за собой огромную, по сравнению с ними, шкуру. — Ну на деревню нападать раздумал, так демон с ним. Я и сам не люблю деревни жечь. Но вчетвером с целой армией воевать… Их же тут что снега, коротышек этих, числом задавят…
— Не робей, здоровяк, отобьемся, — сказал Крайт, зевая. — Мы с Риком такие замки брали, куда до них этой деревушке. Давай лучше выспимся перед боем. А Рикланд покараулит, он может неделю не спать.
— Никакого выспимся! — категорически заявил я. — Вы должны сделать вид, что нас много. Это подорвет их боевой дух. С врагом, который тебя боится, легче справиться. В общем, берите факелы, все, сколько есть, втыкайте куда попало, хоть в землю, хоть в лапы их каменным медведям. Главное, чтобы издали казалось, будто я привел с собой по меньшей мере отряд наемников, и чтобы сюда никто не подошел незаметно. Когда сделаете, ты, Крайт, займешь позицию на макушке вон того медведя, а ты. Стин, вот этого. Будете стрелять в каждого, кто выйдет на освещенное место. Ну а мы с Гунартом позаботимся, чтобы вас оттуда не стащили. Все понятно? Тогда за дело, а я пойду перехвачу гонцов, если вдруг их пошлют за подмогой в соседние деревни. Заодно, может, поесть раздобуду, — добавил я, услыхав явственно раздававшееся из деревушки блеянье козы и почувствовав острый приступ зверского голода.
Не подобает принцу заниматься ночным грабежом, но умирать голодной смертью тем более не подобает. Нет, можно, конечно, если в плен угодил, но на свободе все-таки лучше вражеской козлятиной полакомиться, чем издеваться над собственным голодным желудком. Так что я оставил друзей обсуждать мои сумасбродные выходки, а сам пошел в деревню ловить гонцов, охотиться на коз, ну и поглядеть заодно, какое впечатление произведет на местных жителей безвременная кончина их божества, и узнать, что в связи с этим ждет нас.
Когда я подошел к невысокой каменной стене, окружавшей такие же невысокие каменные постройки, народ, видимо, уже знал о происшедшем. Даже на окраине деревни чувствовалась скорбь, может, потому, что сюда доносились стоны и рыдания. Можно было подумать, что убито не кровожадное чудовище, а превращенная в него прекрасная принцесса, бывшая всеобщей любимицей. «Интересно, что там происходит?» — подумал я, перемахнул через ограду и, стараясь держаться в тени, направился туда, откуда доносились унылые звуки.
Люди с факелами столпились вокруг шкуры, кучей грязного меха возвышающейся у ног моих недавних знакомых. Мальчишки с жаром рассказывали что-то, перебивая друг друга, захлебываясь словами и бешено жестикулируя. Окружившие их женщины и подростки отчаянно выли, причитали и рвали на себе волосы. Мужчин не было. Они появились позже, пьяной оравой вывалившись из огромного сарая, который я принял бы за конюшню, будь в окрестностях хотя бы намек на присутствие лошадей. Последним вышел король, отличавшийся от своих соотечественников высоким ростом, похожим на золотой кувшин головным убором — по-видимому, он считался короной — и плащом из золотистых перьев какой-то невиданной птицы. Черты лица этого короля отнюдь не отличались привлекательностью. Пожалуй, он мог бы сойти за родного брата нашего Глыбы, если бы… если бы не был самим Глыбой. Вокруг Глыбы суетился маленький горбатый карлик, увешанный сухими кореньями, как болотная ведьма.
— Человек-Скала поведет вас в бой! — верещал он. — Он убил старого вождя! Теперь он наш вождь! Он лучший воин племени! У него железный меч!
— Заткнись, колдун! — рявкнул на него Глыба. — В бой вас поведет Рыжий, — он показал кивком на знакомого мне конопатого коротышку. — Назначаю его воеводой.
— Но обычай предков…
— Ваших предков, — резко оборвал колдуна Глыба. — Теперь я устанавливаю обычаи. Вы пойдете и принесете мне голову Рикланда, мальчишки в золотом обруче. Да, и еще пояс здоровяка с топором.
— Врагов много. Ты — лучший воин. Без тебя не будет победы.
— Не робейте, врагов всего четверо. Те трое, которых мы хотели скормить вашему зверю, да еще один. А множество огней… Думаю…
Что думал Глыба, так никто и не узнал. Я стрелой вылетел из укрытия и со словами: «Умри, предатель!» — лишил его возможности поведать это миру. Я ждал, что карлики бросятся на меня, но, как это ни странно, никто не проявил никакой враждебности, скорее наоборот. Горбатый колдун подобрал кувшинообразную корону, свалившуюся с головы Глыбы, и с поклоном протянул ее мне.
— Ты убил вождя, теперь ты вождь! — провозгласил он. — Таков обычай предков.
«…которых вы в свое время скормили чудовищу», — мысленно закончил я.
В долине Тысячи Идолов пришлось задержаться. Я не мог смириться с тем, как карлики обходились со стариками, хотя объяснить им это оказалось задачей не из легких. В конце концов я все-таки добился некоторых результатов в запугивании своих новых подданных гневом богов Хаоса, покаравших их ничтожное божество, и, передав бразды правления и корону рыжему вояке, показавшемуся мне неглупым парнем, ступил на Язык Ледяного Волка — ледник, сползавший между зубьев хребта под названием Волчья Пасть. Со мной отправились мои друзья и четверо жителей долины, обещавшие проводить нас до самой Дороги на Небеса. Так они называли путь, который проходил по карте тонкой нитью между Бездонным провалом и ущельем Вековечной Тьмы и вел в таинственное место — долину Вечного Лета, судя по всему находившуюся прямо на облаках. Что нас ждало там, можно было только предполагать. Заметки к этой части карты должны были находиться на другой, той, которой у меня не было, как раз на ней и был изображен, очевидно, подземный лабиринт.
