Виталий Романов - Белые начинают и проигрывают
– Полиции известно что-нибудь еще? – чуть подумав, спросил Эд Мэддок. – Какие-то факты, про которые вы не упомянули?
– Да! – тут же ответил Ратье. – Сержант полиции нашел в руке князя интересную штуку. Это серьезно! Я специально не стал говорить, хотел, чтобы он доложил лично и о том, как заметил, и о… прочем.
Ратье обернулся, выискивая кого-то среди болтавшихся туда-сюда людей. Несмотря на то что резиденция Ольхонского была огорожена полицейскими стоп-лентами, внутри периметра оказалось довольно много народу: и следователи, и сотрудники «Скальпеля», и дипломаты с Вокса, и репортеры, как обычно сумевшие миновать защитные кордоны.
– Я здесь, сэр! – Сержант из полицейского участка подбежал к Диане и Мэддоку, догадавшись, что полковник ищет взглядом именно его.
– Расскажите о находке, – попросил офицер «Скальпеля».
– Ваше Высочество! – сыщик обратился в первую очередь к принцессе, потому что все прочие были для него чужаками. – Мы осматривали гостиную, там находились и посол Возничего, и его супруга. Мы внимательно изучили ковер, сдвинули всю мебель – искали хоть какую-нибудь зацепку. И вдруг я заметил… – Сержант торопливо полез в карман, принялся возиться с непослушной пуговицей. – Заметил в руке… от пола… снизу вверх… – поспешно добавил он, не в силах одолеть клапан, – блеснуло… Пальцы были сжаты, однако краешек торчал… Сейчас… Вот! – Он вытащил на свет маленький пластиковый пакетик, поднял чуть выше, к глазам. – У мертвеца уже наступило трупное окоченение, – принялся объяснять сыщик, не понимая, что Диана находится в полуобморочном состоянии от таких подробностей. – Пришлось, извините, ломать пальцы руки, иначе эту штучку никак не удавалось вытащить из кулака.
Заколка. Платиновая заколка для галстука. С инициалами «М.С.» – крупными, хорошо заметными даже сквозь прозрачный пластик упаковки. Диана нервно, болезненно вскрикнула, ноги отказались ее держать. Однако девушка не упала, лишь опустилась на маленький раскладной стульчик, заботливо подставленный телохранителем.
Фон Ниддл очень хорошо понимал, что довело принцессу до такого состояния. Накануне она довольно много времени провела с Матсом Стикером и конечно же не могла не заметить такую заколку для галстука на новом костюме дипломата с Тэнди.
Такую же, но не ту самую. Об этом знал барон, но не Диана. Ей было невдомек, что «Скальпель» побывал в ателье, где готовили костюм Стакера для бала. Там фон Ниддл и подсмотрел блестящую – очень заметную – вещицу. А найти копию и с помощью ювелира выгравировать на ней инициалы дипломата – вполне доступная задача для одного из людей Сьонга…
Принцесса сидела, обреченно глядя себе под ноги, – удар следовал за ударом, не всякий крепкий мужик выдержал бы такое. Про заколку уже стало известно и дипломатам «возничих», и дипломатам «тельцов». Людское море, оставшееся за полицейскими стоп-лентами тоже заволновалось, загудело – конечно, новости просачивались и туда.
А потом лорд Стикер подбежал к Эду Мэддоку и принцессе Диане, отогнал всех прочих, включая барона, принялся что-то взволнованно доказывать, размахивая руками. Девушка нашла в себе силы подняться на ноги, однако на свою вчерашнюю «мечту жизни» уже не смотрела. Слушала внимательно, но смотрела мимо, Стикер тщетно пытался хоть раз поймать ее взгляд. Прошло две или три минуты, и один из помощников Стикера бросился прочь. Перескочил через заградительную ленту, будто мальчишка, устремился к мобилю.
«Не иначе вздумали притащить костюм со вчерашнего бала, – усмехнулся фон Ниддл. – Матс Стикер желает доказать, что его заколка на месте, на галстуке? Ради бога! Пусть первая заколка на месте. Но как он докажет, что у него только одна заколка?»
А принцесса, видимо, устала от красноречия посла «тельцов». Это был хороший знак – еще вчера девушка могла слушать Стикера день и ночь…
– Сатур! – приблизившись к барону, который благоразумно держался чуть в стороне, сказала Диана. – Мне очень нужен твой совет…
– Конечно! – Фон Ниддл мигом изобразил на лице живейшее участие.
– Понимаешь, заколка для галстука в руке убитого посла – это глупо. Ни одной мелкой зацепки, но такая серьезная улика. Будто нарочно… Сначала я не поняла, просто была в шоке… ничего не соображала… Заколка – это совершенно глупо, потому что… ну…
– Потому что Стикер не нуждался в таких способах работы с конкурентами, – помог ей барон, видя, что Диана никак не решится сказать главное. – Ему не требовалась информация о технических показателях нашей заявки, в смысле заявки Возничего. Ведь он надеялся добиться успеха другим способом.
– Ты… – Принцесса открыла рот от удивления и не закончила мысль. Диана еще не была уверена, что они с Сатуром говорят об одном и том же.
– Он рассчитывал завоевать твое сердце, – подтвердил фон Ниддл. – И через это получить месторождения Карэлеса. Ты вчера, когда мы стояли на террасе, не назвала имени…
– Я ни разу не назвала имени! – Голос Дианы стал другим, напряженным, недоверчивым. – Так откуда же ты знаешь?!
– Милая Ди! – Сатур фон Ниддл взял принцессу за руку, дружески улыбнулся, подмигнул. – Поверь, я – существо, обладающее некоторыми аналитическими способностями. Как раз за это мне платят клиенты. Понимаешь? Ты вчера не называла имен, да, но человек с головой обязан вычислить, какой именно мужчина способен завоевать твое сердце. Дипломатов не так уж много, перебрать в уме не составляет труда, необходимо лишь время… Я догадался ночью, вспомнив подробности нашего разговора…
– Да… прости… – Диана покраснела, как школьница. – Прости, Сатур! Я вдруг начала сомневаться в… Знаешь, теперь кругом мерещатся враги…
– Ничего-ничего! – Фон Ниддл ласково погладил тыльную сторону ее ладони. – Ты просто здорово устала, Ди! Устала от всего этого кошмара. Поскорее бы он закончился!
– Поскорее бы он закончился, – эхом отозвалась девушка, с тоской взглянув на стоп-ленты, на синие и красные мигалки, на черные мешки, в которых из дома выносили трупы.
– Ладно, – фон Ниддл ненавязчиво вернул ее к теме разговора, – ты хотела посоветоваться, Ди? Мы оба знаем простую вещь: Матсу Стикеру незачем было зверски пытать дипломата с Вокса. То есть мысль такова: лорда подставили конкуренты.
– Ты тоже так думаешь? – пробормотала Диана. Сатур будто читал ее мысли, говорил о том, что она еще не успела произнести вслух. – Сатур… Ведь это означает, что…
– Что работали спецслужбы Эридана, – закончил за нее барон. – Больше некому.
– Больше некому… Но они такие тихие, спокойные. Ни во что не лезли, подали заявку – и ждали. Очень тихие. Как и вы, в смысле «возничие».
– В тихом омуте черти водятся, – с усмешкой, которая существовала лишь короткий миг, напомнил Сатур.
– Это ты о них? Или о себе?
– Это я в общем, о жизни. Народная мудрость. Многовековая.
– Да… Значит, Эридан… Вот только зачем Эридану информация о заявке Возничего? За несколько часов до вскрытия конвертов? Этого не может объяснить никто, даже Эд Мэддок…
– Им не нужны были цифры из заявки Возничего, я так считаю. Им требовалось, чтобы все содрогнулись от ужаса. Чтобы вы увидели, как зверски расправились с дипломатом Возничего, и сняли с тендера Матса Стикера, вернее, созвездие Тельца. Понимаешь, Ди? Это показная жестокость, для того чтобы у всех от ужаса отключились мозги. Чтобы никто не думал, «зачем это было сделано», а чтобы вновь и вновь думали – «как это было сделано»… Это игра на то, чтобы убрать из партии наиболее опасного врага – с которым ты вчера танцевала на балу. Ведь я никому не говорил ни слова, твоя размолвка со Стикером осталась тайной для всех. Значит, эриданцы считали Матса фаворитом. Посла «тельцов» грубо подставили, учинив спектакль с очень кровавыми декорациями, вот и все. Конечно, возможны другие варианты, но этот приходит на ум в первую очередь. И он более вероятный.
– Сатур, я жутко устала. Не понимаю, как быть? Мне не исключить из списка созвездие Эридана… Нет ни одного факта в пользу того, что зверские убийства их рук дело. Единственная улика – против Матса Стикера. Он невиновен, но не могу же я выступать свидетелем в пользу дипломата «тельцов», рассказывать общественности, как проводила с ним время под луной, как хотела вступить в сговор… Глупо и нелепо, вот как все вышло. Господи, что же мне делать?! – Она без сил опустилась на стульчик, спрятала лицо в ладонях.
Какой-то репортер мгновенно выскочил из-за спины полицейских, поднял камеру к глазам, но Сатур фон Ниддл оказался расторопнее, испортив отличный снимок собственной широкой спиной.
– Гад!!! – негодующе закричал папарацци. – У тебя своя работа, у меня своя! Что тебе до моего куска хлеба?!
От этого вопля принцесса пришла в себя: сбросила оцепенение, вспомнила, что находится на людях. Она выпрямилась, лицо приняло совсем другое – непроницаемое – выражение.
