Бабакин Валентин - Путь Анубиса
Ночь нехотя отступала. За зубчатой кромкой леса противоположного берега реки разгоралась заря, освещая кровавым светом жуткую панораму разрушенного города.
Василий увидел возле развороченного взрывом катера шевеление и, не задумываясь, полоснул туда длинной очередью. Послышался короткий вскрик. От кромки воды через береговую полосу в сторону тлеющих развалин метнулась, волоча ногу, темная фигура человека. С трудом вскарабкавшись на невысокий обрыв, беглец огрызнулся автоматными выстрелами и нырнул в смрад мертвых улиц.
Подойдя ближе к катеру, Василий увидел двоих немцев. Один из них с разбросанными мозгами, вне всякого сомнения был мертв. Другой, глядя в небо мутными глазами и пуская через губы кровавую пену, тупо моргал. Вне всякого сомнения, он отходил в мир иной. Убедившись, что здесь ему больше делать нечего, Василий направился по следу беглеца. Он не спешил, зная, что тот ранен, уйти далеко не сможет и скорее всего, спрячется где-то здесь поблизости в развалинах. Василий чувствовал его страх.
Взобравшись на обрыв, он увидел труп женщины с кровавой маской вместо лица. Неподалеку лежал ничком мертвый мужчина, впившись окоченевшими ладонями в песок. Василий равнодушно скользнул взглядом по мертвецам и направился далее в хаос разрушения.
Улицы города, вымощенные разновеликим каменным плитняком, были завалены обломками зданий и усеяны мертвыми телами. Василий переступал через них, хищно всматриваясь вперед. Частые капли свежей, почти черной крови на камнях молчаливо свидетельствовали о том, что немец ранен серьезно. Василий чувствовал, что он где-то там впереди, все еще пытается уйти от погони.
Капли крови вывели на широкую площадь, истерзанную воронками от снарядов. Посреди нее высилось сооружение из красного кирпича. Судя по кресту на высоком шпиле, пронзающем низкое небо, это был храм. Вход в него, разрушенный взрывом, напоминал жуткий оскал пасти некого чудовища.
Выходило так, что и в этом мире люди уповали на божью помощь. Молили Всевышнего о спасении. Надеялись и верили.
Василий шагнул к храму. Из провала послышались выстрелы. Василий даже не пригнулся и немедленно нажал на курок. Выстрелы из храма затихли, а через пару секунд перед входом рванула граната. По щеке чиркнул осколок.
Василий не остановился. Предварительно располосовав перед собой выстрелами глубину храма, он пробрался в его нутро через груды битого кирпича на входе и встретился взглядом с фреской над алтарем. На ней был изображен строгий лик Христа.
- Что же ты не защитил своих прихожан? - невесело усмехнулся Василий. Негромкие его слова разнесло эхом под сводами храма. - Или руки коротки до этого мира? Как - никак, а это Аид. Здесь царство смерти.
- Ты есть дьявол, - прохрипело со стороны лика господа. - Русиш дьявол.
Василий шагнул на голос и увидел в сумраке немца. Тот сидел на полу, обессилено откинувшись спиной на алтарь и обреченно сжимая правой ладонью автомат с опустевшим магазином. Сквозь пальцы левой руки, стиснувшей бок, сочилась кровь. Левую глазницу скрывала черная повязка.
- Старый знакомый, - усмехнулся Василий. - Ты Дитрих?
- Откуда ты знаешь майн имя? - прохрипел немец.
- Один наш общий знакомый поведал, - ответил Василий и поднял ствол автомата. - Царство ему небесное. Сейчас ты с ним встретишься.
Немец закашлялся, и темная струйка крови потекла из его рта.
- Аллес капут, - едва слышно прошептал он. - Твой сын.
Василий дернулся вперед.
- Что? Что ты сказал?
- Твой сын, - прохрипел немец, и рот его скривился в мерзкой гримасе. - Он жив. Но ты его не спасать.
- Где? Где он? - Василий встряхнул умирающего за плечи. - Говори!
Немец дернулся, судорожно вздохнул и затих, испустив дух. Взгляд его единственного глаза потух. Василий же продолжал отчаянно трясти его за плечи.
- Где?! Где мой сын?! Говори! Тварь!
Волна ярости вновь захлестнула его. Он отшатнулся от мертвеца и всадил в него весь остаток патронов из автомата, затем поднял глаза на лик Спасителя.
- Думаешь, буду тебя умолять? Просить помочь? Не дождешься.
Он отбросил в сторону алтаря бесполезное оружие, направился к выходу из храма и, пройдя несколько шагов, ощутил тепло возле сердца. Оно постепенно усилилось до ощутимого жжения.
Поначалу Василий подумал, что его задела пуля или осколок гранаты. Он остановился, приложил ладонь к груди, затем посмотрел на пальцы. Крови не было.
- Это же кристалл, - догадался Василий и немедленно достал его из нагрудного кармана. Странно. Камень был холоден, как лед. В его глубине, как и прежде, мерцала маленькая искорка. Она излучала спокойствие. Жжение в груди прекратилось. Глядя на искорку, Василий почувствовал, как демоническая ярость утихает в нем, уступая место хладнокровному осознанию предрешения предстоящих событий, где ему уготована немалая роль. Он должен сыграть ее безупречно. Репетиции и дубли отменяются. Ответов на вопросы, что происходит и кто виноват - не будет. Поскольку времени на раздумья не оставалось, от него требовалась импровизация. Было ясно - Вовка жив, и это главное. Оставалось одно - все сделать правильно.
Не ощущая более опасности от камня, а скорее наоборот некую поддержку, он вернул его в карман, выбрался под открытое утреннее небо, взглядом скользнул по дымящимся руинам, и размеренным шагом направился к реке в ожидании проявления событий. Сигнал мобильного телефона не удивил его.
- Господин Белавин, приветствую вас, - голос в трубке дышал ледяным спокойствием.
- Кто говорит? - спросил Василий
- Группенфюрер СС Отто фон Кранц. Я, тот, от кого зависит жизнь вашего сына. Но более всего она зависит от вас.
- Я знаю. Продолжайте.
- Странно, господин Белавин. Вы ведете себя так спокойно, словно знали о предстоящем разговоре, - в голосе незнакомца едва заметно пробилась искорка удивления.
- Да я спокоен. Спокоен, как никогда.
- И вы не задаетесь вопросом, как здесь может работать ваша сотовая связь?
Не отвлекайтесь на излишние эмоции, - жестко произнес Василий. - Говорите конкретно, что вам нужно?
- Хорошо. Начну с того, что ваш сын у нас. Он жив, здоров и накормлен.
- Вы удивительно добры. Я хочу услышать его голос.
- Вы очень уравновешенный человек, господин Белавин. Говорите с сыном.
- Папа! С тобой все в порядке? - послышался вскоре в трубке голос Вовки.
- Нормально! Вовка! Я приду за тобой! Я тебя вытащу!
- Уходи папа! Я им ничего не говорил! Они тебя засекли по телефону! Уходи!
В трубке послышался шум, а затем вновь зазвучал все тот же голос.
- Господин Белавин. Вы убедились, что с вашим сыном все хорошо?
- Убедился, - ответил Василий. - Но если хоть один волос упадет с его головы...
- Я понимаю, - прервал его голос в трубке. - Но мы лояльны лишь к тем, кто нам полезен. Мы нашли у вашего сына очень интересное оружие. Откуда оно у него? Он не отвечает на наши вопросы. Вы должны ему помочь. Вы просто обязаны нам все рассказать. У нас имеется информация на вас, господин Белавин. Мы знаем о вашей деятельности, нам известно ваше прошлое. Но теперь нам интересно знать, что с вами произошло. Много вопросов, господин Белавин. Я человек не жестокий и мне не хотелось применять крайние меры воздействия к ребенку. Я бы желал побеседовать с вами. Вы не возражаете?
- Не возражаю, - коротко ответил Василий.
- Очень хорошо. Оставайтесь на месте, скоро за вами прибудут мои люди.
- Пусть поторопятся. Надеюсь, они знают, где я?
- Ваш телефон запеленгован. Вы в Авалоне.
- Как я попал сюда?
- Вас перенес выброс Темной зыби. Неожиданно для нас самих она среагировала на электромагнитные снаряды, которыми мы пытались остановить двигатель лодки. Не могли же мы вас упустить.
- Понятно.
- Хорошо, что понятно. Ждите. И не делайте глупостей, если вам дорога жизнь сына.
Связь прервалась. Василий спрятал телефон в карман. Выйдя на берег, он хищным зверем, высматривающим добычу, устремил взгляд вдаль. Минута потянулась за минутой, и в какой-то момент времени Василий поймал в себе мысль сомнения. Что если он обманывает сам себя, приняв как руководство к действию некие иллюзии бессознательного состояния, или же попросту рехнулся и выдает желаемое за действительное?
Поймал, как маленькую холодную змейку и тут же выкинул куда подальше. Это сомнение было ничем иным, как попыткой уйти от окончательного осознания предопределенности своей роли в заданном, но непонятном для него сценарии. Здесь позволялась некоторая импровизация и присутствовала иллюзия свободы. Но не более, чем иллюзия. Она заключалась в последовательности выбора событий, приводящих к желаемому финалу. Важно было не ошибиться и правильно применить свою силу. Цена ошибки - жизнь сына.
