Кристофер Банч - Сила урагана
Ньянгу включил микрофон:
— Да, это я.
— Проверка. — Ньянгу почувствовал усмешку в ледяном тоне Селидона. — Что я обычно предпочитаю на обед?
— Едва прожаренное мясо и сырые овощи, — ответил Ньянгу.
— А что я пью?
— Холодную воду.
— Возможно, вы тот, за кого себя выдаете. Как ваше настоящее имя?
— Нет-нет, — сказал Ньянгу, — не по коммуникатору. А для вас, вообще-то, скорее всего никогда.
Донесся холодный смешок:
— Вы определенно тот самый двойной агент, который нас провел. Тогда я буду использовать имя, под которым вас знал. Будем кратки, Йонс. По-моему, Протектор Редрут сошел с ума. Он хочет уничтожить всех нас вместе с собой. Я наемник, и в его самоубийстве участвовать не хочу.
— Так что, вы хотите сдаться?
— Да, — сказал Селидон. — Я достаточно высокого мнения о себе, чтобы верить, что без меня ваша задача будет куда легче.
Ньянгу молча согласился. Селидон был лучшим тактиком на Лариксе и Куре, хотя в стратегии он разбирался не так хорошо, как сам считал.
— Предположим, я с этим согласен, — сказал Ньянгу.
— Если я перейду на вашу сторону и буду полностью сотрудничать с вами и вашим руководством, включая данные о размещении всех наших оставшихся подразделений, а также возможности доступа в штаб-квартиру Протектора, то мне нужны гарантии, что после войны у меня не будет проблем.
— Вы имеете в виду что-то вроде суда за военные преступления?
— Именно. Кроме того, по прошествии некоторого времени я рассчитываю получить вознаграждение за свои услуги. Возможно, кое-что из собственности и ценностей, которые я скопил на Лариксе и Куре. Будет даже лучше — это не так бросится в глаза. Я не хочу голодать в темнице.
Ньянгу посмотрел на Ангару. Дант пожевал губу, потом неохотно кивнул.
— Согласны, — сказал Ньянгу, стараясь не показать в голосе своего отвращения.
— Отлично. Детали можно уточнить, когда я окажусь в безопасности. В конце концов, все мы хоть иногда да воевали на одной стороне, — сказал Селидон. — Когда-нибудь вам даже могут пригодиться мои услуги. Но это в будущем. Слушайте внимательно. Я собираюсь пересечь линию фронта в координатах пять-шесть-восемь-восемь косая черта девять-восемь-один-один в шестнадцать тридцать сегодня. Я буду в «айше» без сопровождения, и как только пересеку позиции лариксан, начну мигать посадочными огнями желтый-голубой-желтый через равные промежутки времени.
— Подождите, — сказал Ньянгу и повернулся к командующему.
— Мы встретим его двумя «велвами» и двумя «аксаями», — сказал Ангара. — Все они будут повторять его сигнал. Все наши корабли будут вооружены и готовы к стрельбе, так что, если с его стороны будут какие-то трюки, ответ последует мгновенно. Черт возьми, кое-какие вещи в своей работе я просто ненавижу.
Ньянгу повторил инструкции Ангары и добавил:
— В вас не будут стрелять. Я буду в ведущем корабле и встречу вас, когда приземлимся.
— Отлично, — сказал Селидон. — Предвижу весьма продуктивное сотрудничество. Отбой.
Коммуникатор умолк.
— А вы никак не можете отказаться от своего слова, когда перемирие закончится? — просительно сказал Ньянгу. — Мало ли какие несчастные случаи могут произойти. Плюс этот сукин сын думает, что владеет боевыми приемами лучше, чем я. И я бы не прочь проверить это в каком-нибудь тихом зальчике за запертыми дверьми. Сэр?
— Искушение велико, Иоситаро, — серьезно сказал Ангара. — Очень велико. Но нет, мы сделаем все, как обещали. Возьмите только в подкрепление эскадрилью истребителей. Я слышал, что после первого раза менять стороны становится все легче.
Селидон покинул свой командный бункер через личный туннель, который выходил в потайной гараж, и поспешил к личной «айше».
Кровь у него бурлила, и он чувствовал себя как никогда бодро. Он никогда не дожидался финала катастроф и не собирался менять свои привычки сейчас. Он никогда не был на стороне проигравших в войне. Во всяком случае, долго не был.
Его пилот Г'лангер, который верно и без вопросов служил ему пять лет, ждал в кабине.
— Сэр! — он отдал честь, и Селидон ответил ему тем же.
— У нас с вами особое задание, — объяснил Селидон. — Протектор приказал мне пересечь линию фронта и начать переговоры. Захватчики хотят перемирия, и я должен договориться о самых выгодных условиях. Чтобы не возникло проблем с моралью, об этом задании знаем только вы, я, ну и Протектор, конечно.
У Г'лангера блеснули глаза, потом он улыбнулся:
— Большая честь для вас, сэр.
— Я надеюсь, — ответил Селидон елейным тоном. — Скоро эти ужасные времена закончатся, и мы сможем начать восстанавливаться.
— Да, сэр, — Г'лангер отошел в сторону, давая Селидону занять его обычное место пониже купола.
— Сэр? — сказал он.
Селидон почувствовал, что тон пилота изменился, обернулся и увидел, что тот целится в него из пистолета.
— Гвардия Протектора, — сказал Г'лангер полным злорадства голосом.
Он четыре раза выстрелил Селидону в грудь, пока тот пытался достать пистолет.
— Плата за предательство, — сказал человек, которого Селидон знал как Г'лангера, и пошел к коммуникатору доложить своему начальству.
Ньянгу прождал в кружащем в небе «велве» еще час после указанного Селидоном времени, потом доложил Ангаре, и операция была отменена.
«Интересно, что случилось? — думал он, пока „велв“ летел обратно на базу. — Он что, передумал? Или сбылись мои надежды, и он упал с лестницы и свернул себе шею?»
Глава 29
Дарод Монтагна услышала гневные вопли Лир из соседней палаты и удивилась, что за идиоты решились оскорбить достоинство госпожи и повелительницы PP. Голос Моники стал тише, потом воцарилась тишина.
В дверь постучали.
— Заходите, — сказала Дарод, соскучившись по компании, любой компании, даже чертовой медсестры с очередным уколом.
Вошел Гарвин Янсма. На нем была боевая форма и оружейный пояс, а под мышкой он держал тонкую папку из черной кожи.
— Добрый день, сэр.
— Дарод. А почему ты все еще лежишь здесь? Я думал, у тебя только куча осколков на лице и в груди.
— Так и есть, — сказала Дарод. — Но они хотят кое-где провести восстановление.
— Почему? Ты выглядишь как обычно.
— Ну, в основном. Но тут, вот тут и здесь пересадки. — Она поморщилась. — Так странно, когда часть тебя не является частью тебя. Доктора говорят, что через месяц я даже не смогу заметить разницу. Я бы и рада им поверить, но ощущение такое, будто мне в лицо кое-где пластик вставили. — Она опять поморщилась. — Разве не чудная идея?
— Нет, — сказал Гарвин. — Так когда тебя выписывают? РР нужен командир, а нога Моники еще месяц будет срастаться, и еще один месяц ей понадобится на физиотерапию.
— Наверное, дня через три-четыре я смогу отсюда выбраться, — сказала Дарод. — Что, кстати, это были за вопли?
Гарвин поморщился:
— На этой неделе мне поручено навещать больных, сирых и симулянтов, плюс раздавать медали. Моника получила «Серебряный крест» и еще одну нашивку за ранение. Ну, и начала меня обзывать по-всякому, кричать, что не заслужила эту чертову медаль, что ее просто подстрелили, а идиоты, которые умудряются попасть под огонь, заслуживают разжалования, а не наград. Еще она сказала, что в этом же госпитале лежит какой-то подстреленный лариксанин, и на прошлой неделе офицер из Второй бригады на таком же медальном обходе, как и я, выдал ему орден «За заслуги». Я ей не верю.
— И я не верю, — сказала Дарод. — Но история как раз в духе Моники.
— Ага, — согласился Гарвин, — ты же знаешь Лир.
— Я знаю Лир, — отозвалась Дарод. — И спасибо, что зашли и поздоровались, босс.
— В прошлый раз ты сказала «Гарвин», разве нет?
— Верно, — ответила она. — Но может, это было… грубовато?
— Пусть будет Гарвин.
— Ладно. Садитесь, — сказала Дарод, указывая на стул. — И как вам этот госпиталь?
— Слишком стерильный, — ответил Гарвин, — и это я без шуток.
— Мне сказали, что это была офицерская школа для их гвардии Протектора. Вот уж не жаль тогда, что мы ее захватили, — сказала Монтагна. — РР с ними дважды столкнулся еще до того, как меня подстрелили. Злющие бандиты. Но при этом они туповаты — ничего умнее не находят, чем лезть на пушки.
— Да, я слышал, — сказал Гарвин. — По нашим оценкам, как минимум половину их уже уничтожили.
— Тогда я тут полежу, пока вы разбираетесь с другой половиной, — заметила Дарод. — С этими идиотами и погибнуть можно. И почему вы стоите, я же сказала, садитесь?
— Ну, — ответил Гарвин, открывая папку, — я же сказал, что я на медальном обходе. А такие вещи сидя не делают. Когда вернемся в лагерь Махан, повторим это все по полной программе.
Он достал коробочку, лист бумаги и начал читать:
