Владимир Васильев - Прятки на осевой
— Я из Чебоксар, если что.
— А я — из Читы… — прогудел военсталкер Середа и растерянно добавил: — Мартынюк, знаю, из Черновцов. Во блин…
Неизвестно, чем бы это все закончилось — ситуацию разрядил открывшийся люк. В вездеход скользнул Тараненко, сразу же принявшийся стаскивать с себя мокрый плащ.
— Ваня! — кинул он Сиверцеву. — На, накинь. Тебя тоже прогуляться зовут.
Сиверцев оделся и отправился на беседу с Покатиловым. В иных условиях можно было бы сказать «на ковер», но, учитывая обстоятельства и погодные условия, скорее «в лужу». Отсутствовал он недолго, Кекс только и успел что кофе выпить.
— Твоя очередь. — Сиверцев вручил намокший плащ Кексу, но тот не взял. Натянул на голову капюшон собственного комбинезона, да и все.
Покатилов дожидался метрах в десяти от кормы вездехода, у самого начала съезда в капонир. Разумеется, Кексу пришлось пересказать все злоключения последних дней, подробно и планомерно. Кекс пересказал, стараясь ничего не упустить — и странный наезд Басмача во главе каких-то гастролеров, и богатый, но и конечном итоге напрасный сбор артефактов, и первый визит на пост, и явление Димы Шухова, и навеянный сон в щели у подземелий, и второй визит на пост, и нервный рывок к схрону в Диких землях. Даже странную историю Психа Кекс вознамерился было изложить, но Покатилов прервал его коротким: «Я знаю». Слушал Покатилов внимательно и спокойно, не перебивая. Насторожился он только когда Кекс заканчивал рассказ, живописуя встречу с четверкой сталкеров неподалеку от «100 рентген». Причем насторожился по поводу, о котором Кекс вообще не подумал. — Ты читал почту с пэ-дэ-а Жучары?
— Да, — подтвердил Кекс, не понимая — а что в том плохого? Пароль он затер и проверил потом, не сохранило ли его услужливое автозаполнение. — Не надо было?
Вместо ответа Покатилов развернулся и быстрым шагом пошел к вездеходу, оставив Кекса нервно переминаться с ноги на ногу под нескончаемым дождем. Через пару минут он вернулся вместе с Флэшем, вынужденным снова напялить великоватый ему шлем. В руках Флэш держал прорезиненный всепогодный планшет.
— Где там твой ящик в сети расположен? — нетерпеливо спросил Покатилов.
Кекс по буквам продиктовал адрес, а потом по просьбе Флэша ввел пароль — дабы не терять попусту время. Флэш сразу полез в какую-то статистику, которой Кекс сроду не пользовался и даже не знал, что она существует.
— … Последний заход в ящик был ночью, — сообщил Флэш. — В четыре двенадцать.
— Ты лазил в это время? — Покатилов повернулся к Кексу.
— Да, как раз ваши последние инструкции получил. Ждать с Тараненко и всё такое.
— Понятно. Дальше.
— Вчерашний вечер, восемнадцать ноль девять и восемнадцать сорок пять, — объявил Флэш.
Кекс, не дожидаясь вопроса, пояснил:
— Это тоже я, когда Тараненко мой пэ-дэ-а вернул.
Флэш продолжал пролистывать статистику:
— Ранее: десять пятьдесят четыре и одиннадцать ноль две. Заходили физически с другого гаджета.
— Это когда Жучару встретили, — похолодев, сообщил Кекс. — Но я заходил только один раз…
Покатилов скрипнул зубами.
— Замечательно! Им понадобилось всего восемь минут, чтобы узнать все, что знал ты. Ты письма какие-нибудь тер со вчера?
— Нет, — виновато выдохнул Кекс и затравленно взглянул на босса. — Но как же они без пароля? Нельзя ж без пароля…
Покатилов холодно взглянул на него.
— Есть способы. Ладно, Кекс, не паникуй. Никаких тайн в письмах все равно не было, иначе я бы их не отсылал. Просто мы теперь знаем, что бывшая команда Басмача тоже интересуется вашими похождениями, а не только сам Басмач интересовался.
— Басмач уже ничем не интересуется, — уточнил Кекс.
— Да какая разница. — Покатилов поморщился. — Тот, кто его озадачил, пока ещё жив. Хоть он и сидит запертый у меня в офисе, над ним тоже кто-то остается. Ты лучше скажи, фамилию Баграмов ты где-нибудь слышал?
Кекс задумался, вспоминая.
— По-моему, нет, — сказал он довольно уверенно. — Ничего не вспоминается.
— А эта рожа знакома? Не подкатывался к тебе?
Покатилов вынул из кармана распечатку снимка. Кекс изучил узкое, несомненно, восточное лицо, четко очерченные скулы, колючие глаза, прямые темные волосы, полоску усиков над верхней губой.
— Черт его знает. — Кекс с сомнением передернул плечами. — Явно не вспоминается. А так — мало ли народа ошивается в барах?
Не меняясь в лице, Покатилов ладонью стер с фотографии дождевые капли и вернул ее в карман.
— В любом случае Феда и компания вчера двинули в «100 рентген» и скорее всего сидят там, — сказал он чуть погодя. — Что ж, подождем и мы.
Кекс не очень понял — о чем говорит босс. Но спрашивать, конечно же, не осмелился.
— Ладно, Кекс, ступай. И вызови мне Психа.
— Да, босс…
С Психом Покатилов разговаривал недолго, минут семь, после чего вернулся в вездеход и всё-таки позволил Максиму Тараненко угостить себя коньяком. Но ни о чем важном при этом, разумеется, уже не говорили.
Глава двадцать восьмая
Ушел Покатилов в опускающихся на Зону сумерках.
Сиверцев в который раз вспомнил короткую беседу с ним, больше похожую на сжатый отчет. Ничего особенного, сухое изложение событий да сдержанный восторг новичка от увиденных диковин Зоны. Сиверцеву казалось, что нужный баланс деловитости и раскрепощенности соблюсти удалось. Покатилов в очередной раз велел на все глядеть и все запоминать, а если вдруг чего произойдет, в смысле — тварь в балахоне таки объявится, — ни во что не вмешиваться, но постараться запечатлеть в памяти как можно больше.
Да, и ещё Покатилов попросил ни в коем случае ничего не снимать, ни на видео, ни на фото. Поразмыслив, Сиверцев догадался почему: если псионик подтирает за собой даже записи с камер наблюдения (не сам, разумеется, руками взятых под контроль операторов), значит, любой обладатель фиксирующей аппаратуры невольно становится объектом первоочередного ментального влияния. Знающий о съемке, уже ведущейся или только предполагающейся, не сумеет скрыть свое знание от псионика. Тут прокатил бы разве что вариант со специальным человечком, который втихую установит камеру, обязательно, чтобы никто о ней не знал, и уберется как можно дальше, в идеале — вообще за десятки километров от места будущей съемки. Сама по себе камера неподвластна пси-сканированию, а раз о ней никто в ближайшем окружении не подозревает, не сможет и выдать. Но и это не панацея: Сиверцев слышал о тварях из Зоны, которые чуяли даже слабенькую электромагнитную активность. Любой работающий электронный прибор для них — как маячок в ночи. От таких камеру утаить уже невозможно.
В общем, Сиверцев чувствовал себя как на иголках. Вокруг плелась и плелась многоступенчатая интрига и вершилась непонятная без обладания подробностями игра. Подробности знал только Покатилов и, пожалуй, ещё Тараненко, но Тараненко скорее всего не в полной мере. Кроме того, Сиверцеву показалось, что Покатилов утратил доверие к Тараненко, хотя явно это и не продемонстрировал. Но если уж салага Сиверцев заметил некий холодок в отношении Покатилова к партнеру, то многоопытный шеф полевой группы, зубр подковерных игр, и подавно.
Не очень Ваня понимал и то, зачем из Зоны приперлись трое сталкеров во главе с Кексом. То есть зачем из Зоны — понятно, если дело сделали, незачем там торчать, а если дело сорвалось (а на то похоже) — тем более незачем. Но почему они сидят тут, с группой Тараненко, а не уходят прочь, за пределы Зоны, в городок? В качестве подмоги, что ли, оставлены? Так ведь эпическим мордоворотам Тараненко они сомнительная подмога. Между военными и вольными сталкерами, спору нет, перемирие, но и не сплошное же братание-лобызание при этом! А с другой стороны, если вдруг предположить гипотетическую конфронтацию Тараненко и Покатилова — свои люди во вражьем стане несомненный плюс. Между прочим, Покатилов недвусмысленно дал понять Ване, что считает его своим, а не Максима Тараненко человеком. И в подобной ситуации Сиверцеву надо все время держать нос по ветру и умело лавировать меж возможных рифов, дабы не разозлить ни формального шефа, ни теневого, предпочитающего старомодное заокеанское обращение «босс».
В общем, лежал Ваня в спальнике, чувствуя затылком надежную твердь «ружжа» под тюфяком-подушечкой, и размышлял. Предыдущими ночами он высыпался, а реальной работы днем было исчезающе мало — не вымотаешься, ещё неделя такой командировки — и смело можно будет подсчитывать вес нагулянного жирка.
Но, с другой стороны, такое вот «стояние на Эльбе» могло в любой момент прекратиться, да с веселой беготней и, возможно, даже с перестрелкой. Если ждали визита псионика, то уж понятно, что не с целью погонять с ним чаи. Кстати, вот ещё вопрос: с чего Покатилов взял, будто псионик пройдет именно тут? Как же трудно выстраивать картину событий, зная лишь самые крохи…
