Олег Кулагин - Звезды взаймы
Я ободряюще хлопнул его плечу.
Плана у меня не было. Вместо этого – маленький бластер, который я взял у Лаг-Ни. Сейчас он лежал у меня в кармане.
Глупо рассчитывать, что мне удастся его использовать. Но других шансов вообще не было.
Я запрокинул голову, посмотрел в чистое, такое безмятежное, почти родное небо. И шепнул:
– Думайте о Земле.
Когда ничего не остаётся, когда холод подступает к сердцу – бояться уже поздно. Лучше с толком провести отпущенное время…
Вспомнить цветущие сады и запорошенные снегом аллеи. Мартовскую капель, осыпающееся золото осеннего леса. И пивной ресторан «Бавария» на улице Китаенко…
Опять услышать, как трещит лёд на реке и барабанит дождь по крыше. Как в день Последнего звонка радостно матерятся захмелевшие девушки в белых фартуках и бантах…
Мы так и не успели увидеть Землю из космоса. Говорят, она прекрасна.
Зато мы хорошо помним, какова она вблизи.
Под волшебным голубым небом хватает всякого…
Много отморозков и депутатов. Много уродов на «Лексусах» в провонявших бензином городах…
Но главное – не это.
Иногда так мешают паскудные детали. И надо перенестись на другой конец Галактики, чтобы понять…
– Упс-с, – выдавливает Дима.
Воздух впереди колышется – и вырастают на фоне сада фигуры в бронекостюмах. Теперь их не скрывает маскирующее поле. Ещё двадцать наёмников с плазмоганами и нацеленный в упор станковый излучатель. Это уже становится забавным. Можно сказать – большая честь для наших скромных персон. Целое море огня, мечтающее вырваться на волю и развеять нас в пепел…
Васька щурится:
– Был со мной однажды аналогичный случай.
– Это где? – спрашивает Дима.
– У Ярославского шоссе. Когда я отошёл в кустики и нечаянно пописал на московский ОМОН.
– Не повезло тебе.
– Это ОМОНу не повезло!
– Идут, – шепчу я.
От группы боевиков отделяются две фигуры. И неторопливо двигаются в нашу сторону.
У обоих – нет плазменных винтовок. Лица скрыты под матовыми щитками шлемов. Но тот, кто идёт впереди, ясно выделяется уверенной походкой.
Мне удалось!
Командор Гин-Малл согласился пообщаться лично.
Он останавливается за пять шагов от нас. И снимает шлем.
Второй мешкает долю секунды и тоже следует его примеру.
– Здравствуйте, командор, – говорю я первому.
– Здравствуйте, – улыбается Гин-Малл – широкоплечий, бритоголовый, на вид – лет сорока. Кожа у него – покрасневшая, обветренная. Стальные глазки-буравчики выглядывают из прищура. Хотя физиономия отнюдь не злодейская – скорее, обыкновенная. И улыбка выглядит натуральной. В сущности, есть повод радоваться – их операция близка к успеху. Добыча, можно сказать – в руках…
Но второй – здоровяк с холёным лицом и модельной прической – смотрит хмуро. И я догадываюсь:
– Привет, Ле-Мент!
Тот бормочет что-то под нос.
– До сих пор на вас злится, – иронично комментирует Гин-Малл. – Тогда, в лесу, вы сделали их, как последних куцелопов!
– Всегда к вашим услугам, – кривится Дима. – Если что, обращайтесь.
– Ну, теперь-то мы и без пальбы сможем утрясти все недоразумения.
– Недоразумения?
– Конечно. Знаете, я ведь на вашей стороне.
– Да ну? – округляет глаза Васька.
– Иногда судьба играет скверные шутки. Вы чудом покинули Тёмную зону – рискуя жизнью, вырвались из своего захолустья. Целая Галактика могла быть у ваших ног!
– Целая Галактика? – вздыхаю я. – Почему так мало?
– Вот именно! Столько возможностей для амбициозных молодых людей… А вместо этого вы угодили в паутину интриг Имперской Безопасности. И что в итоге? Домашний арест в убогой квартирке на городской окраине.
– Нормальная квартира, – цедит Васька, – в тихом районе, со всеми удобствами. И от монорельса недалеко…
– Разумеется. Но неужели о таком вы мечтали?
– Угу, – кивает Дима, – а ещё мы не мечтали, чтоб на нас, как на зайцев, охотились!
– Признаю. Кое-где мои люди перегнули палку. Если честно, приходится командовать всякими отбросами.
– Это точно, – косится Васька на Ле-Мента.
– Вы меня понимаете. Тех, кто умнее и удачливее, – трудно заманить в рискованную экспедицию на дикарскую планетку с религиозными фанатиками. Даже большими деньгами. А знаете почему? Потому что свободный человек всегда ищет, где лучше. Это в Империи плюют на личности, там вы – просто винтики, расходный материал, который не щадят…
– Как тех людей? – киваю я на безмолвную толпу заложников.
– Не думайте о них. Они сами выбрали свою судьбу.
– И дети?
Гин-Малл усмехается ещё шире – обнажая ровные белоснежные зубы:
– И старики, и женщины. Никакой дискриминации. Но я их отпущу, как только вы отойдёте на десять шагов и позволите нам забрать артефакт.
– А если не позволим?
– Совершите огромную глупость. И не надо меня шантажировать: если б вы могли активировать Око – давно бы уже попытались это сделать.
Командор ласково щурится. А воздух вокруг него чуть подрагивает, искажая его лицо. Так же как и вокруг Ле-Мента. У обоих – автономные генераторы защитного поля. Даже плазмогана не хватит, чтоб его пробить. И уж тем более мало толку от дамского бластера, оттягивающего нижний карман моей куртки…
Шансов нет.
Я улыбаюсь, облизывая пересохшие губы:
– Сначала отпустите заложников. И дайте им уйти в лес.
Он качает головой:
– Уважаю вашу настойчивость. Но сейчас не вы диктуете условия.
Мы молчим.
Гин-Малл пожимает плечами:
– Хватит играть в благородство – никто этого не оценит. Не думайте о слабых – думайте о себе!
– Хорошо, – киваю я, – мы не будем играть…
Я смотрю в небо. Солнце уже миновало зенит. Когда оно уйдёт за горы, начнутся сумерки. Потом наступит ночь. Зажгутся звёзды…
Наше Солнце отсюда не видать. И тем более – Землю.
Но если долго всматриваться, наверное, можно ощутить, как за тысячи световых лет в провинциальном городе мчатся по утренним улицам машины. И люди спешат на работу…
– Десять шагов назад! – командую я.
– Эй… – шепчет Васька, отчаянно хватая меня за рукав.
– Выполняй!
Лубенчиков и Капустин смотрят на меня, не моргая, целую секунду. Страшно длинную секунду.
И начинают пятиться, медленно отступая к безмолвной толпе.
Я закрываю глаза и тоже делаю шаг назад.
Это нелегко.
Так же нелегко, как различить звёздочку, затерянную в глубинах Вселенной.
И так же просто, как опять ощутить тепло родной ладони. Добрые взгляды знакомых и незнакомцев. Услышать детский смех. Увидеть радугу над звёздами Кремля и босоногую девчонку, скачущую по лужам…
Земля – наша память. Наш затерянный в гипер-бурях дом.
Трудно быть достойными этой памяти. Но мы старались.
Трое – слишком мало, чтобы защитить целую планету. Не хватит даже, чтоб спасти двадцать семь человек, испуганно сгрудившихся у нас за спинами… Но мы сделали всё, что могли.
А если удастся – сделаем ещё!
– Думайте о Земле, – шепчу я.
Кругом абсолютная тишина. Даже ветер стих. Только поскрипывают песчинки у нас под ногами.
– К чему такой драматизм? – смеётся Гин-Малл. – Поверьте, я работаю на очень солидных господ. Они ценят умных сотрудников. Если хорошо постараетесь – у вас будут отличные перспективы. Круглые счета в банке и лучшие курортные планеты – вам не придётся возвращаться в своё захолустье. А если вернётесь – будете там не последними людьми. И легко сможете занять высокие должности в новой администрации!
– Где? – скрипит зубами Васька. – В администрации?
Яркие картинки вырастают из памяти.
Миротворческая станция «Луч Надежды». Выжженные континенты. Грузовые корабли с человеческими биоматериалами…
– Что плохого, если родная планета станет частью цивилизованного мира?
– Какой частью – задней или передней? – уточняет Дима.
– Не станет, – хрипло говорю я.
– Не будьте пессимистами.
– Обещаю, – шепчу я и открываю веки.
Мы уже отступили на десять шагов.
Гин-Малл подходит к «булыжнику». Колеблется секунду и подбирает его с земли. Вертит в руке, с интересом изучает. И поднимает на нас глаза:
– С виду – обычный камень. Только горячий, как грелка.
– Это удобно, – кивает Дима, – если замёрз – можешь засунуть его в штаны.
Командор усмехается. Он ещё не понял.
Око Зари всё еще покоится на его ладони безвредным булыжником.
– Спасибо. Вы справились с трудной задачей. Протектор этого не забудет.
– Мы тоже, – говорю я.
За тысячи световых лет отсюда моросит мелкий дождик. Но скоро опять выглянет солнце…
Гин-Малл резко поворачивает голову – кажется, он начинает подозревать. Наши взгляды встречаются.
А спустя миг всё исчезает в ослепительной вспышке.
Свет… Ничего, кроме света. И звуков, доносящихся, как через вату.
Сдавленные вопли наёмников.
Отчаянный крик Васьки:
