Юрий Валин - Окраина. «Штрафники» (litres)
Нужно было ее остановить. Сгрести в охапку… если требуется, наручники нацепить. Генка пару браслетов в рюкзаке таскает. Только обидится девка смертельно. Она самолюбивая. Дурочка, ой дурочка.
Да прекрати ты истерить. Ревность это. Смешное чувство в данном конкретном случае. Маня примерной девочкой не была. Опыта сексуального ей не занимать. Пусть развлечется. Запрещать да в спину стрелять ты права не имеешь.
Андрея передернуло. Нужно было удержать. Скрутить и без шуток защелкнуть браслеты…
Накатило. Отлично ведь знал, что можно вытворять с сексапильной девчонкой, обряженной в наручники. Нет, не насилие, только игра. Почти все на такие игры ведутся. Только Маня не «сексапильная девчонка». Она… она…
Накатило и не отпускало. Другие в сорок пять лет порадовались бы такой, хм… стойкости инстинкта. Но сейчас абсолютно неуместное проявление. Маньяк ревнивый.
Опомнился Андрей у двери. Ну и куда двинул? Куртку и свитер бросил, спереди револьвер, на заднице «токарев». Ковбой-любовник.
Сидеть было невмоготу. Одновременно наваливались ненависть пополам с обидой. Да еще чувство обреченного одиночества. Как она смела? Ведь всегда была рядом. Приучила. В смысле привык. Сучка глупая. И как без нее? Прийти в «Боспор», пистолет вычистить и итог подвести… Висит шалава сейчас на ком-то, сосется, коленки разводит…
Андрей тупо смотрел на свободный диван. Черт, миазмы этого «Хуфу» похлеще виагры действуют.
Когда дверь распахнулась, Андрей вздрогнул. Вошли трое: две девушки, плотный мужчина в пиджаке, небрежно наброшенном на плечи. Что-то негромко сказал, красавицы засмеялись. Андрей понимал, что, сидя рядом с распростертым мужчиной, выглядит двусмысленно. Ничего, потерпим. Андрей постарался непринужденнее взять бокал. Троица устроилась напротив. Цветастая дева умело приготовила «дорожку». Оказалось, для кавалера. Мужчина со сдержанным трепетом втягивал в себя пудру, девушки разглядывали Андрея. Черт, револьвер нужно было все-таки спрятать. Пухлогубая блондинка в черном куцем платье что-то зашептала подруге. Обе заулыбались. Вооруженный незнакомец их явно больше интриговал, чем пугал. Андрей приподнял бокал в знак приветствия, пригубил. Шампанское брют было приятным, хотя уже чуть тепловатым и выдохшимся. Любитель «инея» разогнулся и замер, откинув голову на спинку дивана. Цветастая дева прильнула поцелуем к его приоткрытому рту. Мужчина слепо нашарил ее затылок, запустил пальцы в разноцветные пряди. Целовались бесконечно, цветастая искоса поглядывала на Андрея, блондинка пялилась откровенно. Она была ничего себе. Очень даже. Круглолицая, с хорошо наведенным, смутно знакомым личиком. Телеведущая? Модель, заканчивающая затянувшуюся карьеру? Андрей не помнил. Отвлекала полуобнаженная высокая грудь и изучающий взгляд дивы. Редкие полосы света, проскальзывающие по лицу, делали глаза красавицы то голубыми, то светло-зелеными.
Трое гостей встали, двинулись к двери. Мужчина обнимал-опирался об угловатые плечи цветастой. Девушка опять целовала его в шею. Дверь наконец бесшумно отсекла гостей и призрачные тени коридора. Андрей вздохнул и поставил ненужный бокал. Сожаления и облегчения ощущал поровну. Не искушайтесь, и да не искушаемы будете. А с физиологическим приступом как-нибудь справимся.
Схватиться за отвлекающий бокал Андрей не успел. Вернувшаяся блондинка уже села на диван – ее и начальника Отделения символически разделяла мускулистая тушка финансиста.
– Пьете теплое? – блондинка с удивлением вернула на столик бокал.
– Не пью. Я здесь по делу, – пробормотал Андрей.
– Вы налетчик? – таинственным шепотом осведомилась молодая женщина. Голосок у нее был мягкий, музыкальный. Певица?
– Ну что вы. Скорее уж наоборот…
– Не говорите. Вы потрясающе брутальный. – Блондинка соскользнула на пушистый палас. На коленях она ползала грациозно.
– Послушайте, не стоит… – Андрей, пытаясь сдвинуть револьвер за спину, поперхнулся.
– Не убирайте, – мурлыкнула прелестная мордочка, оказавшаяся между мужских бедер. – Меня жутко пугают большие пистолеты.
– Это исторический макет, – зачем-то пытался отпереться Андрей.
– Здесь тоже макет? – Возможно, пистолеты и наводили на блондинку ужас, но с остальным мужским арсеналом она обращалась профессионально.
– Ай! – сказал Андрей.
Вырываться было глупо. Не вырываться – еще глупее.
«Я этого не хотел, – беспомощно подумал Андрей. – Совершенно не хотел. Случайность, ой…»
Силикон, рестилайн, еще какая ересь – идентифицировать было сложно, но технически пухлогубый ротик был сотворен безупречно. Мужской организм-предатель реагировал с величайшей готовностью. Блондинка издала невнятный одобрительный звук. Андрей стиснул зубы, пытаясь не застонать от кайфа. Барабаны рокотали все громче.
Процесс, как любое сомнительное и безнравственное удовольствие, оборвался довольно непредсказуемым образом. Златокудрая головка резко отдернулась, блондинка пискнула, – отпускать ее кудри явно не собирались. Андрей, еще не рухнувший с высот сексуальной нирваны, таращился в разноцветные сполохи. Кажется, по пути к двери блондиночка схлопотала еще и по ребрам. На мгновение открылась дверь, пухлогубую фею вытолкнули, и до боли знакомый хрипловатый голос произнес:
– Абзац, Старый. Только двинься – башку снесу.
– Не снесешь, – пробормотал Андрей.
– С пяти шагов не промахнусь, кобелина двуличная. Я в подвале барабан расстреляла – почти весь точно. Понял, блудун старый?
– Понял, – покорно пробормотал Андрей и попытался поприличнее сдвинуть колени.
– Сидеть! – Капчага явно поднабралась от коллег армейско-командных интонаций. – Кобель ты и дурак.
Мариэтта возвышалась над униженным начальником. Руки на талии, вместо полевых штанов короткое платьице-рубашка. На ногах, правда, неизменные «мародеры». Куда, интересно, походные штанцы дела?
– Только посмей спросить, где я форму пропешкала, – догадливо прошипела девушка.
– Я не про то, – малодушно пробормотал Андрей. – Маня, ты не думай. Я не хотел…
– Ага, она сама пришла, – Капчага неожиданно хихикнула. – Старый, ты совсем из ума выжил?
– Наверное. Я тут лбом бился, что тебя отпустил. Потом эти явились. Ну… Дурак и кобель.
– Да, я понимаю, – хладнокровно заверила коллега. – Я сама сучка. Еще что умное скажешь?
– Мань, ты очень красивая, – жалобно сказал начальник.
– Ты тоже ничего, – великодушно признала Мариэтта. – И похоже, не врешь. Завожу в этом дурацком сиянии, да? Или банальный спермотоксикоз?
– Мань, я все-таки застегнусь, – Андрей потянулся к штанам.
– Попробуй, если змея втиснется. Старый, знаешь, почему ты дурак? Потому что думаешь, что кто-то что-то тебе сделает приятнее меня.
Видимо, до полной адекватности начальнику Отделения было далеко. Куда делась девушка, понял не сразу, только когда горячие пальцы отбросили мешающие хозяйские руки от брюк.
– Мань, пожалуйста, не надо! – застонал Андрей…
Кто станет слушать морально падшего начальника? Не слушали, не слушали, не слушали… Андрей дергался, стонал и выгибался. Бой барабанов накатывал с ревом океанских волн.
Пришел в себя, сжимая черноволосую голову. С трудом отпустил. Взлохмаченность Мариэтте страшно шла. Подрагивая, девушка сказала:
– Начальник, ты классный. Правда…
Андрей свалился на палас, обнял девчонку. Капчага пыталась увернуться, но Андрей не дал. Поцелуй вышел сумасшедшим, даже в глазах потемнело. Наконец Мариэтта, задыхаясь, пробормотала:
– Первый поцелуй обязан быть возвышенным, трепетным и чистым. А я даже…
– Трепетный… мандражный, – Андрей крепко обнимал узкую спину, прижимал к себе девушку. – Я потом тебя вымою. И поболтаем…
– Абзац, я думала, мигом предложишь все забыть.
– Болтушка… – Мужские ладони скользнули ниже, алчные, даже наглые. – Ты как, юная развратница?
– А разве…
– Из меня песок только временами сыплется, – заурчал Андрей. – Только давай на тот диванчик – клиента беспокоим.
Мариэтта, вскинутая командирскими руками, ахнула. Андрей уложил ее на свободный диван, не отпуская, лег рядом. Коготки цеплялись за его футболку, Андрей сжимал девчонку, нетерпеливо ласкал. Платьице было славное – все позволяло.
Полный абздольц – Андрей наконец постиг многогранность сего философского понятия. Впрочем, анализировать было сложно. Мариэтта Тимуровна Капчага оказалась личностью темпераментной и вполне искушенной. Андрей и сам завелся до предела. Эгоистом в постели никогда себя не считал, но такого счастья ублажение партнерши еще никогда не доставляло. Собственное поношенное тело сейчас поддерживало ветерана во всех фазах бурного процесса.
