Игорь Гунькин - Завтра будет буря
— А-а-а- вторил ему Лулз. — Все, беги отдавай, а я пошел- после этих слов Лулз пошл к краю станции.
Мальчуган побежал исполнять указание. Преодолев несколько метров, он забежал за угол и, движимый неодолимым чувством любопытства развернул бумажку и принялся усердно читать.
«Прости, я не сумел» единственное предложение, неровным подчерком написанное на грязном клочке бумаги. Мальчуган завернул листочек и, воодушевленный, побежал выполнять поручение, ведь извинятся это так правильно!
* * *Худая фигура в коричневом плаще незаметной тенью пронеслась между палаток станции. Белорусскую очистили от мутантов и сюда вернулись люди. Если не считать слегка уменьшившихся количестве жителей станций, то с виду и не скажешь, что что то произошло.
Пройдя за палатками, фигура, поправив капюшон, скрывающий лицо человека, двинулась прочь со станции. Пройдя по тоннелю, человек остановился у двери с новехонькой табличкой, на которой было написано «Гуравлев С.А.». У двери, расположившись на ящике, сидел охранник. Автомат стоял прислоненным к стене. Фигура остановилась перед охранником. Невидимые под капюшоном глаза точно смотрели на сидящего охранника. Ганзеец исподлобья посмтрел на человека в плаще. Так продолжалось несколько секунд, после чего охранник демонстративно отвел взгляд. Человек в плаще вошел внутрь. Гуравлев был в хорошем настроении, глаза пьяно искрили радостью.
— Да, да? — лучезарно улыбнувшись, сказал Гуравлев. Человек в плаще закрыл дверь, повернувшись к главе станции. Сделав два шага к столу, за которым сидел Гуравлев, человек стянул мешковатый капюшон с головы, тут же спрятав руки в складках плаща.
— Ты… — Гуравлев моментально посерьезнел. — Ну и чего тебе?
Лулз стоял посреди кабинета в драном бесформенном одеянии, и опустив голову, смотрел напряженным взглядом на Гуравлева. Полы плаща резко вспорхнули, из под грубой ткани появился странно изрисованный пистолет.
— Хм- начальник Белорусской напряженно стукнул сухими пальцами по столу — И что же ты собрался делать? — дергано ухмыляясь, сказал он.
Лулз стоял молча и не двигался. Пистолет ровно лежал в его руке. Хладнокровие Лулза начало выдавливать из крохотной комнатки самообладание Гуравлева. Все яростнее он долбил пальцами по столу, а взгляд стал отрешенным, ушедшим внутрь самого Гуравлева.
— Ну и что я по твоему должен был делать, а? Ну что?… — неожиданное спокойствие в голосе начальника станции удивило даже Лулза, хотя внешне он этого не показал. — Как по другому?..-
Лулз стоял по прежнему не шевелясь, молча взирая на развернувшуюся перед ним сцену.
Гуравлев резко вскочил на ноги, и уперев руки в стол уже было собирался что то горячо высказать своему палачу, но в итоге не нашел сил выдавить нужные слова изо рта. Опустив взгляд, он боком присел на свой стул, и еле дрожа, обхватил спинку стула, словно спасательный круг.
— Я не хотел, видит бог, я не хотел- кажется Гуравлев даже всхлипнул.
Начальник Белорусской резко повернул голову, с прищуром посмотрев Лулзу в глаза.
— Ну, чего ждешь? Давай уже- и снова отвернулся.
Лулз как по команде начал что то бормотать себе под нос. Было невозможно разобрать что либо из этого бормотания, поэтому Гуравлеву так и пришлось сидеть и ждать пока он закончит.
— … меня зовут Лулз. — он сделал паузу и вздохнул — И это пуля… — Дверь с треском выбили и в крошечный кабинет ворвались два высоких человека в сером камуфляже. Гуравлев дернулся в сторону, но за полсекунды до того как Лулза прижали к полу, он выстрелил в свою жертву, попав ему в горло.
Удар. Сверху двое солдат скручивают его, пистолет уже давно выбит из руки, а его мишень, пытается остановить фонтан крови, судорожно хватаясь за горло, и бьясь в агонии, бессмысленно бьет ногами по бездушному полу. И даже быстро подоспевший врач бессилен что либо сделать.
Лулз по прежнему лежит на полу, его голова повернута так что он может наблюдать как из его жертвы выходит жизнь.
— И эта пуля Костиной мести- шепотом произносит он, когда Гуравлев уже перестает двигаться.
Его подняли, связав руки за спиной и вытолкали из кабинета.
* * *Громоздкие грозовые тучи закрывали место казни от солнечного взора. Возле бездвижного тела стояло двое в плащах с опущенными на спину мешковатыми капюшонами
— Он жив- сказал один из сектантов, убирая пальцы с Костиной шеи.
В ответ второй человек лишь криво усмехнулся.
— Сколько он по твоему уже лежит здесь? И сколько крови он уже потерял? — кивая на багровое пятно, сказал он. — он жив, но это не надолго. Его следует предать земле, для того чтобы его душа прослужила Владыке- без зла добавил он.
— Если он выживет, он сможет послужить нам и тут- не унимался первый. Он был выше и значительно моложе второго, но судя по количеству замысловатых татуировок на руках, был ниже рангом.
— Для этого человека мы враги, фанатичные варвары. Он не знает того, чего знаем мы. Чего ты хочешь от него добиться? К тому же технология управления мутантами разошлась по метро. Процесс разрушения пошел.
— Я просвещу его. Мы всегда нуждаемся в братьях, особенно сейчас, или по твоему нас не стало меньше после сегодняшнего дня? Он храбрый и упорный воин, и я смогу сделать его нашим братом.
— Этот разговор станет бессмысленным через пятнадцать минут, когда его сердце перестанет биться. Ты молодец, что не недооцениваешь наших врагов, но тебе еще только предстоит понять, что нельзя словами обратить противников в союзников… — загадочно сказал старший.
Не утруждая себя дальнейшими словесными баталиями, молодой сектант поднял Костю, и, закинув его на плечо, двинулся вперед.
— Упрямец- снисходительно оскалившись, сказал старший. — Ничего, максимум пол часа и закопаем. Даже ты поймешь что это его конец- подхватывая грязную лопату и поудобнее перехватывая автомат, сказал в пустоту старший, после чего двинулся за вторым сектантом.
Вокруг повсюду были свежие насыпи земли.
Пролог
В ухо плеснул механический шум — Нашел! — послышалось в прикрепленную к каске рацию.
— Ну, наконец-то, — донеслось в ответ. — Давай складывай уже, и выдвигаемся, а то и так торчу тут из-за тебя, местность разглядываю.
Человек, сказавший это действительно уже продолжительное время стоял на том, что осталось от бывшей «девятки», и, опустив автомат, всматривался вдаль сквозь стекла защитных очков.
— Да-да, я понял, я понял, понял, иду…
Сзади фигуры, стоящей на ржавой машине, изнутри здания, к которому человек стоял спиной, послышался шорох, звук усиливался и уже вскоре превратился в топот армейских ботинок. Из полуразрушенного торгового центра выбежал человек в боевом облачении: тяжелая кевларовая каска прикрывала затылок, увесистый бронежилет, перчатки и черный ак-74 м, болтающийся на плече. Выйдя из здания, человек достал железный баллончик с красной крышкой, и, сняв ее нарисовал на блеклой стене красный крест, после чего двинулся к своему напарнику. Выбежавший быстро приближался, но похоже стоящего все это время неподвижно это мало заботило, и лишь когда второй уже был в двух шагах от первого, тот медленно, словно нехотя, повернулся к нему.
— Никита, ну вы и тормоз- саркастически заметил первый.
— Да ладно тебе… сам знаешь, зачем бегал. Те, кто здесь раньше копался, даже мягкие игрушки все вынесли!
— Отмазался, ладно пошли, рассвет скоро, если твоя благоверная узнает, что ты наверх пошел, а ее не предупредил, мне тоже достанется, так что давай быстрей.
Первый спустился со своего пьедестала, и оба они спешно двинулись сквозь слабый туман, царствующий этой ночью в бывшей столице.
Дорога к месту, при помощи которого можно было спустится в подземку, выдалась на удивление спокойной. Возможно, потому, что сейчас была ночь, и большинство «зверюшек», как их иногда называл Никита, сейчас мирно спали. В голове одного из дерзких путешественников даже промелькнула мысль, что ночью совершать вылазки безопасней, даже если учесть отсутствие света.
Они были на полпути к заранее оставленному неподалеку квадроциклу — гордости сталкеров станции. Шли они не спеша, и, хотя оба понимали, что может случиться, если они опоздают, еще менее приятным сейчас было, будучи всего вдвоем, будить тех тварей что сейчас спали в каждой подворотне ночного города.
— Стой- Никита потряс за плечо напарника — Я что то вижу.
— Где?
— Да вон, Костян, блин! Вон у ларька! — Никита тряс напарника, пока тот сам не убрал его руку со своего плеча. — Видишь? — Никита снял с плеча автомат, щелкнул предохранителем и медленно пошел на слабый свет. А свет этот явно был искуственным, к тому же мерно, по часовой стрелке, описывал окружность. В тумане его блик казался особенно завораживающим: белая дымка стирала четкие грани светящегося круга, а медленные движения по окружности заставляли этот светящийся диск оставлять короткий шлейф неестественного света.
