Сергей Слюсаренко - Кубатура сферы
Он смотрел на Малахова с нескрываемой неприязнью. В какой-то момент Вадиму показалось, что он хочет ударить. Но даже решившись и замахнувшись рукой, человек в халате не смог этого сделать. Словно не выдержал ответного взгляда Вадима, отдернул руку и отошел в тень.
— Мудак и есть, — повторил Малахов. — Ты думаешь, что твои кукловоды, которые антенной заправляли, тебя выручат? Ошибаешься. Ты когда-нибудь видел результаты коврового бомбометания?
— Мои кукловоды? — Человек искренне удивился. — Мы сами здесь кукловоды. Без нашего разрешения здесь комары не летают. А вы, идиоты, сломали все равновесие. Пустили Зону вразнос! Какого… было лезть на радар? Мы же…
— Что вы же? — Малахову было трудно шевелить губами, разбитое лицо болело, но он понимал, что, пока он говорит с этим человеком в халате, у него есть шанс. — Какое вы имели отношение к излучателю на основе радара?
Липкая лента, которой были связаны, вернее, склеены руки за спиной, уже стала постепенно растягиваться. Вадим специально напрягал руки так, чтобы на ленте создавалось постоянное напряжение. И пот тоже работал на освобождение, потихоньку освобождая кожу от липкой ленты.
— Как какое? Мы его создали, мы генерировали пси-поле, державшее всю Зону в ежовых рукавицах, не давая этой заразе просачиваться за границы, мы…
— И поэтому вашей антенной управляли со спутника? — Левая ладонь, оставляя вырванные волоски, медленно вылезла из липкого кольца. — Или скажете, что это вы придумали, чтобы выглядело посложнее и пугало своей сложностью остальных?
— Что за чушь ты несешь? — Человек приблизился вплотную к Вадиму.
Он, видимо, никак не мог взять в толк, о чем говорит Малахов, и словно пытался заглянуть ему в душу. Чувствовалось, что допрашивающий не имел никакого опыта в таких делах.
— Я? — переспросил Малахов.
Рука метнулась к лацкану халата, и Вадим рывком бросил человека на себя. Если бы голова Малахова не была прикручена этой гадкой лентой к подголовнику, то удар был бы наверняка смертельным для врага, но сейчас получился просто болезненный тычок. Лицо гадко хрустнуло, и кровь, хлынувшая из носа, залила белоснежный халат. Удар оказался такой силы, что человек потерял сознание и упал тяжелым кулем на Малахова.
Вадим, все еще лишенный полной свободы, с трудом добрался до карманов халата и обшарил их. К счастью, там оказался нож для бумаги, видимо им и резали ленту. Через мгновение Вадим был свободен. Первое, что он сделал, — подпер железным стулом запорную ручку на двери, временно обеспечив себе убежище. Потом, не особо церемонясь, запаковал лентой, которая все еще валялась на столе, своего собеседника. Затем обошел комнату. Сейчас он не уделял внимания деталям и обстановке, ему было важно обеспечить себе безопасность. Других входов-выходов не обнаружилось, и в комнате Вадим оставался наедине со своим теперь уже пленником. На столе рядом с креслом удалось найти небольшую склянку с нашатырем. Вадим подобрал с пола ватку, ту самую, с помощью которой приводили в чувство его. Хорошая порция паров нашатырного спирта сработала безотказно. Человек неистово замотал головой и издал крякающий звук, как от удара в лицо.
— Представьтесь, пожалуйста. — Теперь хозяином положения был Вадим.
— Не твое… — Связанный, несмотря на свое плачевное состояние, решил погеройствовать.
В отличие от него Малахов изучал методы интенсивного допроса и ни на секунду не колебался в сомнениях — применять или не применять особые способы. Вадим не зло, но уверенно ткнул пальцем в нервный узел на шее. Человек взвыл.
— Эта болевая точка называется «крикатика», это тебе для информации, просто так. Я могу еще тебе рассказать одну вещь, но потом ты будешь мне рассказывать, да? — Вадим говорил спокойно и жестко. В его голосе не было никаких эмоций. — Так вот, смотри, у тебя лампа вот эта. Ты думал, что с ее помощью ты будешь меня пытать. Так вот, она включена через удлинитель. Я выключу эту лампу, мы же не варвары. Потом отрежу от удлинителя розетку. Ножичек я у тебя добыл, так что зачистить провод не составит труда. Потом ты сам, понимаешь, сам, именно сам, ведь ты не хочешь, чтобы я это делал больно и травматично, засунешь ее себе в уретру. Ты же человек тоже образованный, судя по халатику, да? Ну так вот, вторым концом я буду время от времени касаться различных точек на теле. Я знаю около сотни точек, которые приводят к разным эффектам. Если будешь молчать даже тогда, когда из глаз потечет кровь, я могу сделать так, что твои яйца закипят. Но есть еще варианты… Вот, например…
— Я профессор Сизов, один из руководителей проекта «О-Сознание», — выдавил из себя человек в халате.
— Ага, вспомнил! Но можно я звание буду опускать при беседе, да?
Малахов отошел назад к лампе, выдернул удлинитель и стал демонстративно его зачищать с одной стороны. При этом Вадим прекрасно понимал, что долго изображать из себя гестаповца он не сможет. Да и вообще этот спектакль с возможными изощренными пытками ему не нравился. Сизов ошалело смотрел на манипуляции Вадима. Потом без всякого вступления начал воодушевленно рассказывать.
— У нас нет никаких негуманных целей. Зона — это лучшее место для исследований, которыми мы занимаемся. Поймите, исследования пси-полей — это же прорыв в развитии человечества. Мы создали уникальные системы, позволяющие взять под контроль массовое сознание, мы смогли здесь, в месте концентрации самых страшных аномалий, установить мир и спокойствие. Конечно, не все шло гладко, но это нормально. Мы творили человека будущего.
— Вы — это кто? — спросил Малахов.
— Мы — это ученые, объединенные в рамках проекта «О-Сознание».
— Ученые бывают обезьяны, — мрачно произнес Вадим. — И зайцы.
Сизов нервно сглотнул и поглядел на Малахова, словно ожидая одобрения. Не дождавшись, продолжил:
— Кроме того, здесь появились уникальные технические возможности. Где еще найдешь такую антенну, словно специально созданную для наших целей? На ней мы сосредоточили все наши усилия. Мы взяли под реальный контроль всю Зону!
— А как же радар с внешним контролем?
— Не верю! Мы установили там оборудование несколько лет назад, радар прекрасно работал. Кстати, идея использовать старую принимающую антенну как основу передающей с синтезом апертуры — полностью моя. Вы понимаете, в таких масштабах пси-поля никогда не создавались! — Профессора понесло. — Одно дело облучить площадь с беснующимся плебсом, которого уже заранее подготовили к протестному поведению, это ерунда… А вот так, чтобы сканировать громадные территории! Там был гениальный ход, запараллелить коммутаторы, чтобы не задумываться об охлаждении системы, и…
— Очень интересно, главное, поучительно и вовремя, — перебил его Малахов. — Но все-таки вашими антеннами управляли извне. Некто изменил схему, подключив дополнительную аппаратуру, и этот или эти некто переключили антенны на контроль от спутников связи.
— Не может такого быть! — истерично взвизгнул Сизов. — Я головой отвечаю.
— Не беспокойтесь, придет время, ответите. Расскажите о пропавшей группе. Нашей группе.
Малахов понял, что создатель системы пси-поля совершенно не управлял своим детищем и последнее время пребывал в блаженной уверенности, что держит всю Зону если не в руках, то уж точно под полным контролем.
— Ну как это объяснить… Когда еще только начиналась работа по проекту, мы — я, Кречет, Северов, Лебедев — интеллектуальная основа проекта, мы решили, что нам пригодится некая легенда, которая будет отпугивать всякий сброд, вроде сталкеров, от лабораторий. И решили — пусть думают, что здесь существует некий артефакт, исполняющий желания. Но не те желания, которые загадаешь, а самые потаенные, темные, подсознательные. Напустили всяких слухов, что, если Сферу эту найдешь, здесь, в тоннеле у Монолита, то потом всю жизнь мучиться будешь. И главное, нам удалось убедить общественное мнение, что выполняются самые сокровенные, практически всегда смертельные желания. — Сизов преданно заглянул в глаза Малахову. — Я все сказал, вы меня не убьете?
— Да нужен ты мне… Где группа?
— Я здесь не виноват! Это все Лебедев! Он стал требовать свежий материал, еще не обработанный пси-полем, — истерично, так, как будто от этого зависит его жизнь, взвизгнул Сизов.
— Что вы с ними сделали?! — Малахов взял за грудки профессора, желая вытрясти из него душу.
— Я же говорю — Лебедев все это, у него и спрашивайте. Сначала он обработал их на локальном генераторе пси-поля. Но, видимо, переборщил. Материал перешел в коматозное состояние, и тогда Лебедев забрал их для дальнейшей проработки. Потом говорил, что они оказались малопригодными.
— Где он? — Малахов уже было пожалел, что не подключил электричество к этому псевдоученому.
