Олег Кожевников - Будущее в тебе. Лёд и пламя
— Ряба, что случилось? Ты же должен быть сейчас в рейде?
Курочкин облегчённо выпрямился. Нелепо улыбаясь, он ответил:
— Товарищ старший лейтенант, тут какая-то непонятка вырисовывается. Но, кажется, финны уходят.
— Как уходят? Куда уходят?-
Воскликнул я и требовательно посмотрел на старшего сержанта. Тот, пожав плечами, ответил:
— Да из предполья уходят. Я со своими ребятами по следам финнов докатился до самого начала основных укреплений. До сплошной полосы проволочных заграждений. Там мы прищучили один из последних уходящих отрядов финнов, обстреляли его, даже умудрились одного чухонца утащить из их колонны. Но больше ничего сделать не смогли. Финны как с цепи сорвались. Со стороны укрепрайона подняли такую стрельбу, что мы еле ноги унесли. Плотность огня в этом укрепрайоне просто неимоверная. дзотов и дотов там, как говна в выгребной яме. Так что предполье, в котором мы ковыряемся уже столько времени, — это цветочки, по сравнению с тем, что нам предстоит испытать в этом укрепрайоне.
Я, сразу же зацепившись за информацию о пленном, тут же спросил:
— А что пленный говорит? Какая причина их отступления? Вчера же они, вроде, так хорошо нам по сопатке надавали. Качественно, и от души! Ни хрена я этих буржуев не понимаю – хоть убей!
Курочкин, потупившись, и каким-то виноватым голосом ответил:
— Да чёрт его знает, чего там лопочет этот финн. У нас же никто этого птичьего языка не понимает. Кроме вас, никто не сможет его допросить. Я специально его притащил прямо к вашему штабу. Сейчас он мёрзнет там, за дверью. Свистнуть ребятам, чтобы они его тащили сюда?
— Подожди, торопыга! Нужно хотя бы убрать матрасы. А то, что твой пленный подумает? Какое у него сложится впечатление о русском штабе? Нужно, чтобы он видел, что мы днём и ночью бдим, что здесь собрались очень суровые ребята, безо всяких там бабских сантиментов, которые видят его насквозь и миндальничать, в случае чего, не будут.
Посмотрев на Асаенова, который стоял у входа, уже одетый и готовый на выход, я сказал:
— Ты слышал? Нужно здесь навести рабочую обстановку. Потом изобрази самую, что ни на есть, свою зверскую ухмылочку и тащи пленного на допрос. Да, ещё чайник поставь, чувствую, сегодня нам спать уже не придётся. Нужно срочно хоть что-то проглотить, чтобы внутренности не слиплись. Давай, действуй, мой славный вестовой, мой верный Санчо Пансо.
Пока Шерхан убирал матрасы и приводил помещение в божеский вид, быстро умылся у висевшего умывальника и тоже привёл себя в порядок.
Через пять минут я уже восседал на лавке у стола, с разложенной на нём картой, рядом примостился Ряба. Когда Шерхан завёл пленного, я достал свой револьвер и начал демонстративно вертеть барабан. Потом глянул на пленного и спросил по-фински:
— Фамилия, имя, звание и номер части быстро, говори! Мне с тобой некогда долго болтать. Или ты говоришь, или валяешься с прострелянной башкой – выбирай. Будешь врать, знай – нам многое известно от других пленных, и, в принципе, ты нам особо не нужен. Ты, наверное, знаешь, что такое русская рулетка, так вот, мы с тобой поиграем в неё, но в усовершенствованном виде, комиссарская называется – это когда из барабана этого нагана вынимается один патрон, и при каждом твоём неверном ответе, я буду стрелять тебе в голову. Так что, можешь проверить судьбу, и что-нибудь мне наврать.
После этих слов, я открыл барабан и вытащил один патрон. Потом требовательно посмотрел на финна. И тут его будто прорвало, как плотину в паводок. Я узнал всё – о нём, о роте, в которой он служил, включая потери, понесённые ей в этих боях, и главное выяснил причину, по которой финны оставили свои позиции безо всякого сопротивления. Как не странно, причина эта была до банальности простой. А именно, моральное состояние войск на этом участке фронта. Произошло, казалось бы, обычное для войны событие – погиб человек. Но для финнов в этом человеке была сконцентрирована вся их уверенность в победе на этой войне против азиатских полчищ. Это был славный талисман Финского оружия, и звали его – Симо Хяюхя. Да, это был их легендарный снайпер, который убил из своей трёхлинейки более пятисот советских солдат. Как рассказал пленный, этот снайпер, даже сражаясь в одиночку, побеждал в бою против танка. Однажды он уничтожил танк, попав из своей винтовки прямо в дуло этого стального монстра. Для финнов он являлся олицетворением уверенности в счастливом окончании войны, в его неистребимой сущности они черпали силы для долгого и упорного сопротивления. Поэтому, когда солдаты узнали, что он погиб, в войсках наступила полная апатия, и всех охватило ощущение, что всё пропало и сопротивление бессмысленно.
Даже егерей в тот момент можно было безнаказанно отстреливать пачками. Вот так неожиданно легко сдулся этот финский пузырь, по крайней мере, на нашем участке фронта. Финское командование, едва поняв, что войска в районе, где погиб Симо Хяюхя, полностью деморализованы, срочно отвели их под защиту Хотиненского укрепрайона.
Выясняя дальше подробности этого, поистине счастливого для нас события, я умело направил поток красноречия допрашиваемого в нужное для себя русло. Тайво Айттойокинен рассказал:
— Я сам не видел убитого Симо. Но точно знаю, что тело его со смертельной раной эвакуировали в сторону сорок пятого дота. Эту страшную рану Хяюхя получил от русского снайпера во время боя в третьем секторе, у седьмого завала. Тело его вытащили и эвакуировали егеря из второй роты. Группа обеспечения и огневой поддержки, которая всегда сопровождала Симо Хяюхя, была полностью уничтожена. Егеря, которые первоначально выдвигались для полного уничтожения окружённого противника, изменили свои планы. После обнаружения тела великого снайпера – "белой смерти", они яростно бросились к месту трагедии, чтобы отомстить его убийцам. Но после гибели Симо Хяюхя, бог отвернулся от нас, и рота егерей попала в пулемётную засаду. Затем с фланга ударили русские, и стало совсем плохо. Вся наша оборона начала рушится. Если бы не сопротивление роты из Скандинавского добровольческого корпуса, то мы побежали бы ещё тогда. Даже егеря уже не могли сражаться. После смерти Симо Хяюхя – солнце военных побед для Финляндии закатилось.
Закончив этот рассказ, финн неожиданно для всех разрыдался. Мне было очень неприятно смотреть на эти истеричные слёзы, обильно смочившие лицо здорового мужика. Я приказал Шерхану отвести пленного в наш зиндан. Под опеку обозников Бульбы. Когда он вывел пленного, я чуть ли не вслух подумал:
— Ну и ни хрена себе! Вот тебе бабушка и Юрьев день. Это что же получается? Один точный выстрел Якута, и всё – дело в шляпе. Надо же, как всё удачно вышло. Да! Кирюшкина обязательно представлю к самой высшей награде. Ничего не скажешь, заслужил мужик. Можно сказать, всю нашу "мельничную" братию спас.
Я ничуть не сомневался, что эпизод с гибелью финского снайпера непосредственно связан с нашим дневным боем. Постепенно все мои мысли вернулись на грешную землю. В голове возник конкретный вопрос – каковы наши дальнейшие действия? Посмотрев на сидевшего рядом Курочкина, я произнёс:
— Ну что, Ряба? Придётся тебе вместе со мной ещё раз прокатиться до того места, где вы встретили финнов. И ещё – подымай-ка своё снайперское отделение, они поедут с нами. Нужно будет на краю предполья посадить снайперов. Пускай немного пощиплют финнов, заодно обозначим, что русские уже заняли всё предполье, и что сюда нельзя, здесь кусаются. А то у них там до хрена скрытых проходов, могут к нам направить своих диверсантов. Остальные пускай пока отсыпаются. Всей ротой туда не пойдём, от этих финнов всего можно ожидать. Опять могут какую-нибудь каверзу учинить. Может быть, днём, когда сапёры всё проверят, и передислоцируем наши роты, а пока нужно хорошенько разведать передний край финнов. Да, кроме снайперов, захвати ещё и расчёт ручного пулемёта. Пускай ребята огоньком тоже попугают чухонцев, да и снайперам, в случае чего, будет хорошая подмога. Всё, давай, а я пока буду облачаться в свой боевой наряд.
Согласно гукнув, Курочкин встал и вышел из теплушки.
Когда он вышел, я, разложив на столе свой автомат, начал его тщательно смазывать, готовя к предстоящей работе. Пришлось заняться и автоматом Шерхана – он так и не научился грамотно его разбирать и смазывать. Когда Наиль пришёл, мы вместе с ним набили патронами пустые магазины и уложили их в разгрузочные жилеты. После чего попили чаю, перед этим легко опустошив по банке тушёнки. Закончив все эти необходимые дела, оделись и вышли из теплушки. На улице я успел даже перекурить, до того, как появилась группа красноармейцев, возглавляемая Рябой. Коротко объяснив им наши задачи, я дал команду, и мы, колонной во главе с Курочкиным, покатили в сторону финского укрепрайона.
Глава 20
Начало светать, и уже можно было хорошо рассмотреть, находящиеся по обеим сторонам нашей лыжни, оборонительные сооружения этого предполья. И это чудо инженерной мысли, предназначенное для успешной борьбы с превосходящим тебя противником – бросили без всякого сопротивления. Я уверенно шагал вдоль него на лыжах и думал:
