Сергей Клочков - Дар Монолита
— Подождал день — подождет и другой. — Мужчина уверенно кивнул головой, вернулся в дом и, проигнорировав сигнал сообщения, сохранил вордовскую страницу, выключил компьютер. — В любом случае материала я уважаемому господину редактору сдал на месяц вперед. Ну а пока…
«Как ты, Пеночка?»
Он подумал эту мысль так, как умел только он — «громко», связно — у отмеченных Зоной хорошо получалось управлять бесконечной цепью мыслей, заглушая их иногда до глубокой звонкой тишины или, наоборот, посылая на любые расстояния с необычной, особенной силой.
«Хорошо. Охота сейчас, гоним с собаками раненого кабана. Будет мясо, печень, сердце. Люблю это очень. Мясо собакам, печень мне. Видела Зотова, ходит в Зону. Сталкеров много сейчас, НИИ сильный».
«Доктор давал себя знать?»
«Пропал. Совсем. Очень. Очень далеко, не чувствую, но, наверно, жив. Но ушел, год не чувствую. Скучаю. Хорошо ты помнишь, со мной говоришь».
«Что Хип передать?»
«Учи ее говорить разумом. Она умеет. Ленится. Сейчас».
В прохладной тишине спокойного чуткого разума на несколько секунд повисло молчание.
«Поймали кабана. Удача. Собаки хорошие у меня, одна большая, разум сильный, но в слова не переводит. Я могу с ней говорить, ты нет. Почему Хип не учится?»
«Она умеет, — молча ответил мужчина. — Хорошо умеет».
«Учи ее, Лунь. Иногда говорим, иногда нет. Но у нее голос разума сильный, может хорошо говорить. Как Доктор, но словами».
«Камешек в огород?»
«Да, Лунь. Даже мысли у вас слова. Разум из слов, они… посредники, промежутки. Без них чистая мысль быстро и очень хорошо. Научишься. Ты можешь».
«Что Зона?»
«Не чувствую. Она как всегда, не вижу перемен. Наверно, они дошли до Монолита и правильно сделали все там. Не знаю пока. Буду смотреть».
«Хорошо, Пеночка. Береги себя. Зотова встретишь, привет передавай».
«Буду беречь, друг. Передам, увижу его когда».
Мужчина помассировал виски, еще раз сладко потянулся и начал собирать сумку — ласты, сверток полотенца, полбутылки местного разливного вина — Луню нравился его немного терпкий вкус. А для Хип в холодильнике уже стоял заваренный с утра зеленый чай с кусочками лимона — девушка выпивала его ледяным, еще по тропинке к морю, где был их, и только их маленький-уютный пляжик, прячущийся в буйной зелени, склона. И кричали чайки, со стороны моря веяло солоновато-свежим, особенным ветром, и седой человек с загорелым, худым лицом снова улыбнулся, вдыхая запах морских брызг.
— Привет! — звонко крикнула симпатичная русоволосая девушка, ловко сбежавшая по деревянным ступенькам склона. — Опять всю ночь не спал, красноглазый?
— Не особенно охота дрыхнуть, когда сверчки, ночные птицы и твой голос в эфире, уважаемый диджей.
— Ага. Скажи, что только из-за этого не спал. Опять статью кропал, сто процентов, — Хип озорно сощурила большие, широко расставленные синие глазищи, — врешь, однако.
— Ну, одно другому не мешает. — Лунь поднял девушку на руки и, как был в одежде, так и забежал в море. Хип взвизгнула:
— Эй, сталкер! Шорты за восемьсот, они морской воды боятся!
— Ну так сними!
— Там как бы ничего под ними нет. Жарко.
— Так это же отлично.
— Что жарко? — переспросила девушка.
— Что как бы ничего под ними нет. — С абсолютно серьезным, видом заявил мужчина. Хип тут же ловко вывернулась, и, сверкая загорелыми ногами, побежала вдоль полосы прибоя, оставляя на песке быстро исчезающие матовые следы.
— Какой ты быстрый. Догони сначала.
«Лунь!» — громко, словно молнией, полыхнула в голове мужчины мысль.
«Да?»
«Доктор… Координатор… у них не все получилось, Лунь. Будет Выброс, Большой Огонь. Ваш мир ждет».
— Что случилось? — С лица Хип мгновенно сошла улыбка. Она вернулась.
— Подожди немного. — Лунь взял девушку за руку, закрыл глаза.
«Уходите! Камень отведет! Выброс!»
«А ты?»
«Я здесь. Мне дороги нет. Вы уходите! Монолит осколок ваш дар, уведет в правильный мир, настоящий».
— Беда, Хип. Это все-таки случилось, — медленно проговорил седой. — И знаешь, я почему-то этого всегда ожидал.
— Я тоже. — Удивительно спокойно произнесла девушка.
— Идем.
Быстро вбежав по лестнице, они вытащили из комода небольшую шкатулку, и уже было видно, как полыхает в щелях яркий, лазоревый свет.
— Цвет Монолита… — тихо сказала Хип. Лунь просто кивнул, взял сияющий камень и закрыл веки. Глазные яблоки под ними часто задвигались.
— Нет, — спокойно сказал мужчина, — Пенка, нет… я вижу. Как и ты. Доктор, извините, нет. Они просто погибнут. Да знаю, что многие. Да, но я остаюсь.
— Я тоже, — уверенно произнесла девушка. — Другой мир мне не нужен.
— Добро, — кивнул Лунь и, подойдя к окну, с размаху зашвырнул лазоревый, яркий камень далеко в море. — Пойду в соседний городок, попробую предупредить людей, что и как нужно сделать. В крайнем случае, выйду на городское начальство, они в курсе, кем я работал. Отнесутся серьезно. Пойдешь со мной?
— Позже.
— Добро. — И мужчина быстро ушел в сторону проселочной дороги, туда, где был припаркован серый внедорожник.
Хип, дождавшись, пока вдали затихнет звук мотора, спустилась к морю, прошлась по кромке воды, а потом и просто опустилась на колени, ловя ладонью гребешки набегающих волн.
— Выбросил он. Улыбнулась девушка. — Я, конечно, все понимаю, но сплеча у них получается лучше, чем после нормального, взвешенного решения.
«Правда. Так. Но он решил хорошо. Он добрый».
— Ну, Пенка, в этом я и не сомневаюсь. — Хип тепло улыбнулась. — Потому и полюбила. Решил он все правильно, но подарок зря выбросил. Ох уж эти мужчины. Если и думают о будущем, то всегда глобально. Ничего, о нашем, личном будущем позабочусь я. Смотри, не выдавай секрет.
«Хорошо, Хип. Он сам догадается».
— Пусть. А я все равно считаю, что подарки выбрасывать нельзя.
Девушка закрыла глаза, глубоко вздохнула и опустила в воду ладонь руки, так и не вставая с колен.
И через минуту вытащила из прибоя сияющий лазоревым светом прозрачный камень.
— До поры. — Усмехнулась она. — До поры.
Легенда
Кориша сегодня посвящали в охотники.
По этому случаю старый Каа-Чей заранее разложил большой Костер Легенды, тщательно разложив колодцем тяжелые смолистые поленья, переложенные тонким хворостом и сухой травой. Сегодня его ученику Коришу вручили Копье Удачливого Охотника и взрослые мужчины позвали парня к костру Охоты, и уже, наверное, рисуют белой глиной кресты на его щеках. Скоро женщины принесут коренья и жареное мясо, и хмельной пенный напиток из проросшего зерна в больших глиняных кувшинах. А потом приведут его ученика, его гордость, будущего великого охотника. Каа-чей сам обучил его всем премудростям мужского ремесла, и ему не будет стыдно за воспитанника.
И начнется заключительная часть ритуала. Костер Легенды.
Лучше, чем он, Каа-Чей, ритуал Легенды не проводил никто. Даже из соседних деревень приходили люди послушать старого Каа-Чея. Дети и взрослые, девушки и старые женщины, старики, которые слышали Легенду уже множество раз, и даже знали ее наизусть, но все равно приходили к его Костру. Сегодня Каа-Чей постарается.
Над деревней раздался победный крик. Пора.
Старик извлек из кожаного мешочка священный красный камень. Он умел исцелять раны и светился как уголь, и еще, если правильно нажать на блестящие грани, поджигал траву и щепки.
Костер Легенды запылал высоким столбом ровного, сильного пламени, огонь заворчал между поленьями, заговорил, рассказывая людям свои огненные сказки.
И вот он круг… сидят мужчины, одобрительно поглаживая бороды, только Кориш, необычайно гордый, радостный, стоит в круге света от костра. Да, сегодня его день. Его очередь выслушать Легенду.
— Их было двое. — Мощный, зычный голос Каа-Чея далеко разнесся над деревней. — Мужчина и женщина, пришедшие из злых земель к нашим предкам. У него были белые, как снег, волосы, а у нее синие, как море, глаза. Их звали Сталакеры. Они научили нас всему — как находить свежее мясо. Как пользоваться священными камнями. Как прятаться от Черного Неба. Как уходить от порождений злого Зонаа и побеждать их…
Каа-чей вдохновенно, забыв обо всем, пел Легенду, и за ним тихо повторяли сотни шепчущих голосов. Ритуал длился, пока ярко пылал огонь.
— Они научили нас всему! Мы — их дети!
И люди вокруг костра хором повторили: «Дети»…
— Они привели к нам Бессмертную Белую жрицу Пен-Каа, хранящую знания!
— Они спасли нас от Черного Неба!
— От Того, Кто Ходит Невидимым, и Того, Кто Ворует Разум!
— От Тихой Смерти! От Порченых Земель! От Слепых Зубов и Пятнистых Крыс!
Хор толпы стих, и Каа-Чей тихо закончил.
— И когда волосы синеглазой побелели и старость настигла того, кто уже носил седину, они попрощались с нами и ушли — синий камень в их руках увел Сталакеров в их мир, где они снова стали молоды, и Пен-Каа слышит их слова.
