Андрей Круз - Вне закона
Охранник, пошедший со мной, постучал в дверь дома, а я просто стоял рядом, стараясь размять как-то виски ладонями или черт знает что сделать. Плохо мне, совсем плохо.
— Что там было? — дверь распахнулась, в проеме совершенно одетая Хайди.
— Грабители, похоже, — сказал охранник.
— Я расскажу, — сказал я, делая шаг вперед. — Можно войти? Надо поговорить.
Что-то почувствовала, наверное. Но меня не впустила, а наоборот вышла сама. Потом сказала охраннику:
— Иди, я сейчас приду. Что? — повернулась она ко мне.
Я подождал пока охранник скрылся в борделе, затем тихо сказал:
— Хайди, хватит. Просто скажи где золото и куда вы меня ведете.
— Что? — она выпучила глаза, но получилось не то чтобы совсем естественно.
И испугалась, как-то резко оглянулась, словно опасаясь того, что ее подслушивают.
— Я этих двух «висельников» убил, не знаю, было это так задумано или они должны были меня. А теперь не зли меня, просто скажи куда меня вели. Где золото? Или я просто тебя застрелю, прямо сейчас.
Говорил я едва слышным шепотом.
Она снова оглянулась и опять не в поисках поддержки, а именно опасаясь чего-то.
— Камеры? — тихо, одними губами спросил я.
Она лишь прикрыла глаза вместо кивка, затем махнула рукой, приглашая идти за ней, и быстро пошла в сторону борделя. Боковая дверь, темная подсобка, в которой я однажды уже был. Там опять этот охранник, но Хайди его отправила, сказав что сейчас придет.
Сейчас упаду. Просто свалюсь, я даже не слышу почти ничего, уши заложило, мутит как будто не знаю чего нажрался.
Хайди прижалась спиной к стене, выдохнула, посмотрела на дробовик, который я направил ей в живот, затем мне в глаза, потом сказала тихо:
— Не могу сказать, тогда все поймут что это я его сдала.
— Я же обещал тебя убить.
Говорю — и сам себя не слышу, череп сейчас взорвется. Что сделать чтобы прожить еще несколько минут, пока этот разговор не закончится? Если я свалюсь, то она, наверное, просто пристрелит меня пока я буду в отключке. Или меня куда-то увезут, туда, где до этого стирали память, и снова все почистят. А на это я не согласен.
— Знает Слипи, — скорей выдохнула чем сказала она. — Он не знает что там и зачем, но знает что какая-то карта у Шнобля привязана к Ред-Року. И золото в Ред-Роке. Но ты сначала должен увидеть Слипи. И сделай так, чтобы никто не узнал что я тебя к нему отправила. Я подсказала тебе, ты не подставляешь меня. Договорились?
— Последний вопрос, — головная боль начала смещаться еще и куда-то в живот, меня почти что согнуло пополам и я схватился рукой за стол, чтобы не свалиться. — Что это все вообще?
— Все это? — она усмехнулась. — Большая игра. Огромные деньги. А ты в этой игре… дальше сам поймешь. Все, больше ничего не скажу, хоть убивай. Да, а «висельники» должны были прийти, а то игра становилась скучной. А теперь снова всем весело.
* * *Главное — научиться не думать о белой обезьяне, а то есть риск того, что просто свалишься с кровоизлиянием в мозг. Еще час такой головной боли — и «беня всё», я уже и так на краешке. Не думать ни о чем таком, о чем узнал сегодня ночью. Совсем не думать. Хорошо хоть уснул, просто как убитый уснул, свалившись в номере «Сибирского тракта», куда спешно сбежал из борделя после того, как он оказался «компромайзд». На этот раз свободные номера были, достался мне на втором этаже. Заглотил еще два аспирина, запил полным стаканом водки без всякой закуски — и отрубился.
Потом проспал до полудня и встал в таком состоянии, словно действительно пил неделю. И пил, пожалуй что тот самый самогон с собачьим дерьмом, который помянул убитый бандит. Проще сдохнуть, наверное, чем так жить. И при этом понимаю, что надо действовать. Надо просто ехать в Ред-Рок, искать место и выкапывать золото. И тогда я подставляю Хайди. А она, думаю, запросто подставляет меня, взамен. Потому что я, кажется, понял, как это все работает…
Резкий приступ боли в висках, стоп-стоп-стоп… думаем о другом. О чем? Да вон о Сули, но у Сули есть телефон… о золоте думаю. О деньгах вообще легко думать, особенно тех, которых у тебя нет. Но с них все время сбиваюсь и мне опять плохо. Но если выпить еще стакан водки, чтобы сразу как кувалдой по башке — то уже легче. Думать о запретном становится вроде бы и можно, но много ты спьяну надумаешь?
Черт, день только начался, а я уже в дрова. Зато живой, и нет такого ощущения, что череп мой разлетится кровавыми брызгами по стенам комнаты. Просто пьяный, даже покачиваюсь, я ведь натощак все это выпил. И меня от этого еще и мутит.
Гадство.
Слипи живет на северной окраине, так? А торгует в порту. Где он торгует я уже знаю, где живет — пока нет. В порту с ним не «пообщаешься» как надо, а дома его я не знаю. Следить? Или просто внаглую пообщаться в порту?
А если в порту нарвусь на «висельников»? И что тогда, они что, меня в лицо знают?
А если им кто-то подскажет… опа, опа, опять накатывает… но мы тему развивать не будем, мы вот так, чуток подумали — и назад, за алкогольную завесу в мозгу спрятались.
Ночью пришли по подсказке, «для оживления сюжета», так? Так. Ну, если верить, но думаю, что верить стоит, потому что нечто подобное я и заподозрил в какой-то момент, просто из-за вот этой самой головной боли, похожей на заряд динамита в черепе, я сам с собой об этом не говорил, а теперь уже деваться некуда, прорвало плотину, и теперь говорю.
Все, что происходило со мной все это время, само по себе произойти не могло. Это сценарий.
Интересно, а сценаристы уже раскусили что я их раскусил?
Как они за мной следят вообще?
Стоп…
Стоп… никто ни за кем не следит, у нас все хорошо, не надо всего вот этого… Да и какая разница?
Надо понять главное: проблемы будут появляться тогда, когда события достигают точки высшего драматизма. Ночное нападение в борделе должно было состояться просто потому, что это круто! По правилам писания сценария. Зритель любит когда круто.
Зритель…
Черт! Как будто пальцами кто-то глаза вдавливает в череп. Рывком к столу, к водке, что еще плещется в бутылке, и прямо из горла, глоток за глотком, потоком в бунтующий желудок.
И отвалился, упал прямо на пол, пытаясь удержать в себе рвущуюся наружу водку.
Какая же это мерзость! Никогда больше!
Зрители, мля…
Что-то я помню, вроде…
И отрубился.
Запах нашатыря прямо в носу. Замотал головой, выматерился, открыл глаза. Лежу в кровати, рядом сидит какой-то мужик зверовидного типа, с бородищей, брови лохматые, нос крючком, плечи как комод размахом. В пальцах, каждый из которых с сардельку толщиной, держит ватку, от которой нашатырем и прет.
— Ты ожил? — вопрос.
Это не мужик спросил, это знакомый женский голос. На него я и повернулся.
Сули. Одета непривычно скромно, по-дорожному, да еще и вооружена, кобура на бедре. Откуда здесь Сули?
— Ты как здесь очутилась? Я сколько был в отключке?
— Не знаю. Несколько часов, наверное. Может меньше. Мы тебя здесь нашли.
Я вопросительно посмотрел на мужика с бородой.
— Это Эль Брухо, он мой друг, — пояснила она.
Эль Брухо. Ведьмак в переводе. Вообще похож, колоритный такой персонаж.
— Нас смотрят? — спросил я ее, тут же ощутив лезвие внутри черепной коробки, которое попыталось поковыряться в мозгу.
— Нет, — по-простому ответила она. — Ты же в случайном номере оказался, тут не подсмотришь. И не подслушаешь.
— Почему ты здесь?
— Неважно. Я с утра приехала. А Хуан, — она кивнула на Эль Брухо, — живет здесь.
— Зачем ты приехала?
— Теперь уже не важно, — усмехнулась она, поднялась со стула и подошла к кровати. — Хуан тебе поможет, — она села у меня в ногах. — Он здесь за доктора, нетрадиционного такого, — она снова усмехнулась, — но может еще кое-что. Он тебе поможет, — повторила она.
— С чем поможет?
— С этим, — она наклонилась и, вытянув руку, слегка постучала мне пальцем по лбу. — А то неизвестно чем все закончится. — Я пойду, мне надо кое-что сделать. Хуан останется с тобой пока я не вернусь.
Она встала и быстро вышла из комнаты, словно для того, чтобы я ничего не успел спросить.
И что мне делать? Довериться Хуану? Или погнать его отсюда, потому что Сули — она ведь тоже часть игры. И это все может быть частью игры. Но вот дикая боль, возникающая в голове при одной лишь мысли — это не игра. Пусть помогает, если может, потому что хуже уже точно не будет.
Эль Брухо между тем выкладывал какие-то мелкие предметы из кожаной сумки, висевшей у него на плече. Ни на какого целителя он внешне похож не был, скорей на бандита. И вооружен неплохо, ножом и револьвером. Но вот поди же ты.
— Сколько ты весишь? — спросил он меня по-английски, но с заметным испанским акцентом.
— Около ста.
Он кивнул, открыл какой-то флакончик и высыпал себе на ладонь маленькую горку серых шариков, а затем начал их быстро считать, откидывая в сторону лезвием маленького ножа. Лишнее ссыпал обратно во флакон.
