Николай Мороз - Инструктор по выживанию. Чрезвычайное положение
– Комаров летом налетит, – проворчал Женька, обозревая окрестности, – что здесь раньше было?
– Да и черт с ними, лишь бы не малярийные, – Егор плеснул себе в лицо ледяной воды и напился из пригоршни, – а раньше люди жили. Домов-то рядом полно, деревня это заброшенная, один дом уцелел потому, что из кирпича построен. Остальное лес уничтожил и мародеры постарались, я такое уже видел, – Егор отряхнул с пальцев капли воды и пошел по тропе наверх.
– Где видел, – прицепился с вопросом Женька, – тоже в лесу?
– Ну а где ж еще, – нехотя ответил Егор, – люди уехали, дом остался. Потом появляются мародеры, перво-наперво выносят печное железо, типа вьюшки, заслонки, ну и все такое, очень ценится на рынке, потом разбирают печь, кирпич огнеупорный тоже в цене. Потом снимают потолочные доски, они высушенные и тоже можно продать, ну а под занавес двери. Короче, покинутая деревня превращается в скелет за три-четыре года. Идешь по лесу, вдруг видишь – дома стоят, и огороды огорожены, и пристройки всякие есть, а только дома без печей, без окон, без дверей – чисто скелеты. А лет через десять на этом месте только лес и остается, он свое забирает.
Вернулись наверх, постояли в раздумьях и двинули вправо, к вросшему в землю деревянному сооружению. Склон плавно шел вниз, впереди слышался тихий плеск воды. Через мелкую, узкую, больше похожую на ручей речку перешли по мосткам и остановились перед низким срубом с поросшей травой крышей. Женька остался у ручья, Егор постоял перед дверцей из новых досок, прислушался и рванул ее на себя. Внутри полумрак и пахнет сырым деревом, свет падает из крохотного застекленного окошка на деревянные старые лавки, дальше в череде черных бревен виднеется проем. Егор прошел по скрипучим половицам, заглянул за угол и ухмыльнулся себе под нос. Все как положено – беленая кирпичная печка с закрытой чугунной заслонкой, на ней два бака из нержавейки, по стенам еще пара лавок – таких же древних, как и сама баня, и две полки одна над другой. Зато на крыше имеется труба из красного кирпича, и пол чуть покатый – доски уходят вниз под небольшим углом, а бревна – настоящий монолит, еще не один десяток лет простоят, не шелохнутся.
Неплохо, в общем, отмыть только все надо, и будет в самый раз. Одно смущает – болото близко, за торцевой стеной без окна уже так просто не пройти. Егор обошел домушку, постоял на краю заболоченного то ли луга, то ли заброшенного огорода, посмотрел на чахлые сосны болота за ним. Вернулся к ручью, махнул замерзшему Женьке рукой и направился к домику-«пеналу» под плоской крышей рядом с уцелевшими фрагментами ограды из жердей. Егор открыл дверь, критически осмотрел помещение, принюхался – сойдет. А дальше, уже почти перед мордой «ровера» у стены здания, рядом с заложенным кирпичом дверным проемом в нише обнаружилась поленница.
Егор поднял черный мокрый пластик, Женька набрал охапку березовых поленьев и потащил их к дому. Егор забрал, сколько смог унести, опустил «покрывало» на место. Пришлось сделать еще два рейса, сложить рядом с плитой небольшую пирамиду из дров и приступить к растопке. На печной под легли обрывки березовой коры, над ним Егор выстроил шалашик из наструганных тут же лучин, сверху накрыл расколотыми поленьями и поджег спичкой кору. Минута, другая – и с щепок пламя перекинулось на толстые чурки, следом, словно нехотя, занялись поленья. Егор отобрал у Женьки кочергу и аккуратно сдвинул вглубь самое толстое, заранее положенное перед «шалашом» полено. Вся конструкция уехала вглубь, осветила горнило и стены чистым бездымным огнем. Полено-«таран» отправилось в огонь, Егор положил рядом еще несколько поленьев и уселся на диван, прикрыл глаза. Пять минут, десять, пятнадцать, и воздух в помещении, как по волшебству, стал сухим и чистым, словно включился кондиционер. Женька шуршал на столе, вытаскивал из рюкзака запасы и кое-как вспорол финкой банку тушенки. Егор наблюдал за действиями парня и не шевелился, не было сил, чтобы открыть рот. Вчерашний переход, плюс почти бессонная ночь да вдобавок утренние скачки сделали свое дело. От усталости он даже соображал с трудом, съел первое, до чего смог дотянуться на столе, скатал куртку, положил ее под голову и уснул на диване под треск поленьев в печи. А проснулся от жары, сел, помотал головой, глянул на часы и поднялся с дивана.
– Окна завесь чем-нибудь, – распорядился Егор, глядя на яркие отблески огня в черных стеклах, – и свет не включай.
– Сейчас, – Женька оторвался от кипы старых газет и поплелся по коридору в первую комнату, загремел там чем-то в потемках и через пару минут вернулся назад с тряпками в руках.
Егор уже оделся, зашнуровал ботинки и задумчиво смотрел на свой рюкзак – брать его или оставить? Все равно через несколько часов он вернется назад.
– Я сейчас.
На ногах Женьки захлюпали мокрые ботинки, он потянулся к своему бушлату, но Егор остановил парня:
– Здесь жди, мы скоро, – он посмотрел на часы, – к утру будем. А ты тут пока дров наколи, пол подмети, кашу свари, скотину накорми… Жди, в общем, и не объешься своим повидлом.
– Ладно, – Женька уселся за стол и привалился спиной к теплой печке, зажмурился от удовольствия, – так и быть, уговорил.
Егор постоял еще немного, глядя на отблески огня в печи, дошел до порога, развернулся и подошел к столу. Женька приоткрыл один глаз и завозился на скрипящем стуле, устраиваясь поудобнее. Егор поднял полу куртки, достал из кобуры «макаров» и положил его перед Женькой на стол. Парень выпрямился рывком, подтянул пистолет к себе и накрыл газетным листом. Потом сложил на столе руки, как школьник за партой, и не сводил с Егора глаз.
– Хорош смотреть, как кролик на удава, – буркнул Егор, – магазин полный, восемь штук. Вернусь – проверю. Все, сиди тут, за мной не ходи. Ботинки высуши, газетами их набей, к утру просохнут, и мы как раз вернемся. Час на дорогу, да пока соберемся.
Женька кивнул, уселся на стул и зашуршал старыми, полувековой давности газетами.
«Ровер» завелся с полоборота, Егор включил дальний свет, промчался по просеке и свернул с нее в колею между двумя старыми березами. Внедорожник перевалился через земляной вал и покатил по болоту, выбрасывая из-под колес комья грязи. До кирпичной гати Егор долетел за четверть часа, сбросил скорость и не рассчитал, чиркнул крылом о ствол сосенки. Деревце качнулось, но устояло, «ровер» отбросило влево, и он влез передними колесами в грязь. Пока буксовал, пока разворачивался, прошло еще минут десять, зато дальше все пошло как по маслу. Болото перешло в лес, он сменился кустарником в подлеске, потом машину замотало на бороздах и кочках, и деревья исчезли. Ветер разорвал тучи, и Егор несся через поле навстречу восходящей над пустырем полной луне. Он выключил фары – света хватало и так. «Я ужас, летящий на крыльях ночи», – Егор ухмыльнулся и глянул на приборную панель.
– Вот где ужас, мать вашу! – ругнулся он. Судя по показаниям, соляра плещется на дне бака, а он еще до поселка не доехал. И назад надо как-то вернуться, не на своих же двоих. – Дома залью, – решил Егор и в который раз начал составлять реестр – что брать с собой, что оставить. В багажник много не влезет, на «корзину» на крыше тоже особо рассчитывать не приходится. А второго рейса не будет, не на пикник едем.
Впереди и слева показались обгоревшие развалины крайних домов поселка, Егор взял правее, обошел их стороной, повернул руль влево и понесся вдоль оврага. Один дом, вернее, то, что от него осталось, третий, четвертый, за ними соседские развалины, и вот оно, единственное уцелевшее на всей улице строение. Егор остановился, заглушил двигатель, выскочил из машины и прислушался. Как на кладбище, причем на очень старом, здесь даже ворон нет. Он сбежал по склону оврага вниз, перепрыгнул через завалы из мусора и сгнивших стволов и оказался перед своим забором. Отодвинул доски, пролез боком во двор и едва успел упасть на траву. Дверь дома бесшумно приоткрылась, и Егор услышал, как что-то негромко лязгнуло в темноте.
– Эй, погоди! Не стреляй! – его крик слился с грохотом выстрела, пуля прошила доски забора, и Егор перекатился по траве за сруб бани.
– Катись отсюда! Проваливай! – орала с крыльца Ольга, Егор вскочил на ноги и прокричал в ответ:
– Пистолет убери! Но если ты настаиваешь, я могу и уйти! – и рванул со всех ног к дому. Ольга бежала навстречу, налетела, обхватила его обеими руками и повисла на шее.
– Ты сказал – сутки, – рыдала она, – сутки давно прошли, даже больше… Мы тут как в ловушке, и вчера, и сегодня ночью… Где Женька? А это у тебя что? – она вцепилась в рукава куртки Егора и рассматривала замазанную йодом царапину у него на переносице.
– Уже ничего, все прошло. Женька новый дом стережет, а это дай сюда, – Егор отобрал у Ольги «стечкин», затолкал пистолет в кобуру за спиной и освободился из объятий. – Все, все, я здесь, я пришел, – он тащил ревущую Ольгу к дому, – собирайтесь, быстро! Одежду, вещи берите и бегом в машину, она за оврагом, «ровер» черный в «цифре».
