Игорь Осипов - Лешие не умирают
Такое ощущение, что медузы появлялись прямо из-под земли. Вот только что место было пустым, и только ветер, загребая пыль и прошлогодние листья, гонял их по улицам, а через несколько секунд, когда Леший переводил бинокль снова туда же, там уже красовалось серо-голубое мясистое создание. Парило себе в нескольких сантиметрах над асфальтом, лениво перебирая щупальцами, будто показывая всем своим видом, что оно тут совершенно случайно и ничего плохого делать не замышляет. Медуз становилось все больше и больше, и по мере этого давление на затылок у Лешего усиливалось. Он уже не сомневался – сейчас начнется. Но мутанты пока держались в отдалении, не подлетая к сооруженным из деревьев баррикадам. Парили в сторонке, гоняясь за целлофаном и листвой, иногда сталкивались между собой, и в такие моменты висели друг напротив друга, «пялились», словно выясняющие отношения молодые бычки, не поделившие полянку. Только те, что были возле кинотеатра «Заря», висели на одном месте и, кажется, даже не шевелились. Застыли, словно памятники. И давление на мозг, когда Леший переводил на них прибор, заметно усиливалось.
Как не ждал Орехов атаку, но все равно начало ее пропустил. Медузы вдруг, без какого-то сколь-либо заметного сигнала со стороны, побросали все свои «дела» и устремились в сторону людей. Довольно быстро приближаясь к баррикадам, они подлетали, как прыгуны в высоту во время разбега, перед тем как взять рекордную высоту. Лучники выпустили стрелы по дуге, попытавшись накрыть приближающуюся лавину, но залп явно опоздал – основная масса противника миновала зону поражения. Пара взрывов, раздавшихся сзади, только подхлестнула атакующих. Десяток особей достигли преграды и, оттолкнувшись мускулистыми щупальцами от асфальта, взлетели метров на пять над улицей. Целый рой арбалетных болтов, пробивая сквозь кроны сваленных в кучу деревьев, вонзился в мутантов. Несколько взрывов слились в один протяжный грохот. Яркая вспышка ослепила Лешего, и он непроизвольно прикрыл глаза рукой.
– Твою мать!.. Они нам так всю баррикаду разнесут.
Свист в ушах утих, и зрение постепенно восстановилось. Алексей осмотрел результаты первой атаки. Баррикада устояла. Крайние наружные ветки обгорели, но высота преграды, на первый взгляд, не уменьшилась. Несколько медуз лежали на асфальте, оглушенные или утыканные, как булавочные подушечки, иголками-стрелами. Они слабо шевелили щупальцами, безуспешно пытаясь оторвать свой неожиданно возросший вес от земли. Пробитые газовые пузыри потеряли летучий газ, превратив опасных мутантов в копошащуюся гору слизи. Одна живая медуза застряла на самом гребне баррикады. Взрывной волной ее заперло, словно птичку в клетке. На удивление ни одна стрела или арбалетный болт ее серьезно не повредили, и монстр, запутавшись в ветвях, силился выбраться наружу.
Леший перевел окуляры на «смотрителей». Ничего нового – как висели, так и висят, даже не почесались. Интересно, так ли это ими задумывалось изначально? На месте погибших уже беззаботно ковырялись новые медузы, словно ничего не произошло. «Ваш ход, как говорил бывший “царь-батюшка”, наши уважаемые зарубежные партнеры. Ничего не изменилось, только рубеж теперь больше смахивает на простой забор, а “партнеры” норовят сожрать уже в прямом, а не в переносном смысле».
За спиной раздался довольно сильный взрыв, потом еще один. Леший резко обернулся, но обзор загораживала крыша. Пришлось сняться с насиженного наблюдательного пункта и перебежать на противоположный край здания. Пока Орехов добрался до него, рвануло еще три раза. Возле пожарной части явно развернулось целое сражение.
Раскидистый старый тополь, который положили вдоль улицы Луначарского, казалось, полностью перекрыл своей кроной весь проезд. Но, как оказалось, именно что казалось – медузы нашли маленькую лазейку и, протискиваясь в нее по одной, выскакивали на перекресток прямо под стрелы засадного отряда, оставленного Лешим в пожарной части. Пока ребята справлялись. Скорее всего, дырка была небольшая, что не позволяло медузам пойти валом и задавить защитников числом. Угол здания полностью перекрывал обзор и не позволял понять, сколько монстров пытается пролезть в это иголочное ушко. Прогремел еще один взрыв, разметавший ошметки медузы по перекрестку…
Все… Тишина. Больше никто не появлялся. Или перебили всех атакующих, или число потерь достигло какого-то определенного уровня, после чего инстинкт или все тот же глобальный разум медузьего сообщества отменил нападение.
Леший вернулся и, встав в полный рост, осмотрел город в бинокль. Весь центр и северо-восточная часть Духовщины были полностью оккупированы медузами. Они были везде. Сотни особей низко парили по улочкам, перекрывая саму возможность выйти за ворота общины. День подходил к концу. Солнце уже приблизилось к горизонту, снова окрашивая дома в оранжевые тона. Казалось, что город уже горел, захваченный врагом. «Встретим ли мы следующий день?»
– Будь они неладны! – Леший непроизвольно потянулся к кобуре с «макаровым» на поясе, хотя попасть с такого расстояния в «смотрящих» из пистолета просто нереально, да и из «укорота»… только перевод патронов, которых и без того даже на застрелиться не хватит.
Казалось, медузы забыли о людях. Попробовав взять защитников на «слабо» и потерпев неудачу, они потеряли к этим двуногим всякий интерес. Заполонив город, мутанты бесцельно фланировали по узким улицам, не пересекая невидимую границу, которая определялась полетом стрелы. Но что будет ночью? На удивление, Леший не знал ответа на этот вопрос. Может, медузы только и ждут темноты, чтобы пойти в следующую атаку, а может, все с точностью до наоборот – они дневные животные, потому и успокоились. Это незнание напрягало. Чего ждать?… В любом случае надо использовать это затишье в свою пользу. Леший протянул бинокль наблюдателю:
– Если что увидишь – три зеленых свистка!
– А что – «если что»?
Леший пожал плечами. Если бы он знал.
– Что-нибудь непонятное… какие-то изменения в их поведении. – Он направился к люку. «Черт его знает, когда и какие – тут все непонятное и непредсказуемое. Задал я парню задачку. Обсвистишься тут, как соловушка».
Он быстро спустился по лестницам во двор. Внизу было намного темнее – вечер уже вступал в свои права, близлежащие дома исказили сумерки, придавая им причудливые формы. Длинные тени накрыли землю, на вышках зажгли факелы, которые скорее сгущали темноту вокруг, чем освещали рядом находящиеся улицы.
Заприметив выходящего командира, с помоста спрыгнул Ржавый.
– Не, ты видал, как мы их! Бабахали, как праздничный салют!
– Видал, видал. А еще я видал, что их в городе тьма-тьмущая. Ты вот что… пока не сунулись, возьми пару бочек, слей туда у Химика отработку и поставь на перекрестках. На этом, перед баррикадой, и на Луначарского, пред тополем, чтобы ребятам было видно. Отработка долго горит, на пару-тройку часов хватит. И факелы не тушите.
