Владислав Морозов - Атомные танкисты. Ядерная война СССР против НАТО
Папа-адмирал, который теперь практически безвылазно торчал в штабе флота (что ему в случае войны полагалось по должности), конечно, мало что сумел прояснить. Сказал только, что пока война идет, в общем, в соответствии с планами, а любимую дочу в очередной раз назвал дурой. Правда, пояснив при этом, что хотя и неизвестно, где в ближайшее время будет легче – в армии или на «гражданке», лично для него предпочтительнее было бы знать, что родная дочь сидит сейчас на даче, вместе с матерью и бабушкой, а не пытается лезть в самое пекло вслед за разными полоумными мужиками.
Наташа к тому времени так устала, что у нее даже не было сил возражать.
Маму и бабушку отец дальновидно отправил на дачу под Малую Вишеру, сразу после заявления ТАСС, снабдив их дополнительным продовольствием и велев сидеть там до особого распоряжения. Телефона на даче не было, и связь с ними он теперь планировал поддерживать с помощью своего шофера Володи, который в ближайшее время должен был отвезти туда еще продуктов.
А вот Диминых родственников Наташа не увидела, даже и поговорить не удалось, поскольку к телефону никто не подходил. Хотя сказать им ей было все равно особо нечего…
В общем, приняв и погрузив положенное радиооборудование, они улетели обратно в Балтийск, в расположение родной бригады.
По прибытии на место Наташа сразу же потребовала направить ее на корабли формирующейся десантной дивизии или прямо на плацдарм. Бригадный начальник связи майор Творогов покрутил пальцем у виска, но возражать не стал. Он-то хорошо знал, что эта упертая адмиральская дочка все равно добьется своего.
Но уже в воздухе, на пути в ГДР, Наташа узнала, что Дима, оказывается, уже давно на задании. И более того, основные силы бригады сидят на плацдарме, который штабные уже успели окрестить «Зеландским». Говорили, что против бригады готовится контрудар чуть ли не всей датской армии, а связь с плацдармом весьма неустойчивая.
Так что особого повода для оптимизма не было.
Глава 15.Экипаж
61-й гв. танковый полк 10-й гв. танковой дивизии ГСВГ. Между г. Мешеде и г. Зиген. Северный Рейн-Вестфалия. ФРГ. Утро 12 июня 1982 г. Второй день войны.
Не скажу, что второй день этой войны как-то заметно отличался от первого. Но что его начало было другим – это да. Еще вчера мы начинали выдвижение на территорию ФРГ из мест постоянной дислокации, выслушав инструктаж от отцов-командиров, большинства из которых сегодня уже и в живых-то не было.
Как говорилось о похожих обстоятельствах в одном бессмертно-классическом «Разговоре дяди с племянником»: «Изведал враг в тот день немало, но русским тоже перепало».
Этой ночью мы, уже в полной мере испытав на своей шкуре, что такое в современной войне авиаудары, почти не спали – дозаправившись горючкой и наскоро пожрав консервов из сухих пайков, чутко прислушивались к окружающим звукам и радиоэфиру. Подсознательно все опять ждали ядерного удара, но ничего такого почему-то по-прежнему не происходило, рации молчали – командование явно «держало паузу», а «Маяк» из Москвы вообще передавал какие-то концерты по заявкам радиослушателей.
Этой ночью вражеская авиация летала мало, все больше проходя над нами на большой высоте, – возможно, оставшаяся воздушная мощь НАТО сейчас атаковала наши тылы на территории ГДР. Артогонь в ночной темноте тоже носил откровенно «беспокоящий» характер.
А вот с рассветом все началось уже по-настоящему.
Авиация мощно заревела практически на предельно малой высоте и потом пару часов надрывалась не переставая, и своя и натовская. Правда, на наши наспех оборудованные в редком леске позиции упало не так уж много бомб, при довольно незначительных общих потерях. Лично у меня в батальоне не было ни одного прямого попадания в танки, а также убитых и раненых.
Авиации у НАТО после вчерашнего, похоже, осталось не так уж много, и летуны то ли стремились разнести наши ближние тылы и колонны снабжения, то ли предпочитали не тратить боезапас на плохо видимые цели.
Наверное, так оно и было, поскольку, к примеру, наш полк окапывался фактически в темноте и представление о переднем крае нашей обороны у супостата должны были быть самыми что ни на есть приблизительными. Хотя это нам, танкистам, сейчас окапываться просто: опустил отвал для самоокапывания – и шуруешь. А уж чего там накопала наша доблестная мотопехота – бог его знает. Но, помня вчерашние налеты и потери, зарыться должны были качественно, по полному профилю.
Во всяком случае, замаскировались наши «сапоги» серьезно, поскольку даже я через свою танковую оптику и бинокль их окопы толком не сумел рассмотреть и о том, что они здесь, мог судить практически только по радиопереговорам.
Уж чего только этим утром над нами не летало. При этом непосредственно на нас бомбы (в основном обычные, но было и несколько кассетных) высыпали три раза – сначала это были знакомые по вчерашнему дню «Старфайтеры» и «Альфы-Джет», а потом то же самое проделала девятка каких-то, судя по всему, довольно древних небольших истребителей-бомбардировщиков с длинными стреловидными крыльями. Большинство бомб легло «в молоко». А после этого над нами на малой высоте проскочило на восток несколько с трудом опознанных «F-111», но они явно прилетали не по нашу душу.
Надо сказать, что наша дивизионная ПВО стреляла хоть и не часто (явно стараясь не выдавать до поры до времени свои огневые позиции и не тратить боезапас), но метко и вполне результативно. Два или три попадания во вражеские самолеты я видел четко. Да и наши истребители каждый раз появлялись над полем боя, заставляя западников ретироваться. А это означало, что небо все-таки за нами, и это вселяло в бойцов некоторый оптимизм.
После того как авиация противника отработала, появились наши «МиГи» и «Сушки», которые несколькими косяками пронеслись в западном направлении. Я лично видел разрывы бомб где-то впереди нас (видимо, во вражеских боевых порядках, начертание которых мы, надо сказать, представляли смутно – то есть, конечно, знали по ночным донесениям разведки, что «впереди танки противника», и на этом все), а также как пара-тройка наших истребителей-бомбардировщиков были сбиты за вражескими позициями – самый ближний упал километрах в пяти от нас, за невысокими холмами, где среди редкого леса и кустарника и прятались те самые «танки противника». Холмы здесь, впрочем, были невысокие, но не скажу, что это меня радовало – на равнине прицельная дальность стрельбы всегда больше, а значит, выше и риск самому схлопотать болванку в уязвимое место и до срока покинуть этот мир. Чего мне лично очень не хотелось.
