Тимоти Зан - Задача на выживание
— Опасны, вот как? — спросил Фел, разглядывая детей. Насколько он мог судить, те ничем не отличались от прочих малышей, которых он когда-либо видел. — И что же они натворили?
— Они ничего не натворили, — спокойно сказала старшая. Как видно, она находилась тут достаточно долго, чтобы ее горечь превратилась в смирение. — Все они немного отличались от других. Вот и все. Остальное сделали воображение и ненависть директора Улиара.
— И что же именно сообщили ему воображение и ненависть? — спросил Фел. — Кто они, по его мнению?
— Абсолютное зло, разумеется, — ответила молодая. — Или, по крайней мере, в это они должны вырасти, по мнению Улиара.
Фел снова посмотрел на детей.
— Абсолютное зло? — спросил он.
— Да, — подтвердила старшая и удивленно наморщила лоб, словно это было очевидным. — Джедаи, знаете ли.
18
На минуту лишившись дара речи, Фел уставился на нее. Абсолютное зло? Джедаи?.. — Да кто вам сказал, что джедаи — это зло? — возмутился он. — Кое-кто из них, может, и совершал ошибки, но…
И осекся. Обе женщины смотрели на него, словно бы он только что заявил, будто красное — это зеленое.
— Разве вы ничего не знаете? — сказала молодая. — Они же погубили нас. Они предали нас и погубили.
— Вы сами видели, как это случилось? — не поверил Фел. — Или только слышали от…
— Коммандер, — окликнул Драск. Фел отвернулся от смотровой щели.
— Что? — рявкнул он.
— В данный момент все это несущественно, — спокойно сказал генерал. — Мы сможем узнать о них больше, когда аристокра и посол вновь будут под нашей защитой.
Фел недовольно стиснул зубы. Но чисс был прав.
— Ясное дело, — проворчал он. — Значит, мы просто оставим их тут?
— А вы хотите, чтоб мы взяли их с собой? — возразил Драск.
— Ну нет, конечно, — нехотя согласился Фел. — Просто я… Конечно, нет. Возвращаемся к турболифту?
— Да, — сказал Драск, и его глаза вспыхнули сдержанной яростью, покосившись на запертую комнату. — Мы увидели то, ради чего шли сюда.
Фел кивнул. Ему очень не хотелось оставлять тут этих бедолаг — жертв какого-то безумного мифа или личной мести. Но Драск прав: с этим можно разобраться и позже.
— Ладно, штурмовики, строиться. Мы отправляемся к передним турболифтам.
Он начал разворачиваться, но что-то в позе Захвата притянуло его взгляд.
— Захват? — окликнул Фел.
Неохотно, как ему показалось, эйкариец вытянулся по стойке «смирно».
— Прошу прощения, командир, — сказал он, и его голос прозвучал даже более странно, чем обычно. — Я… вспоминал.
— Вспоминал что?
— Свой народ. — Захват слегка дернул бластером в сторону двери. — Военный диктатор забрал много таких же невинных, не представлявших настоящей угрозы, и поместил их в места вроде этого. Большинство из них так и не вернулось.
— Понимаю, — сказал Фел, глядя на белое забрало. — Но лучшее, что мы сейчас можем сделать, это найти Формби с Джинзлером и сообщить им об этом. Правило один заключается в том, что в подобных делах первый выстрел всегда предоставляется дипломатам.
— А если они не могут или не хотят ничего делать? Фел снова посмотрел на запертую дверь.
— Правило номер два гласит, что второй выстрел за солдатами, — мрачно произнес он. — Выходим.
* * *
Конструкторы «Дальнего полета» явно не рассматривали возможность, что кому-то взбредет в голову передвигаться по соединительным пилонам вне турболифтовой кабины и даже без репульсорноподъемного ранца, предназначенного для ремонтных работ. Поэтому внутренние стены шахты они сделали гладкими, без каких-либо служебных лестниц, на которые так рассчитывал Люк. Отсутствовали тут и настенные захваты для рук, а всю проводку спрятали под металлическими панелями. К счастью, у джедаев имелись собственные ресурсы.
— Как дела? — выдохнул Скайуокер, продвинувшись по толстому кабелю еще на полметра.
— У меня-то отлично, — произнесла над его головой Мара. — А вот как ты держишься?
— Тоже неплохо, — заверил Люк и, улучив момент, взглянул на жену, сидевшую на его плечах. Он знал, что со стороны это выглядит весьма нелепо: мужчина, подтягивающийся на руках по пучку силовых кабелей, в то время как взрослая женщина восседает на его плечах, точно ребенок, глазеющий на парад в День победы.
Но как глупо это бы ни выглядело, они поднимались, причем даже быстрей, нежели ожидал Скайуокер. Съемные панели давно уже намертво приржавели к креплениям, и добраться до укрытых под ними кабелей можно было лишь с помощью лазерного меча. Если бы они поднимались поодиночке, то каждому пришлось бы вырезать кусок облицовки, затем взбираться по открывшимся кабелям, потом опять останавливаться, чтоб вырезать следующую пластину. А так Мара могла сосредоточиться на работе с мечом, тогда как Люк мог уделить все внимание самому восхождению.
Или, по крайней мере, он мог это делать, пока держали руки. Протянувшись к Силе и позволяя ей втекать в свои мышцы, Скайуокер продолжал взбираться. Хорошо, что из той кабины-ловушки им не пришлось выбираться таким же способом, подумал он. Драск бы это не осилил.
— Осторожней, — предупредила Мара. — Мы достигли края еще одной воронки.
— Понял, — выдохнул Люк, стараясь теперь при каждом захвате крепче сжимать пальцы.
У каждого из дредноутов и у сердечника-хранилища было свое направление гравитации, поэтому в этой шахте предусмотрели подстраивание подъезжающих кабин под надлежащий «верх» каждого из пунктов назначения. Перебираться через воронки гравитационных полей, выполнявших такие действия, было не так уж трудно… Скайуокер и Мара уже преодолели две из них… но внезапное столкновение с воронкой могло обернуться бедой.
— Уж лучше б эти вещи не были привязаны к системе жизнеобеспечения кораблей, — пробормотал Люк, ощутив, как в его тело вцепился вихревой поток, пытаясь развернуть. На минуту Маре пришлось прервать работу и вцепиться в воротник Скайуокера. — Если бы в пилоне отсутствовала гравитация, мы бы по нему просто всплыли.
— Чтобы найти и отключить все резервные системы, нам потребовалось бы полдня, — заметила Мара и осторожно махнула свободной рукой над головой. — Ладно, вот верхний край воронки.
Люк перебрался через границу раздела, и они продолжили подъем.
— Ну и когда ты собираешься рассказать, в чем тут дело? — спросил он.
И даже сквозь гул лазерного меча расслышал вздох Мары.
— Дело в той сценке на смотровой палубе «Посланника Чаф», — заговорила она. — Как раз перед вхождением в Редут, когда Беаш и героонцы прощались со своим кораблем.
— Я помню, — произнес Скайуокер. — Ты тогда сказала что-то насчет неправильности.
— Жаль, я не поняла это раньше, — снова вздохнула Мара, явно готовая во всем винить себя. — Мне следовало бы сразу догадаться. Помнишь, когда героонский корабль только прибыл, на экране, позади Беаша, мы видели детей, игравших в «Императора на горе»?
— Да, — подтвердил Люк, прокрутив в памяти эту сцену. — Мне это показалось нормальным.
— О, выглядело это замечательно! — проворчала Мара— Проблема в том, что двумя днями позже, когда героонцы прощались, на заднем плане происходила та же сцена.
Нахмурившись, Скайуокер спросил:
— Что ты имеешь в виду под «той же сценой»? Другие дети играли на том же сооружении?
— И имею в виду, что на том же сооружении играли те же дети, — сказала она. — Вытворяя то же самое и совершенно так же.
Пальцы Люка, сжимавшие кабель, напряглись.
— То есть вся эта сценка была записью?
— Ты понял, — с горечью сказала Мара. — На борту того корабля нет детей. Беаш бесстыдно врал, Скайуокер. В оба своих рта.
— А я ничего не заметил, — признался Люк, чувствуя себя идиотом. — Не обратил ни малейшего внимания.
— А почему ты должен был обращать? — возразила Мара. — Не было никакого повода подозревать их в чем-либо.
— Все же мне следовало быть настороже, — не согласился Скайуокер. — Особенно после всего, что случилось на «Посланнике Чаф»… Ну и что именно это означает?
— Это означает, что героонцы — мошенники, — ответила Мара— Это означает, что их корабль вовсе не корабль беженцев. А сверх этого я не знаю ничего.
— Беаш как-то сказал, что их корабль состоит, главным образом, из маленьких комнат, — вспомнил Люк, пытаясь в это вникнуть. — Такую особенность конструкции наши сенсоры вполне могут проверить, поэтому можно принять, что тут он говорил правду. Какой тип судна может состоять из маленьких комнат?
— Может, тюремный корабль? — предположила Мара— Или, возможно, грузовое судно, вроде сердечника-хранилища «Дальнего полета»? Ведь это и есть, по существу, набор маленьких комнат.
