Николай Чадович - Особый отдел и тринадцатый опыт
– В его понимании я ничем не рисковала, поскольку не успела отметиться ни в одной милицейской картотеке. – Людочке пришлось вступиться за своего кавалера.
– При чём здесь картотеки! С такой внешностью тебя можно вычислить в два счёта. Об этом он подумал?
Внутри первого конверта оказался второй, на котором печатными буквами, явно через трафарет, было написано: «Срочно! Конфиденциально! Городским властям и компетентным органам».
– Хорошо ещё, что не президенту, – хмыкнул Кондаков, рассматривая конверт на свет.
Не обнаружив внутри ни миниатюрного взрывного устройства, ни штаммов смертоносного вируса, ни каких-либо других подозрительных предметов, он вскрыл и этот конверт. Добычей опергруппы стали несколько листков стандартной почтовой бумаги, текст на которых был исполнен по той же методике – посредством трафарета и синего фломастера.
Не дожидаясь понуждения, Кондаков приступил к чтению, по своему обыкновению запинаясь на каждом слове и путая ударения:
– «Ваша преступная халатность, заключающаяся в игнорировании моих требований, привела к трагедии. Не встречая понимания со стороны властей, я вынужден был пойти на крайние меры. Речь идёт о взрыве в фарватере Невы. Погибли люди. Городскому хозяйству нанесён ущерб, значительно превышающий сумму, которую я требую. Времени для размышления больше не остаётся. В случае, если мои условия принимаются, в колонке частных сообщений газеты «Невский курьер» должен быть помещён следующий текст: «Безусловно согласен». Подпись любая, но лучше что-нибудь из римской мифологии. Спустя сутки после опубликования сообщения поместите в камеру хранения Финляндского вокзала чемодан, содержащий пятьсот тысяч… – Кондаков прервал чтение. – Это уже любопытно! Посмотрите-ка сюда.
На листке, предъявленном для осмотра, печатная цифра 500 000 была от руки исправлена на 1 000 000.
– Это я виновата, – призналась Людочка. – Взвинтила цену. Он сбегал в туалет и там внёс в письмо коррективы.
– Зато теперь мы абсолютно уверены, что Желваков истинный автор письма, а не очередной посредник, – сказал Цимбаларь.
Тем временем Кондаков продолжил чтение:
– …чемодан, содержащий миллион долларов. Воспользуйтесь самой последней по счёту ячейкой. Код – первая буква моего имени и завтрашняя дата. Конечно, вы можете арестовать человека, который заберёт чемодан, или устроить за ним слежку, но это приведёт к тому, что на город обрушатся новые бедствия, в сравнении с которыми гибель баржи покажется детской забавой. Грех смертоубийства падёт на вас, а не на меня. Если вы не выполните моих условий, дальше будет только смерть, смерть и смерть. Гладиатор». – После некоторой паузы Кондаков поинтересовался: – Ну как впечатление?
– Это приговор, который Желваков подписал себе самому, – сказала Людочка. – Такую улику нельзя опровергнуть.
Забирая у Кондакова письмо, Цимбаларь просительным тоном произнёс:
– Пётр Фомич, лети со всех ног в редакцию и дай в завтрашний номер срочное сообщение: «Безусловно согласен. Юпитер».
– Боюсь, что завтрашний номер уже сверстали, – засомневался Кондаков.
– Сейчас газеты не верстают, а набирают на компьютере, и для срочных случаев всегда остаётся резервная колонка. Правда, такая публикация влетит нам в копеечку… И не забудь прихватить в редакции пару старых газетных подшивок. Килограммов этак на пять.
– А ты небось отправишься покупать чемодан для денег? – лукаво прищурившись, поинтересовался Кондаков.
– Ты, Пётр Фомич, просто предвосхищаешь мои планы.
Расследование, похоже, приближалось к завершению, хотя никакой ясности по поводу природы взрывов так и не появилось. Оставалось надеяться, что Желваков (тождество которого с Гладиатором уже не вызывало сомнений), взятый с поличным, то есть при получении чемодана с выкупом, расколется на допросе, как мелкий фраер.
А пока лжеморяк был занят добыванием денег для оплаты услуг посредника. Добывал он их, конечно же, из карманов ничего не подозревающих петербуржцев.
Ночь (надо полагать, одну из своих последних ночей на свободе) Желваков вновь провёл под бдительным надзором сыщиков – на сей раз Вани и Кондакова. Цимбаларь перед грядущей операцией должен был отоспаться, а Людочка не отходила от ноутбука, изучая научное наследие зверски убитого Алексея Андреевича Шестопалова, известного также как Чернокнижник и Лёха Юродивый. Она почему-то была уверена, что разгадка серии таинственных взрывов кроется именно в теоретических изысканиях покойного физика.
К сожалению, пониманию Людочки были доступны лишь названия статей и монографий Шестопалова да ещё аннотации на них, составленные в самых общих фразах. Дальше начинались такие дебри, что в них, наверное, заплутал бы даже великий Гроссман, как известно, выполнивший все математические расчёты для общей теории относительности Эйнштейна.
Обращаясь к Цимбаларю, решившему использовать выпавший ему отдых на всю катушку, что означало напиться вдрабадан, Людочка воскликнула:
– Ты можешь хотя бы приблизительно представить себе содержание статьи, называющейся: «Теоретико-полевой подход к процессам с большой передачей импульсов»? Тут, между прочим, даже про какие-то глюки говорится. Только не про те, которые у тебя бывают с перепоя, а про гипотетические частицы с нулевой массой.
– Во-первых, не глюки, а глюоны, – поправил её Цимбаларь, в редкие минуты трезвого досуга почитывавший журнал «Наука и жизнь». – Во-вторых, я такую галиматью и представлять себе не собираюсь. В-третьих, всю эту учёную шваль давно пора поставить к стенке. Именно они одарили человечество динамитом, удушающими газами и атомными бомбами.
– А заодно компьютерами, электрической энергией, антибиотиками и даже водкой высшей очистки «Абсолют», которую ты сейчас втихаря потягиваешь, – не преминула съязвить Людочка.
– Всё, что я делаю, делается исключительно для пользы дела, – наставительным тоном произнёс Цимбаларь. – Твой Желваков желает увидеть супермена. И он его увидит – сильного, безжалостного, уверенного в себе и, естественно, слегка выпившего… А какая польза от того, если бы я сейчас склонил тебя к сожительству? Никакой! Я бы безнадёжно утратил форму, а ты забросила свои научные изыскания, вполне возможно, куда более перспективные, чем все наши погони, засады, слежки.
Газетчики, заломившие за крошечное сообщение немыслимую цену, не подвели. Свежий номер «Невского курьера» содержал условную фразу, чей истинный смысл знали только пять человек (включая Ваню, которого с текстом письма ознакомили позднее).
Ровно в два часа Людочка свела Желвакова с Цимбаларем, причём оба назвались вымышленными именами, и, сославшись на неотложные дела, испарилась. Мужчины остались наедине.
Желваков пристально изучал Цимбаларя, словно бы надеясь взглядом проникнуть ему в самую душу, а тот, сохраняя каменное выражение лица, потягивал пиво.
– У меня такое впечатление, что я вас уже где-то видел, – сказал наконец Желваков.
– Мир тесен, – пожал плечами Цимбаларь. – Мне сказали, что вы имеете отношение к торговому флоту, а я в своё время прокутил в портовых городах Европы и Америки целое состояние.
– Нет, это случилось недавно, причём здесь, в Петербурге. – В голосе Желвакова проскользнули тревожные нотки.
– Всё может быть. Я имею привычку гулять после завтрака по улицам города.
– По каким именно? – осведомился Желваков, в подсознании которого прочно засел образ человека, белой ночью мелькнувшего в окне одной достопамятной квартиры.
– По всяким. – Цимбаларь нахмурился. – Может быть, перейдём к делу? А если я вас чем-то не устраиваю, так и скажите. Разбежимся полюбовно.
– Хорошо, хорошо… – Желваков поморгал, отгоняя от себя наваждение. – Дело, которое я вам хочу предложить, довольно простое. Нужно взять в камере хранения чемодан и доставить его в место, которое я укажу. Вот и всё.
– Чемодан большой?
– Думаю, не очень.
– То есть сами вы его не видели?
– Нет.
– Предупреждаю заранее: с радиоактивными веществами я не работаю.
– Об этом и речи быть не может. В чемодане будут только бумаги.
– Ценные? – ухмыльнулся Цимбаларь.
– Вас не касается.
– Конечно, конечно… Это я к тому, что мой гонорар обычно составляет два процента от транспортируемой суммы, но не меньше десяти тысяч долларов.
– Считайте, что мы договорились.
– Я берусь за дело только после получения аванса. Так что раскошельтесь тысячи на три.
– Вы получите всё сполна и даже больше, но лишь после того, как я завладею чемоданом.
– Тогда до свидания. Приятно было познакомиться. – Цимбаларь сделал вид, что собирается уходить.
– Постойте! – Желваков тоже вскочил. – Сейчас я несколько стеснён в средствах, но, возможно, в качестве аванса сойдёт и это. – Он протянул Цимбаларю пакет, который прежде держал на коленях.
