Федор Березин - В прицеле черного корабля
– Никому не двигаться! Поднять руки кверху! – скомандовал резкий голос. И тут же сделал пояснения. – Иглометы у нас не игрушечные и сняты с предохранителя.
Голос был совершенно знакомый.
– Господи Великий Эрр, – выдохнул Косакри поворачиваясь, – так можно и сердечный приступ заработать. Я уж думал на борту республиканцы.
– Молчать, шторм-капитан Косакри! – рявкнул линейный помощник Дор Пелеко. – И поднимите руки. Вас это касается в первую очередь.
– А что, правда, стрелять будете? – спросил Косакри с издевкой.
– Вначале просто ударю, капитан. Давно не получали рукояткой?
– Давно, – признался командир крейсера без долгих раздумий. – А вы, баритон-капитан теперь на брашей работаете, да?
– Руки выше, Косакри! – набычился Пелеко. – Я вот как раз ни как не на брашей, а вот вы, наш доблестный начальник… На кого вы?
– Что за дурацкая комедия, Дор! У вас нервный срыв? Сходите к доктору, он выпишет…
– Это вам, Стат Косакри хватит ломать комедию. Объявляю! Вы, лично вы, арестованы! И обвиняетесь не больше, не меньше, как в сотрудничестве с врагом. Так, – подвел какие-то свои итоги линейный помощник. – Новой смене занять боевые посты. Старой освободить места. Ну, живо! А вы, жрец Рикулло, покуда не вмешивайтесь, раз ничего не понимаете и даже у себя под носом слепы как птица мурубуру.
«Расплющь Мятая луна, – подумал Косакри. – Мир разваливается не только снаружи, но еще и здесь. Паршивый создатель решил меня проучить».
Надо было что-то делать, ибо в ином случае в ближайшее время он мог оказаться запертым в четырех стенах. Тогда из всего мира останется только часовой, разговаривающий с ним через закрытую дверь, или даже вообще не разговаривающий. Требовалось, да просто-таки обязывалось жизнью, выкинуть что-то из ряда вон, нечто совершенно неожиданное.
В пространстве главного боевого поста стало достаточно тесно. Кто-то выбирался из-за пультов, кто-то протискивался в кресла.
– А нас-то за что? – подал голос один из тенор-операторов.
– Мы вас и не арестовываем, – пояснили вопрошающему прибывшие, правда, не выводя из оси стрельбы игломета.
Похоже, кроме Дора Пелеко никто не собирался стрелять по-правдашнему. Случаем требовалось пользоваться незамедлительно.
– Ну, быстрее! Шевелитесь! – раскомандовался линейный помощник не в шутку. Он явно находился просто в бешеном возбуждении. – Двигайте, двигайте задницы!
Он даже отвернулся от молча стоящего с поднятыми руками командира корабля, чтобы пнуть кого-то ногой. Именно в этот момент последовательность необходимых для дела движений высветилась в голове Стата со скоростью молнии.
93. Закупорка древних кладовых
Люди-лягушки
Значит можно вполне представить ощущения «ребятишек» из ВМДК.
Глубина сто метров. Для лодки немного, а для человека… Хотя товарищи диверсанты сидели в барокамере уже четвертые сутки – им все равно. Могли бы просидеть еще дольше. МЮКР все-таки не просверлила голову ни одному брашскому адмиралу, а тем более анахроническому нефтяному министру, так что узнать точно, когда танкер двинется на юг, загодя не дано. Конечно на всякий случай, двойки спецов подводных боев помещались в барокамеры с некоторой разницей во времени: так что все же определить какая из них пойдет в дело, выходило не совсем точно. Но сейчас все совпало. Там на несущейся к югу верхотуре «сосальщика» оказалась группа «один». Самый главный человек-лягушка Гусипа Укукар и его помощник Даккара Лос.
Так вот, глубина сто метров, это с одной стороны хорошо – люди могут работать без жесткого водолазного снаряжения. Но с другой… Представьте, всего-то на какой глубине приходится действовать «Синей сколопендре»! Рубка ее, можно сказать, почти торчит из воды. Понятно, это утрирование, но все равно до атмосферы очень и очень близко. А ведь там, не в океане Бесконечности, а в воздушном, вполне может плавать какой-нибудь МБУ, или просто «тянитолкай-наблюдатель». Супер-танкер, идущий ста метрами ниже, создает на поверхности вполне наблюдаемую аномалию. Вдруг, привлеченный этим обстоятельством «морской боевой уничтожитель» соизволит подлететь поближе, а уже оттуда сверху, за счет всегдашнего отсева световых зайчиков с высотой, умудрится пронаблюдать зависшую над «сосальщиком» вражескую ПЛ? Интересно, что он сделает? Не будет же он в самом деле бросать бомбу на собственный танкер? Но он может вызвать эсминцы и всякую прочую всячину. Да и вообще, опустить в воду буй, и сообщить на танкер о том, что подлые «баки» что-то там эдакое на нем вытворяют, может просто пляски свои дикие – северные – пляшут, а может, и чего похуже делают, допустим пишут «Здесь были эйрарбаки Гусипа и Дакара – дружба у них на век. А вот брашский адмиралиссимус – он бяка и вообще…». Всплывет по такому поводу танкер, так и не выясненного названия, или наоборот, погрузится уже неважно (хотя для оседлавших его людей-лягушек – еще как). Главное, что планы «чёрного» адмиралтейства полетят в тартарары.
94. Мятеж
По сути, это не было планом, так, спонтанное действие. Чем мог закончиться такой экспромт? Вообще-то, в процессе бега у Стата Косакри родилось некое «продолжение следует». Допустим, добежать до кубрика команды и поднять контр-мятеж против мятежа линейного помощника. Однако если Дор Пелеко прибыл с целым десятком вооруженных матросов, то оба склада оружия наверняка охраняются. Так же не стоит появляться около своей собственной, капитанской каюты. Там уж точно кто-то стоит на перехвате. С другой стороны, хватит ли у этой «новой власти» решимости сражаться по-настоящему? Вполне может случиться, что не хватит. Ведь когда он приложился кулаком к затылку Пелеко и тот упал, никто все-таки не выстрелил. Даже когда потом он растолкал и протиснулся сквозь толпу на выходе, все едино никто не начал стрелять. Конечно, начать в тот момент пальбу по капитану значило уложить всех знакомых и мало знакомых – игломет штука опасная, он не способен делать селекцию по типу «свой-чужой». Однако пальба вдоль коридора чуть позже стала бы делом вполне-таки избирательным. Может, все-таки угроза применения оружия была чисто психологическим трюком?
Проверить таковую загадку не получалось. К тому же сейчас, во время бега с препятствиями, да еще наверняка и погоней за спиной, размышлять выходило не очень. Тем более, Стат Косакри вообще-то не так часто наматывал дистанции по тревоге, ведь обычно он сам их объявлял, а потому его спорт заключался в хронометраже чужих достижений. Теперь, буквально через считанные десятки метров, сердце у него внезапно стало самым главным органом организма. А вот голова превратилась в неудачно торчащую принадлежность туловища, ибо основное, что следовало с ней делать, это постараться не разбить вдребезги о дверные проемы. Кстати, некоторые люки Стат успевал за собой закупоривать, но вряд ли это должно было надолго остановить преследователей. Короче теперь можно было только жалеть о совершенно недостаточной для рекордов физической форме. Но неужели в этом вылепленном подсознанием мире следовало тратить времечко на раздувание виртуальных мышц? Ведь их накачка, так же как и сердца, и всего остального-прочего, являлась очередным отвлекающим фактором, эдакой ловушкой, клеящей на несуществующий мир бирочку «Осторожно реальность!». Он не был столь глупым, дабы поддаваться на такое. Однако творцу-создателю все же нельзя было отказать в следовании неким правилам. То есть, если ты не тренируешься, то и получи сбитое напрочь дыхание и застилающий глаза пот.
Щелкни по макушке Мятая луна, он действительно не знал, что внутри организма содержится такое количество свободной влаги. А вот то ли в висках, то ли в ушах бухало теперь с ужасающей силой. Может, «Кенгуру-ныряльщик» уже провалился куда-нибудь ниже позволенной инструкцией глубины? И вот-вот сплющится от двухкилометрового столба соленой жидкости?
Однако даже подводный крейсер объект в сущности небольшой. Стат Косакри домчался до трубообразного коридора ведущего в правый корпус лодки-катамарана. Он откупорил тяжелую, рассчитанную как минимум на сопротивление шестидесяти, а то и ста атмосферам дверь, проскочил внутрь и с такой прытью дернул ее на себя, что чуть не отхватил собственные пальцы. Уже почти ничего не видя, ибо пот катился буквально градом, он закрутил круглую рукоятку. Что это могло дать, если запор отвинчивался с любой стороны? Но вдруг погоня ошибется, и проскочит мимо? Правда, кто им мешает разделиться и выбрать оба направления? Ладно, сейчас думать о таких сложностях просто не получалось. Да, теперь вообще уже ничего не получалось. Шторм-капитан оперся на переборку. Очень хотелось упасть на резиновый пол прямо тут и некоторое время совершенно не двигаться.
– Вам плохо, командир? – спросил его очень удаленный, едва слышный голос.
Косакри поднял голову и обнаружил рядового матроса смотрящего на него с дистанции пол метра.
