Анастасия Парфенова - Ярко-алое
Не улови Тимур, как передавала Аири отчеты своему князю, он мог бы поверить вопросительно выгнутой брови.
— Надеюсь, ничего серьезного? — спросил седой интриган.
Взгляд владыки был обращен к госпоже, но Тимур после общения с Кими знал, что вопрос в такой ситуации адресуется мужчине. Искушение промолчать в любом случае было велико. Остынь, Неко. Не зная, что происходит, не стоит начинать с грубости. Слишком неповоротливое это оружие.
— Серьезного? Нет. — Скользнул глазами по острию нагинаты. — Я благодарен клану Фудзивара за доставленное эстетическое удовольствие. Оборона ваша воистину… неотразима.
В голосе тайного советника слышались довольно прохладные нотки. Князь и княгиня обменялись долгим взглядом. Фудзивара Ямато подхватил полу малахитовой накидки. Медленно поднес к губам:
— Полностью с вами согласен, советник.
Князь улыбнулся. Княгиня опустила ресницы. И скользнула за спину высокородного своего супруга.
Владыка наконец повернулся к слегка поджаренному зятю:
— Спасибо, что согласились к нам присоединиться, господин советник. Надеюсь, обсуждаемые на этой встрече вопросы будут вам небезынтересны. Думаю, некоторых из моих гостей представлять не нужно. С господином Коси вы, после событий прошлой недели, уже знакомы.
— Советник, — пожилой самурай поклонился полуварвару без тени пренебрежения, — я так и не поблагодарил вас за спасение своего будущего.
Что?
Резкий запрос в архивы. Воспоминание поднялось из тьмы, точно глубоководный скат. Заслонило лица собеседников взмахом широких плавников: летящая в лицо серебряная «рыбка», боль в руке, ужас в груди. И похожий на льва седой самурай, выбросивший перед Хромым Котом свой щит.
Тимур сделал вывод, что видит перед собой главу офицерского клана Коси. Глубокие морщины, густые брови, седая грива. Генерал в отставке был тем самым воином, чей щит сохранил шкуру советника в день-ноль во время атаки «рыбьего» вируса. Ну а правнуком его и наследником был молодой идиот, вставший в строй в парадной аватаре. Это, надо полагать, и есть то «будущее», которое советник Канеко совершенно случайно спас.
— Генерал Коси, — Тимур поклонился без тени насмешки, — благодарить за сохраненную жизнь здесь должен я.
— Должен? В бою не считают чужих долгов. — Самурай качнул благородной головой. — Вы показали, из чего сделаны, молодой человек. А мы посмотрели. Я подумал: «Парень сгодится, но с чего это он лезет в глотку Новотерре в одиночку? Разве рядом некому встать?» С этого дня рядом с вами встанут Коси. Мы — небольшой клан, но, хвала ками, небесполезный. Клятв на ветер не бросаем.
Тимур замер. Стремительно обежал глазами обращенные к нему лица. Догадка была ослепительна.
Глава клана Такэда — незначительной самурайской семьи, как и Коси, принесшей вассальную присягу Кикути. Что им рассказал Глициниевый князь? Что пообещал?
Еще один глава боевого клана, на сей раз вассального Минамото. А с ним — творец, родич правящего владыки. Того самого, который тайный советник и чтимый коллега. Быть не может, чтобы не знал он о происходящем.
Еще творцы — сам владыка Сумирегава! Древний Фиалковый клан обеднел и утратил влияние, но творцов его почитали почти наравне с ками. Именно из этой семьи ушла когда-то та, что впоследствии станет госпожой советником Ханой.
«Это не союзники князя Фудзивара, — отчетливо подумал Тимур. — Это мои союзники».
Те, кто по той или иной причине готов был поддержать советника Канеко. Кого неведомыми способами соблазнил, уговорил, подкупил, шантажировал перепугавшийся за дочь Фудзивара Ямато. Кто мог составить ядро новой политической силы.
Инстинкты советника Канеко звенели и требовали не упустить момента. Как когда-то он начал чуять мгновение решающего удара, так и сейчас с головой накрыло осознанием: действуй! Опасность велика — предки мои варварские, да почти наверняка кто-то из этих «союзничков» и заминировал злосчастную дверь, то-то радости будет им «доверять» — но упускать возможность нельзя.
Чтобы владычица Кикути могла выжить, нужна поддержка мощной и стабильной политической фракции. До сих пор Тимур даже не смотрел в сторону высших сословий, укрепляя свое положение среди пользователей и варваров, ведя многоуровневые переговоры с сетевиками.
Если получится опереться и на анклавы и на самураев, это будет… Ками великие, а ведь действительно будет! Судя по собравшимся здесь, железная хватка, которой Кохаку удерживал в повиновении творцов, дрогнула. Разбить его коалицию, расшатать блок деда Богдана — и у Акеми по крайней мере появится шанс.
Главное — не проторговаться.
Тимур поднял подбородок. Твердо взглянул в глаза генералу Коси.
— Я буду счастлив, — сказал отчетливо, — видеть рядом с собой достойных.
И повел рукой, будто прикрывая щитом стоящего с ним бок о бок в строю. Похожий на седого льва самурай улыбнулся.
На заседание совета в тот день Канеко так и не попал. После нескольких часов под кровом высокородного своего тестя голова Тимура гудела. Аналитические приложения потрескивали, не к месту проецируя на сетчатку черные водовороты. Схлестнуться в таком состоянии с чтимыми коллегами было чревато кровопотерей (увы, не со стороны вышеупомянутых коллег). Неко со вздохом направил на рабочую рассылку свои извинения. Попросил господина Такахаси отменить назначенные на сегодня встречи, перевел текущую почту на Стефана и пошел домой. Отсыпаться.
В поместье было тихо, безопасно и так солнечно, что Тимур не смог отказать себе в удовольствии постоять на террасе, блаженно жмурясь. Вдалеке очерчивали горизонт горные пики. Внизу, в приютившемся у стены небольшом саду мерно журчал ручей. И вторил песне воды голос госпожи Кимико. Ноги советника сами собой нашли путь к лестнице. Неко шагал по выложенным белыми камнями дорожкам, а речь урожденной княжны становилась все отчетливей.
— Со стороны это, должно быть, представляется безумием, — задумчиво говорила госпожа Канеко. — Наши обычаи, все наше общество. Изнутри оно совершенно точно кажется безумным! Нагромождение условностей и традиций, что стали прочнее разума, могущественней базовых инстинктов. Как могла сложиться подобная утопия?
Тимур замер. Удивленно приподнял брови. Дальше двинулся, уже осознанно стараясь не шуметь.
— Ресурсы, — неожиданно твердо ответила на свой же вопрос дочь клана Фудзивара. — Мне всегда казалось, что смотреть надо на первопричину. Первый день-ноль, когда один из сотен отправленных на разведку якорей передал: найдена планета, богатая уникальными для того периода ресурсами, но мало пригодная к обитанию. За ярко-красный, тревожный цвет небес мир этот назвали Аканой. Совет директоров корпорации «Мицубиси» принял решение об установке постоянного маяка. Высылке экспедиции. Открытии рудника. А затем и колонизации.
Тимур осторожно завернул за угол. Высокородная его супруга сидела на каменной скамье, удерживая на коленях сверток с дочерью. Пространство вокруг нее не столько следовало канонам аканийского сада, сколько использовало традиционные элементы на усмотрение госпожи. Изумрудная трава, серые глыбы валунов, изогнутые ветви клонящихся к ручью деревьев. Над скамьей изгибались лозы белых глициний, длинные цветочные грозди наполняли воздух томящим ароматом, и все вокруг казалось залито мягким солнечным медом.
Высокородная княжна была расслаблена и неподвижна, лишь грудь ее едва заметно вздымалась да мягко поднялась рука, поправляя простыни над головой ребенка. Взгляд госпожи был устремлен в пустоту.
Никаких иных собеседников, помимо посапывающей дочери, рядом не наблюдалось.
— Все в итоге сходится к этому: планета-рудник, сырьевой придаток, совершенно не приспособленный к самостоятельному существованию. Так продолжалось добрую сотню лет. Открывались новые шахты. Гремел один экономический кризис за другим, цены на транспортировку высокоорганизованной органики снова и снова подскакивали. Сотрудники, поначалу ведшие работу вахтовым методом, вынуждены были образовывать постоянные поселения.
Советник Канеко проследил за сосредоточенным взглядом, пытаясь понять, что же такого интересного обнаружила в пустом воздухе вдруг впавшая в лекторский тон госпожа. Легчайшее прикосновение к сети показало, что вокруг нее плавают пласты информации — выдержки из отчетов, видеозаписи, аналитические выкладки. Все это тщательно сортировалось, выстраивалось в логическую цепочку, нанизывалось, точно бусины на нить, на голос. А затем укладывалось в тематическую библиотеку, чтобы осесть на крыльях новорожденной сетевой бабочки-Акеми.
С некоторым опозданием до Тимура дошло — супруга не просто рассуждает сама с собой. Вдовствующая Кикути делала запись для личного архива своей дочери.
