Бен Каунтер - Война ордена
Именно для этих целей и служили Черные Корабли. Из миллионов псайкеров, оказавшихся у них на борту, выживали единицы, которых впоследствии учили противостоять искушениям и безумию Хаоса, являвшихся подлинным бичом всякого, кто обладал этим даром. Остальных содержали на полных ужаса и боли тюремных палубах, заковав в подавляющие ментальные способности кандалы. Многие узники знали, что им никогда не вернуться оттуда, куда их везет Инквизиция. Другие, зачастую происходившие с диких миров, просто не могли понять, где они оказались, поскольку никогда и не слышали об огромной космической империи, и сходили с ума от ужаса. Иные из них пытались даже устраивать бунты, но неуязвимые для колдовства охранники и псайк–дознаватели Адептус Астра Телепатика крайне редко упускали возможность учинить над непокорными пленниками расправу, которая показалась бы жестокой даже по меркам Империума.
Правда о существовании Черных Кораблей не подлежала распространению среди гражданского населения. И только высокопоставленные чиновники знали о них что–то, помимо рассказываемых шепотом легенд, хотя даже губернаторы могли лишь догадываться, что происходит на борту этих звездолетов или где те появятся в следующий раз. И никто, даже сами инквизиторы, несшие свою тяжкую службу на Черных Кораблях, не знал, что же происходит с ордами отбракованных псайкеров, когда тех доставляют на Teppу. Известно было лишь, что Галактику бороздят тысячи подобных кораблей, идущих по долгому, полному ужаса маршруту от священной прародины Человечества и обратно, везущих богатый урожай псайкеров в самое сердце Империума. На стенах каждого такого звездолета за многие тысячи лет скопились следы псайкерских страданий, агонального ужаса и мук бесконечных испытаний. Многие пленники так и умирали на Черных Кораблях, и их души навсегда оставались здесь, блуждая по мрачным коридорам. Другие же источали столь мощную злобу и страх, что те проникли в самую суть Черных Кораблей и их эмоции эхом звучали в этих стенах.
Не раз и не два эти суда так и не возвращались на Терру. Порой причиной тому становились нападения пиратов, не слишком обеспокоенных страшными слухами, ходившими вокруг Черных Кораблей, а порой их уничтожали и попутные крейсера ксеносов. Бывало и так, что звездолет просто сбивался с пути во время варп–перехода, и тогда даже самые лучшие системы сдерживания не могли помешать хищникам Хаоса поселиться в телах столь драгоценного груза. В этом случае псайкеров ждала незавидная участь — пирующие чудища рвали на части их души, пожирая пленников заживо. Кошмарные события, разворачивавшиеся на заблудившихся звездолетах, не мог представить или вынести ни один нормальный человек. «Провозвестник гибели» как раз и являлся таким пропавшим в варпе Черным Кораблем.
Сарпедон ощущал, как боль сочится по влажному черному полу, стекает по похожим на огромные кинжалы стальным колоннам и капает с ребристой поверхности высокого свода. «Провозвестник гибели» когда–то был наполнен перепуганными мужчинами, женщинами и даже детьми — псайкерами, переправляемыми на Терру, — а затем заблудился в варпе, и немыслимо древнее судно окончательно стало юдолью ужаса и страданий.
Воющие Грифоны бежали через зал, стреляя изо всех стволов. Люди Сарпедона встретили их плотным заградительным огнем, и уже в следующую секунду битва начала уносить жизни. Валились на палубу Грифоны, падали убитые первыми выстрелами Испивающие Души. Сарпедон укрылся за массивной глыбой, оторвавшейся некогда от ребристого потолка, и оглянулся в направлении высокого арочного прохода, уводящего к комплексу тюремных камер — темному лабиринту, чьи коридоры, казалось, противоречили правилам геометрии и логики.
— Салк! Удерживайте фланги! Остальным отступить! — приказал командор.
Сержант Салк со своими людьми закрепился на фланге среди стальных обломков, некогда составлявших часть потолка. Испещренные знаками печатей псайканы, они обрушились, когда «Провозвестник» беспомощно болтался в варпе.
Десятки Испивающих Души устремились туда, в то время как остальные вернулись к Сарпедону и теперь обстреливали проходы.
Командор увидел лорда Мерчано, узнав того по яркому свету, исходящему от лезвия топора. Над головой библиария Воющих Грифонов сверкал энергетический ореол. В это мгновение Сарпедон мог думать только об этом противнике — они наконец–то встретились лицом к лицу, и командор понимал, что другого шанса справиться с Грифонами не будет. Если, конечно, шанс вообще был.
Противники уже пошли врукопашную, перепрыгивая через пыточные блоки и врезаясь в самую гущу Испивающих Души. Те не оставались в стороне и тоже бросались навстречу своим врагам. Последовал общему примеру и сам Сарпедон, схлестнувшись с офицером, который вращал силовым мечом так, словно держал в руках легкую шпагу. Судя по меткам на наплечнике красно–золотой брони, богато украшенной знаками героических побед, командору противостоял ротный капитан.
Клинок с гулом устремился в горло одного из Испивающих Души, но был остановлен взмахом силового посоха, и Сарпедон оказался между капитаном и намеченной им жертвой.
Воющий Грифон не носил шлема. Он был подлинным ветераном, его обветренная кожа несла на себе печать возраста, казавшегося просто немыслимым для космического десантника; а с его изборожденного шрамами и явно неоднократно зашивавшегося черепа свисали жидкие пряди седых волос. Капитан дернул мечом, отводя в сторону силовой посох, и ударил командора коленом в грудь. Тот присел на задние лапы и был вынужден резко вскинуть в воздух передние, чтобы их не отсекло энергетическим клинком.
— Капитан Борганор, Десятая рота, — процедил сквозь зубы Воющий Грифон. — Приятно убить тебя.
Время словно остановилось. Сарпедон погрузился в самые черные глубины своего сознания, в первобытный мрак, кипящий псайкерской мощью. Теперь он мог слышать крики тех, кто погиб на «Провозвестнике гибели», чувствовать всю глубину ужаса, в которой тонул разум. Используя свой грубый дар, Сарпедон подхватил эхо этих голосов, этих обезумевших душ, чья кровь насквозь пропитала стены Черного Корабля.
Именно по этой причине командор и выбрал «Провозвестник гибели» в качестве поля битвы. Ментальный след, оставленный бывшими узниками, значительно усиливал собственные способности командора. Здесь Ад обретал особую власть.
Боль узников закружилась темными облаками, из которых выплыли бледные, визгливо завывающие призраки умерших. Зловеще оскаленные лица зияли черными, бездонными провалами глаз. Борганор закрутился на месте, пытаясь отбиться от привидений, скривившись от ярости и отвращения. Сарпедон воспользовался моментом и перехватил силовой посох, точно копье. Тяжелое навершие врезалось в грудь капитана и, пропустив через себя псайк–энергию командора, вспыхнуло черным огнем. Воющий Грифон отлетел назад, ударился о стойку с кандалами и сполз на пол.
Борганор попытался поднять меч, но Сарпедон наступил на его запястье бионической передней лапой, а затем размахнулся посохом и обрушил его на голову противника, оставив на лице капитана глубокую рану. Из каменной плиты протянулись призрачные руки, стенающие силуэты начали возникать из темноты вокруг командора.
Взревев в слепой ярости, Борганор высвободил руку и, вскочив, стал бессмысленно размахивать мечом, не зная, с кем сражаться, — с тенями или с Испивающим Души. Сарпедон прокрутился на задних лапах, а остальные обрушил на спину врага. Когда Воющий Грифон потерял равновесие и начал падать, командор перехватил его руку и вывернул ее, ломая в локте.
Капитан рухнул на палубу; травмированная рука безвольно повисла, изогнувшись под невероятным углом. Силовой меч с лязгом покатился по полу. Присев на своих паучьих лапах, Сарпедон подобрал оружие противника. Когда Борганор попытался подняться, командор перерубил его левую ногу его же собственным мечом, легко прошедшим сквозь керамит и кость. Отсеченная конечность упала на мраморный пол, заливая его темной кровью.
Зал наполнял грохот выстрелов. Все больше и больше Воющих Грифонов перепрыгивали через импровизированные укрытия Испивающих Души и вступали в драку. Мутация Сарпедона настолько очевидно бросалась в глаза, что атакующие Астартес выбрали его в качестве основной цели, и библиарию пришлось отпрыгнуть в сторону, чтобы избежать болтерного шквала.
— К арке! — закричал командор. — Живо! Салк, держи фланг, остальным — отступить через арку! Уходим к тюремным блокам!
Сквозь дым и вспышки выстрелов Сарпедон все же смог разглядеть, что Салк по–прежнему удерживает свои позиции. Несколько десятков Испивающих Души самоотверженно вели прицельную стрельбу, не отступая ни на шаг, в то время как остальные братья стремительно бежали от вражеского огня. Воющие Грифоны продолжали наступать, словно не замечая рвущихся болтерных зарядов. И врагов было слишком много, чтобы остановить их.
