Андрей Левицкий - Джагер
В центре земляного двора над двухэтажным зданием обители высилась колокольня, на крыше крутился ветряк. Рядом с обителью хлопал на ветру большой брезентовый шатер, под входом его стояли железные коробы и катушки с проводами. Мимо тянулся ряд вертикальных опор, по которым шли толстые трубы, дальше посверкивало в лунном свете стекло теплиц и виднелся навес с трактором. Все как Ежи говорил.
К юному секретарю Скалозуб испытывал смесь уважения и презрения, разумел, отчего хозяин везде малого за собой тягает, — тот не без мозгов, что уж тут говорить, — но не любил, когда через секретаря отдавались приказания. Выходило, что он, бывалый, тертый и битый жизнью, какого-то юнца слушается. Оттого вел себя телохранитель с Ежи грубее, чем с другими людьми, и все время пытался поймать секретаря на какой-то оплошности. Но сейчас он был вынужден признать, что малый все верно описал — и обитель, и трубы, и шатер, из-под которого доносились ритмичные звуки, словно там работал большой насос.
Из теплицы показались два анахорета в черных одеждах, у одного на плече мешок, из плохо затянутой горловины которого торчит ворох зеленых листьев, у другого — короткая мотыжка. Скалозуб замер, но Джигурта под ним пошевелился, и телохранитель едва не слетел.
— Замри! — прошипел он.
Анахореты пересекли двор, поднырнули под трубы, которые тянулись примерно на высоте человеческой головы, и зашли в дверь обители.
Переведя дух, телохранитель поднял глаза. Под двускатной крышей колокольни были четыре широких окна без стекол, глядящие во все стороны света. Это чтобы наблюдатель, переходя от одного проема к другому, мог видеть все пространство вокруг монастыря.
А ить необычный монастырь! — решил Скалозуб. Он, в отличие от Ежи, был на ум не остер и выводы разные делал с трудом, но все равно заметил: очень богато здешние братья живут. Уж Скалозуб-то всякие обители повидал, ведь до того, как Владыка его к себе приблизил, командовал он монашеским отрядом жрецов, охранявшим обозы храмовые, и поездить ему много пришлось. Такие вот далекие от Киева, Москвы или Харькова монастыри — завсегда бедные, задрипанные. А тут? Надо же — теплицы. Не парники обычные, а теплицы! Где ж они стекла-то столько взяли? Вон как блестит, ровное, небось, и без трещин. Да трактор под навесом, да ворота с механизмом, да трубы эти… Зачем они? И что это «шваркает», как Ежи выразился, под шатром?
Ладно, вот щас все и выясним, ежели Создатель не против. Во дворе более никто не показывался, и Скалозуб тихо сказал вниз:
— Лезу. Руку дашь — втащу, потом Потапа. Тока быстро, увальни, пока анахорет в башне на эту сторону не перешел!
— Быстрее уже лезь! — придушенно ответствовал Джигурта.
Вскоре все трое оказались во дворе. Пригибаясь, монахи побежали к боковой, глухой стене обители, выставив перед собой стволы автоматов. Скалозуб на ходу трижды ухнул совой, оглянулся и бросил:
— Владыка повелел анахоретов почем зря не крошить! Мордой в землю уложить, а стрелять, токмо ежели…
Он не договорил — у ворот загудела, закрутилась сама собой, наматывая толстую цепь, лебедка, и створки начали раскрываться. Беззаботно анахореты живут, раз так запросто уже второй раз за день незнамо кого к себе пропускают, да и чужаков, перелезших стену, не заметили.
Или потому они беззаботны, что охрана хорошая здесь, токмо ее пока не видать?
Скалозуб не успел додумать мысль: дверь обители, за которой он наблюдал из-за угла, отворилась, и наружу шагнул тот самый анахорет, что недавно вместе с собратом прошествовал от теплиц, неся на плече мотыгу. Инструмент все еще был у него.
Ворота растворились наполовину, когда в них, оттолкнув Ежи, вбежал Ефрон, а за ним сам Владыка. Анахорет, ахнув, отпрянул, прыгнувший вперед Скалозуб ударом приклада в висок сбил его с ног, крикнул остальным: «За мной!» — и уже собрался нырнуть в дверь, когда с колокольни донесся выстрел.
* * *…Когда проем между раздвигающимися створками стал достаточно широким, Баграт скомандовал:
— Вперед!
Ежи как раз шагнул в ворота. Монах ринулся следом, отпихнув секретаря, ворвался во двор, Владыка поспешил за ним, подняв автомат… но не слишком быстро поспешил, с оглядкой. Он трусом не был, но не видел необходимости сильно рисковать сейчас, просто потому что должен был довести до конца все это дело.
Из дверей обители вышел анахорет, сбоку к нему подскочил, занеся оружие, Скалозуб, за ним бежали Джигур-та с Потапом.
На колокольне сверкнула вспышка, и Ефрон, вскрикнув, повалился боком в траву. В окне колокольни возник силуэт, выставил длинный ствол ружья. Баграт нацелил в него автомат, но Скалозуб успел первым. Не зря он когда-то отрядом жрецов командовал. Телохранитель умел быстрые и правильные решения в бою принимать, вот и теперь показал себя во всей красе: в то время как Джигурта с Потапом нырнули в дверь обители, Скалозуб, наоборот, прыгнул от нее, упав, прокатился по земле, встал на одно колено и дал вверх длинную очередь. Тем самым спас Владыку от неминуемой гибели.
Пули ударили в колокольню снизу вверх, изрешетили кладку вокруг окна, взметнув облако пыли. Стрелок наверху вскрикнул, отпрянул, выронив ружье, которое стукнулось о крышу обители и свалилось недалеко от крыльца.
Скалозуб вскочил, бросив взгляд на Баграта, прыгнул в дверь следом за монахами.
Из глубины коридора донесся крик, звук удара, что-то повелительно гаркнул Скалозуб, затем там снова крикнули — монахи крушили анахоретов. Баграт склонился над Ефроном, услышал дыхание над ухом, скосил глаза — рядом был Ежи. Присев, тот с любопытством разглядывал мертвеца, словно это был не человек из их отряда, а му-тафаг какойто бессловесный.
— Возможно ли, Владыка, чтоб пуля пробила человеку грудь, а он не помер? — спросил секретарь.
— Все бывает, — неопределенно ответил Баграт, выпрямляясь, и тут из обители донесся выстрел.
Это был не монашеский автомат — судя по звуку, стреляли совсем из другого оружия. И Баграт помнил этот звук, хотя с тех пор прошло так много времени.
— Здесь оставайся! — крикнул он, бросаясь к обители. Он пробежал узкий коридор, освещенный тусклыми лампами, и влетел в первую из трех идущих анфиладой просторных комнат. Здесь на полу стонали два анахорета, а третий, с простреленным животом, вздрагивал, лёжа под стеной рядом с перевернутым стулом. Окинув взглядом длинный стол, устройство в форме полусферы на нем, жгуты проводов, измерительные приборы, стеллаж с запчастями под окном и полный инструментов шкаф в углу, Баграт бросился к двери в противоположной стене. Снова грохнул выстрел, из дверного проема вывалился Скалозуб. Он выронил автомат, который только что спас ему жизнь: в корпусе оружия возле короткого ствола застряла сплющенная пуля. Телохранитель качнулся, едва не налетев на Владыку, повалился на спину. Лицо его было залито кровью, нос расквашен и свернут набок.
Когда он упал, стал виден человек, стоящий в центре второй комнаты, — высокий блондин в полувоенной одежде, с открытой кобурой на боку и большим револьвером в руках. За спиной его была приоткрытая железная дверь, а у ног лежали убитые Джигурта с Потапом.
— Ромулюс?
— Баграт?
Они выстрелили одновременно, отпрыгивая в разные стороны, и оба промахнулись. Владыка споткнулся о тело подползшего к нему анахорета и упал на колени. Пустил пулю в шею раненого, пытавшегося ударить его ножом, снова поднял автомат, вдавливая спусковой крючок, — оружие клацнуло, патроны кончились.
А вот в револьвере Ромулюса они еще были — и блондин, шагнув ближе к двери, уверенно прицелился в Ба-грата.
В обители грохнул выстрел.
Пуля ударила блондина в плечо, выбив из него алое облачко крови.
Вторая пуля угодила в стену, третья — в толстую раму железной двери позади Ромулюса. Его бросило назад, он едва не упал, повернулся и нырнул в дверь.
— Добей его! — крикнул Баграт.
Упершись прикладом в пол, Владыка встал. Двое анахоретов пытались сесть. Скалозуб, с трудом поднявшись на ноги, обеими руками держался за голову, с хрипом втягивая носом воздух и пуская кровавые сопли. Автомат валялся у него под ногами.
Посреди комнаты, сжимая оружие Ефрона, переминался с ноги на протез Ежи. Секретарь казался не более возбужденным, чем обычно, тот факт, что он только что едва не отправил к праотцам человека, трупы и раненые, особенного впечатления на него не произвели. Хотя, если припомнить, как Ежи попал в Храм и что с ним произошло в детстве, когда он потерял ногу… вряд ли вид смерти мог особо потрясти секретаря.
— Что с ними? — Телохранитель, подобрав оружие, указал стволом в сторону анахоретов и кровожадно добавил: — В расход?
Мгновение Баграт колебался, затем покачал головой.
— Выводи наружу. Свяжи. Ежи, помоги ему. Смотрите, чтоб никто больше не выскочил. Хотя сдается мне, нет здесь больше никого. Ежи, потом кликнешь Никодима, пусть повозку сюда подведет. Павел!
