Алексей Колентьев - Тени чёрного пламени
Отпустив мою руку, Ксения вдруг прямо посмотрела мне в глаза и ответила так, что по спине у меня поползли мурашки:
– Нет, Хозяева Пламени не слышат музыки Вероятности. Поэтому-то они и хотят ее поработить.
– Это странно. Ну не слышат и что?
И снова Ксения улыбнулась, хотя на этот раз глаза ее уже не смеялись. Их переполняла почти ощутимая печаль. Ответила она совсем тихо, глядя куда-то в сторону:
– В музыке Вероятности сосредоточено движение самой жизни. Ее непрерывная цепь перерождений. В тот час, когда смолкнет последний ее аккорд, жизнь в обитаемых мирах умрет.
Сказано это было с таким внутренним надрывом, что я невольно проникся масштабами и трагизмом ситуации. Вдруг почувствовал себя раком-отшельником, волокущим на спине свой дом, отгороженным от остального мира его прочными стенками. И прочность Завесы сейчас оказалась не толще этих жалких известковых скорлупок.
Осторожно прикоснувшись к плечу девушки, я сказал:
– Хоть я ничего не слышу, а вся эта музыка заставляет только харкать кровью и ползать на карачках… Короче, я солдат. Тут все меня так называют, и, наверное, так оно и есть. Вейт пришли в мой дом, они хотят его разрушить. Пока я жив, этого не случится.
– Хорошо, что ты на нашей стороне и мне удалось тебе все объяснить.
В глазах посланницы Райн, ее человеческих глазах, было столько искренней радости, что я невольно внутренне содрогнулся. Это была улыбка Даши, ее взгляд и ее голос, но передо мной сидело нечто, перенявшее любимый облик, и это лишь подчеркивало всю чуждость репликанта. Раньше были злость и накатывавшие время от времени волны ярости, а сейчас не было ничего. Теперь, без влияния эмоций, я вдруг полностью осознал свою потерю и понял, что и как нужно сделать.
Стряхнув руку иномирянки со своей, я поднялся и ответил:
– Я не на вашей стороне, это вы залезли без спроса на мою. Мне непонятны ваши ритуалы и легенды. Откровенно говоря, мне просто плевать. Но что случилось, того уже не изменить. Будем воевать – это все, что я умею.
Свет во взгляде девушки погас, как темнеют в костре умирающие угли. Не знаю, что из сказанного ее действительно взволновало, а что было просто непонятно, в мысли существа проникнуть не удалось ни разу со дня первой нашей встречи.
Ксения кивнула, а потом сказала, глядя куда-то в сторону:
– Пусть так.
Опять возникла эта неловкость, будто мы не двое случайных компаньонов, а настоящая семейная пара, только что учинившая очередную ссору. Ощущение было настолько явственным, сколь и основательно подзабытым. Стремясь сгладить неловкость, я начал объяснять, что и как будет дальше. Девушка повернулась, стала слушать, но больше наши взгляды не пересекались, и я мысленно перевел дух, с облегчением вернувшись к привычному образу действий.
Вызвав на экран ПДА карту местности, я подвинул коммуникатор ближе к сидящей девушке и стал объяснять:
– Раз им нужен я и Ждущие уверены, что мы с тобой находимся внутри, то их цель – как можно быстрее попасть внутрь комплекса. Прежде всего пауки постараются сработать очень быстро. Штурм должен пройти без единой задержки, иначе, как бы сильны они ни были, людей реально больше, и они у себя дома. Насколько у пауков хорошо с разведданными, мы уже убедились. Поэтому им, скорее всего, известен численный состав отряда бригадира. Может быть, не слишком точно, но цифра явно будет близка к реальной, в этом я уверен.
Ксения невольно втянулась в объяснения и, придирчиво осмотрев план Развилки, указала на главный вход в периметр, напротив которого мы и сидели сейчас:
– Элроков сразу же разоблачат, стоит людям увидеть, кто перед ними. Если один не снимает маску, это причуда, но когда трое или пятеро… Выглядит подозрительно. Крепость хорошо укреплена, я вижу мины у стен, перекрестные посты наблюдения. Войти незамеченными и победить будет очень сложно.
– Поэтому убийство на заставе им на руку. Через положенное время бригадир поймет, что случилось нечто поганое, и вышлет к заставе усиленную группу разведки.
Помимо воли я взглянул на Ксению. В слабых отсветах экрана коммуникатора лицо девушки казалось бледным и в то же время забавным. Она увлеченно следила за моим рассказом, время от времени прикусывая нижнюю губу. Поняв, куда я клоню, иномирянка оторвала взгляд от панели ПДА и коротко посмотрела в сторону слабо мерцавших редких огней за стеной бандитского форпоста.
– Людей в лагере станет гораздо меньше. И если будет достаточно темно, значит…
– Можно нападать, войдя именно в главные ворота. Ты верно поняла мою мысль. А сейчас я поднимусь на второй этаж и проверю там все. Как только закончу, поставим пулемет и подождем развития событий.
Я ужа совсем было собрался идти, как вдруг Ксения спросила. И вопрос был не слишком удобный именно для меня.
– Ступающий, мы не предупредим людей в крепости о нападении?
На войне дороже всего стоят три вещи: время, вода и патроны. Поскольку только эти три фактора влияют на ежемоментный выбор, который приходится делать. Предупредить бригадира – значит заставить его изменить обычный порядок реакции на раздражитель. Пауки все поймут и затаятся. В этом случае нам придется воевать с тремя-пятью элроками и двумя их хозяевами только вдвоем. Расклад паршивый, тут все ясно. И придется позволить им напасть, чтобы выиграть время и реализовать преимущество внезапности. Кроме того, бандиты – это не люди. Чем их меньше, тем нормальным людям легче дышится. Но девушке я этого говорить не стал, есть мысли, которые лучше держать при себе.
– Нет, мы будем молчать. Предупредив их, мы никого не спасем. Более того, обнаружим себя раньше времени. А если будем действовать по плану, у этих людей в периметре еще есть шанс выжить.
Репликант на этот раз воспринял мои слова без возражений. Не знаю, что она думала теперь, последний разговор получился не слишком приятным. И всякий раз, как между нами намечалось хоть какое-то взаимопонимание, все рушилось от неосторожного слова.
Проверив снарягу, я было повернулся, чтобы уйти, но в последний момент что-то заставило оглянуться и сказать как можно более мягким тоном:
– Что бы ни случилось, сиди тихо. Если я не дам сигнала выдвигаться, брось треногу и уходи к Промзоне. Я оставлю своим людям распоряжение на этот случай, они помогут.
Не дожидаясь ответа, я перехватил автомат поудобнее и пошел к холму, на макушке которого высились развалины. Словно обломки гнилого зуба, останки многоэтажки представляли не слишком привлекательное зрелище. Единственная северная торцевая стена смотрела как раз на тот участок дороги, от которого вел отвилок к воротам базы бригадира. Расстояние по дальномеру выходило приличное – сто тридцать метров. Но, учитывая серьезность калибра КПВ, это даже хорошо. Главное, что энергетическая пушка Ждущих нас на таком расстоянии не достанет, а стрелкового оружия на такой хорошей позиции я не боялся.
Идти пришлось почти в полной темноте, сумерки постепенно перешли в глухую, непроглядную темень. Ветер сменил направление и теперь дул прямо в лицо. Моросящий время от времени дождь сейчас прекратился, но в воздухе ощущалась уже привычная для наших мест холодная сырость. У подножья холма кустарник, видимо, постоянно вырубали, там и сям высились небольшие аккуратные стожки изжелта-серого цвета. Убавив шаг, я вынул моток твердой алюминиевой проволоки и, размотав ее в полутораметровый прут, примотал к нижнему концу небольшой фонарик с узконаправленным лучом. «Ночник» включать бесполезно, бандиты, скорее всего, насытили местность вокруг удобной высоты растяжками и минами, а их в прибор ночного видения так просто не разглядишь. Метров через пятнадцать луч крохотного фонаря выхватил в траве тусклый длинный отблеск. Отложив прут, я присел и обнаружил леску с осевшими на ней каплями конденсата, искусно натянутую и спрятанную на едва различимой в зарослях тропинке. Снимать растяжку в таких случаях лучше не стоит. Иногда такая подлянка может ждать своего часа месяцами, тронь ее – и, вполне возможно, тут же последует взрыв. Вынув из разгрузки перевязочный пакет, я отмотал положенное количество белой марли и привязал на свесившийся к самой земле толстый прут. Отметив опасное место на карте ПДА, я перешагнул чуть провисшую леску и осторожно двинулся дальше, освещая себе путь фонарем. Когда тропинка пошла резко в гору, идти стало намного труднее. Тут кустарник никто не вырубал, и стоило большого труда не цеплять одеждой особо длинные побеги. Минут через десять ожил настроенный на поиск кодированных переговоров сканер радиочастот. Пришлось остановиться, чтобы взглянуть на улов. Сойдя с тропинки в узкую промоину, пробитую в почве постоянно стекающей вниз водой, я вынул ПДА и вызвал на экран карту района. Рядом с базой возникли три красные точки с отметкой примерных координат и времени радиоконтакта. Немного погодя от схематично обозначенных стен периметра базы потянулась пунктирная линия. Ведущая по дороге, в сторону разгромленной заставы. Программа сложила характеристики сигнала и показала условно-примерное направление движения очагов радиообмена. Все очень походило на усиленную маневренную группу, о которой я говорил репликанту. Отметив время в правом верхнем углу экрана и сопоставив его с направлением источников, получалось, что контрольный срок выхода на связь был определен бандитами в районе двух часов. Хотелось бы знать больше, но программа собирала данные только по радиосигналам. Бригадир хорошо выдрессировал своих людей, так просто их не взять, даже если атака будет внезапной, легкой победы паукам не видать. Спрятав коммуникатор, я двинулся дальше, стараясь ускориться. Пауки, скорее всего, тоже следят за дорогой, и выход большой группы людей из ворот в неурочное время может послужить им сигналом к штурму главного входа в периметр. К вершине удалось выйти спустя почти полчаса. За это время растяжки попались еще три раза, все они стояли на тропинке очень давно. Ставя очередную метку, мне вдруг подумалось, что вскоре бандиты начнут подрываться на собственных сюрпризах, ибо одно дело – современные пластиковые мины, этим в принципе без разницы, сколько ждать своего часа в земле. С ручными гранатами так нельзя, чревато самоподрывом или чем похуже. Но с другой стороны, бандитов не жаль, чем меньше их, тем легче дышится обычным старателям.
