Андрей Альтанов - Зона Посещения. Тропами теней
Сталкер тоскливо глянул на рюкзак со снаряжением и провиантом. Он висел «за бортом» гусеничного хода на пальце опорной пластины всего в нескольких метрах от Малыша… в каких-то жалких метрах за гранью. Но эти метры были для него столь же непреодолимы, как и расстояния до звезд, погасших последними в утреннем небе. И даже если сделать из одежды канат, сварганить какой-то крюк и попытаться удачно зацепить рюкзак, все равно – вытянуть столь объемный и массивный пак из-под железного козырька гусеничных пластин не представлялось возможным. Этот неутешительный факт сталкер определил исходя из своего многолетнего опыта. Уж в чем, в чем, а в выуживании разного рода барахла из свалки металлических коряг он был профи и наперед вычислял все безнадежные варианты этого занятия.
– Все, сушите весла, сэр… – Малыш вдруг перестал метаться в тесной нише и успокоился.
На удивление, сознание бродяги сработало четко, выдав и упорядочив в систему все возможные варианты дальнейшего развития событий. Большинство из этих вариантов рекомендовало незамедлительно снять с ремня флягу, в которой сталкер вместо воды носил «геологический коктейль № 5», и попытаться употребить максимальное его количество. В девяноста девяти процентах исход ситуации был однозначно фатальным, а в половине этих случаев прогнозируемое время оставшейся жизни неуклонно стремилось к нулю. И потому тело требовало хапнуть любых чувств, ощущений и удовольствий перед неизбежным погружением в абсолютное небытие. И даже если сработает последний пресловутый процент, забитый на чудесное спасение, в конечном счете бродяга рассчитывал знатно нажраться, празднуя свое второе рождение. Так зачем же это откладывать на потом?
Малыш обреченно вздохнул, осторожно присел, примостил болтающийся на ремне обрез на колени и откупорил флягу. Горечь кофейных зерен, насыпанных с излишком, немного забивала привычную вонь и смягчала повышенный градус денатурата. Первый глоток этого пойла завсегда был самым противным. Жгучая волна прошла по пищеводу и влилась в спящий желудок. Бродяга скривился и занюхал просаленным рукавом кителя. Вся еда и вода, способная хоть как-то смягчить прием «бальзама», осталась за гранью, но Малыш все же пошарил по карманам кителя и брюк. Случалось такое, что под мухой он оставлял в них что-то съестное, а потом страшно удивлялся, не понимая, каким образом в кармане материализовалась засохшая лепешка или растаявшая карамелька. Вот и на этот раз его ожидал сюрприз.
В самом неудобном и маленьком нарукавном кармане обнаружилась мятная жвачка китайского производства. Сталкер, недолго думая, разорвал зубами грязный потертый фантик и принялся разжевывать пересохшую ароматизированную пластинку. Химически-мятный вкус лишь усугубил мерзкий фон во рту. И Малыш сделал еще несколько больших глотков горькой бурды, а спустя минуту-другую, когда спирт просочился в кровь, ему уже было откровенно пофиг на вкусовой «букет» напитка.
Бродяга закурил и пустил едкое облачко дыма прямо в играющую плавными волнами границу Зоны. Такого себе он еще никогда не позволял. Настолько близко к грани двух реальностей рыбаки не приближались. Да и ходили разного рода суеверия, утверждающие, что шестая аномальная на самом деле не что иное, как живое запредельное создание, оставленное на Земле треклятой инопланетной сверхцивилизацией. А в этой связи много ли найдется смельчаков, чтобы нагло пыхнуть дымком в лицо столь грозного создания, безжалостно сожравшего не одну тысячу человеческих жизней?
– Ну что, родная, теперь только ты да я… – Не придумав ничего лучшего, сталкер завязал бессмысленный пьяный разговор со смертью, прижавшей его спиной к ржавому металлу.
Сказалась многолетняя усталость. Утомилось от подобной жизни потрепанное тело, но больше всего устала его душа. Измучилась она от предательств, казалось бы, близких людей, готовых даже свою поганенькую душу продать за кусок пожирнее, устала от всего этого продажного лицемерного мира, надоела ей эта бесконечная погоня по полям земного дерьма за неуловимым лучшим. И сейчас, оказавшись на самом краю своей бездарно прожитой жизни, когда осталось лишь вынести себе картечью мозг или сделать свой последний шаг за грань, он излил Зоне все, что наболело.
Рыбак говорил, пил горькую, курил и плакал. В промежутках между выкуренными сигаретами он замолкал, вдыхал утреннюю прохладу и задумывался о чем-то своем – о том, что бы еще высказать аномальному хищному зверю, поигрывающему воздушными волнами перед его носом.
И вот, после шестой сигаретки и минуты задумчивого созерцания, Малышу вдруг показалось, что все внутри шестой аномальной приобрело какой-то новый оттенок. Сталкер отложил флягу и присмотрелся. Изменялось то ли само пространство Зоны, то ли только ее аномальная шкурка медленно наливалась фиолетовым цветом. В любом случае все указывало на то, что сейчас произойдет очередная метаморфоза. Бродяга затаил дыхание.
И словно подтверждая нехорошую догадку сталкера, граница двух пространств вновь покрылась мелкой интенсивной рябью. Все внутри Зоны замелькало, потеряло резкость. Появился какой-то мерзкий высокий свист, вызвавший адскую головную боль. Малыш пальцами заткнул уши, но звук продолжал беспрепятственно проникать прямо в мозг, раскалывая голову на части. В конце концов грань преломления плавно качнулась и вдруг… стремительно всосалась куда-то в глубь Зоны, в самый ее центр, оголив прежде недоступное пространство. Выносящий мозг свист пропал в ту же секунду.
Неожиданно перед Малышом возникла картина марсианского или какого другого инопланетного пейзажа. Человеческому взору впервые открылось то, что все эти годы скрывала пресловутая грань преломления, эта голографическая иллюзия.
Резко изменился весь видимый рельеф. Проутюженные аномальными воздействиями склоны холмов и низины, казалось, были дополнительно выжжены каким-то неизвестным излучением. И этот фиолетовый оттенок в той или иной степени имело абсолютно все – скалы, земля, трава. Даже покореженный металл грейферных ковшей отливал аметистом. А местами на земле красовались белые, рыжие, малиновые, черные и еще черт знает какие пятна. Над некоторыми из них волнами играл воздух, неестественно подсвечивалось пространство, вздымались вверх огненные фонтаны плазмы и летала вихрями вздернутая пыль. Все указывало на то, что проявились прежде невидимые аномалии. А если проявились и они, то должны были проявиться и…
Малыш дрожащими руками извлек из кармана купленную когда-то на барахолке половинку бинокля. Его внимание привлекло нечто, поблескивающее на одном из дальних холмов. Рыбак припал к окуляру оптики, и в то же мгновение его челюсть безвольно отвисла. Там, куда не долетали тяжелые промышленные грейферы, в черной промасленной паутине порванного легкого трала красовались целые горы инопланетных объектов. А совсем рядом, на склоне, в первых лучах утреннего солнца блестели нетронутые поля артефактов.
Сверкающие россыпи инопланетных ништяков манили Малыша к себе, они физически ощутимо тянули, как магнит ржавую, но все еще железяку. И железяка его души, откинув всю нереальность произошедшего, отозвалась и кинулась навстречу желанному и столько лет недоступному призрачному хабару.
Бродяга ловким движением закинул обрез за спину, скинул вниз висящий на пластинах рюкзак и спрыгнул следом за ним. Там сталкер вытрусил все свои манатки на промасленную землю, оставив лишь коробку патронов, зачерпнул у гусениц «Стахановца» несколько пригоршней мелкого щебня и распихал камни по всем пустым карманам. Скручивать ржавые болты с гайками и привязывать к ним ленты бинтов, как это делали сталкеры в нормальных Зонах Посещения, времени совсем не было.
Нужно было действовать незамедлительно. Все, что было доступно взору, за один раз явно не унести, и теперь уже нужно было выбирать. Ведь не пройдет и часа, как весть о чудесных метаморфозах Зоны облетит все без исключения логова и приюты. Очень скоро сюда устремятся абсолютно все, кто хоть как-то способен перемещаться в пространстве, – ломанутся машинами, верхом, бегом, ползком, а те, что не способны передвигаться, – упадут и будут лежать в направлении шестой аномальной.
Вперед полетел первый достаточно крупный камень. Грубый, но вполне эффективный щуп-маяк не выявил на своем пути каких-либо аномалий, явно воздействующих на наше физическое пространство. Добрый десяток метров можно было перемещаться свободно, не боясь быть расплющенным или расплавленным скрытыми воздействиями. Натянув на плечи лямки пустого рюкзака, Малыш с «низкого старта» рванул в Зону.
Его нога сразу же увязла в горе костей и гнилых шкур. Только сейчас взбудораженный Малыш ощутил, насколько сильная и неописуемая вонь шла от «костяного вала».
– А, бля… пофиг!
Задержавшись на секунду, сталкер двинулся дальше, разгребая, словно бульдозер, горы костей и гниющих внутренностей. Тот факт, что измазанный разлагающейся плотью камуфляж будет вонять даже после сотой стирки, его совсем не смущал. Малыш понимал, что это его самая последняя ходка в Зону. Сейчас нужно было хватать все самое ценное, набивать рюкзак до отказа самыми жирными ништяками и валить отсюда ко всем чертям. Ибо то, что скоро здесь начнется, станет истинным адом на земле.
