Александр Зорич - Пилот мечты
— Андрей, послушайте, — вкрадчиво начал Роблес, — во-первых, бизнес есть бизнес. Нам предложили внушительную партию морских деликатесов. Производитель мелкий, не «Сакана», сдавать груз они собираются быстро, а значит, оптовая цена будет ниже рыночной. Чистая прибыль составит не менее шестисот процентов… это за шестьдесят шесть тонн… чуть меньше полутора миллионов терро. Ваша премия — три процента, считайте. Во-вторых, у вас в контракте оговорены особые ситуации, когда вы должны пилотировать флуггеры не вашего профиля. Ну и в-третьих — я недостаточно корректно выразился. Полетите на «Гусаре», не на «Андромеде».
— Сеньор Роблес, при всем уважении. «Гусар» тоже немаленький. Если я его утоплю, вы потеряете куда больше, чем можете заработать. А если я убьюсь, то даже премия меня не порадует.
— Андрей, вы классный пилот, опыт на грузовых флуггерах у вас есть, вы справитесь! А сейнер… вы неверно представляете размеры корабля. Это не вполне сейнер, это автономная рыбопромышленная платформа. Вот, поглядите.
Стол у Роблеса был хитрый. По сути вся столешница являлась трехмерным экраном планшета.
Ну да, ну да. Корабль знатный. И тем не менее страшно.
— Поглядел, — сказал я. — Участок палубы, который можно использовать для посадки — полтораста метров на сорок. Это значит, что даже если я впишусь в габарит, законцовки плоскостей «Гусара» будут свисать над бортами… Или почти будут. Вы представляете, что будет с центровкой платформы при боковой качке? Я уж не говорю, что сесть на такой пятачок почти нереально! Сзади надстройка, спереди погрузочный комплекс из пяти подъемных кранов. И все это будет раскачиваться на волнах… Что у нас с прогнозом? И выдержит ли палуба?
— Они уверяют, что выдержит. Прогноз просто отличный! До завтра — ни облачка, ни ветерка.
— Двенадцать процентов. — От такой наглости Роблес поглядел на меня с уважением.
— Андрей, это слишком. Пять.
— Десять.
— Шесть. И ни процентом больше!
— Половину от расчетной суммы сразу, половину по возвращении на базу.
— Договорились!
Мы пожали руки, и я пошел готовиться к вылету.
О грехи мои тяжкие! О сребролюбие! Доведет жадность до беды. Ох, доведет…
Сажать «Гусар» на подвижную площадку таких размеров… да еще с критичными ограничителями габарита в виде палубного оборудования, которое очень желательно не протаранить… Кстати, если я напорюсь на стрелу подъемного крана, флуггер можно будет смело выкидывать в море, потому что с распоротой обшивкой на орбиту не выбраться. А что кран сумеет препарировать тонкий борт транспортника, я не сомневался.
Эх, жаль, у нас нет клонских гидрофлуггеров «Сэнмурв»! Этим-то машинкам подобные задания не просто по плечу — это их профильное назначение. Но чего нет, о том не плачем. Нет пуантов, будем танцевать в сапогах, потому что хочется очень.
Очень хотелось денег, но это не главное. Заедал меня азарт и профессиональная гордость. Как так? Я, Румянцев Андрей Константинович, лучший пилот курса, да не сумею посадить «Гусар» на сейнер? Дрянь безобразная! Конечно, сумею!
А вообще, задание начальства ощутимо попахивало.
Главный поставщик их величеств Дитерхази и Родригеса — рыбопромышленная корпорация «Сакана». Забор груза происходит из специально оборудованных терминалов на Кастель Рохас, без всяких импровизаций. Это же идиотизм, так рисковать.
Правда, как писал классик: ради ста процентов прибыли капитал пойдет на любое преступление. А тут целых шестьсот!
Что это преступление — сомнений не возникало.
Наверняка я полечу на борт сейнера «Саканы», капитан которого желает срочно скинуть левый товар. Иначе с чего такая спешка? И канитель с вывозом груза прямо с моря?
Мне, впрочем, это все равно. У меня официально оформленный приказ правления. Прилетел, забрал, улетел. Только вот не гробануться бы!
Кстати, насчет «гробануться».
Нехорошие мысли закрались в мою недальновидную голову, когда мы готовили флуггер. Цветущий Пьер Валье уже знал, в чем дело, получил распоряжения на этот счет и теперь отрабатывал вводные. На палубе стоял «Гусар», а бригада техников демонтировала все, что только можно.
— О! Андрей! — встретил меня Пьер. — Смотри, какого мы тебе красавца готовим. Но ты все равно ненормальный, что согласился. Убьешься ведь!
— Здорово, Пьер! Спасибо за моральную поддержку. Я смотрю, вы тут без меня разобрались? — обреченно ответил я.
— А что тут разбираться? Все просто. Флуггер надо максимально облегчить, а иначе — без шансов.
Я тоскливо глянул на свой «Хаген», которому выпал внеочередной выходной, и не менее тоскливо — на сегодняшнего железного коня. Обошел фронт работ. Забрался внутрь флуггера, поглядел, как техники курочат блок системы пожаротушения. Выбрался наружу и, стоя на трапе, принялся давать рекомендации Пьеру.
— Значит так, диагноз следующий: вы все верно устроили, но надо усугубить. Снимаем ракеты из-под крыльев, это раз. Снимаем с крыльев ракетные пилоны, это два. Станцию защиты хвоста к чертовой матери, это три. Да-да! Со стрельбовым генератором, блоком охлаждения и прочей требухой.
— Ты уверен? Я понимаю — ракеты! Но хвостовку-то… — пожал плечами тот.
— Конечно, уверен! Систему пожаротушения вы уже сняли — терять нечего. А так мы почти три тонны выигрываем, — отрезал я и скатился с трапа, обуреваемый жаждой еще что-нибудь у флуггера отыметь.
Отрезать-то я отрезал. Да еще с таким компетентным видом, что два хлопца тут же подогнали погрузчик, который должен был принять башенку с кормы. И вот тут-то мне подумалось: а что будет, если меня накроют коллеги по опасному ремеслу?
«Алые Тигры», например? Они сами контрабандисты изрядные, а потому относиться к ним требуется бережно. В особенности, когда везешь груз левой рыбы.
Я думал недолго и моментально затребовал истребительный патруль.
Диспетчер меня послал, я послал его, и пришлось звонить сеньору Роблесу. Он жадничал по инерции минут десять.
— Топливо! Надо! Экономить! Вам ясно, Румянцев?
Тогда я предложил ему слетать самостоятельно, и Роблес сломался. Выделил мне два «Хагена». Да и «выделил» — слишком сильно сказано. Просто дежурный патруль получил приказ сменить маршрут барражирования, вот и все.
План полета получился продуманный.
Во имя уменьшения веса мой кургузый, со всех сторон урезанный «Гусар» принял топлива на два пальца — только-только дотянуть до места, приземлиться, выйти на орбиту. А на орбите меня должен был ждать «Хаген» с дополнительным баком. Я заправлялся от этой коровки и летел домой, отдавать рыбу и забирать деньги.
Непривычно легкий «Гусар» шел над Южным океаном. Бесконечным, как космос, синим, как очи Браун-Железновой.
Насчет идеальных метеоусловий сеньор Роблес погорячился. Дул ветерок. Несильный, но ощутимый. Он нагнал волны — череда гребешков наползала из-за горизонта, торопясь на другой край пейзажа.
Насчет того, что «Гусар» «шел», я погорячился. Полз — вот верный термин. Я пятый раз заходил на посадку. С борта сейнера-переростка по рации надрывался шкипер, он кричал мне что-то ободряющее и просил не поцеловать корабль.
Это вполне соответствовало моим планам. Поэтому я попросил повесить на одну из носовых стрел и по углам мостика радиомаяки, чтобы парсер хоть как-то мог взять триангуляцию. Морячки повесили.
Потом я попросил привести судно носом к волне, чтобы сменить противную бортовую качку на менее вредную килевую, которая отличалась большей амплитудой, а значит, сообщала меньшую скорость колебаний палубе. Сейнер развернулся на северо-запад.
Я завел флуггер с кормы и самой малой тягой потянул вперед. Однако при первом же заходе высота до надстройки оказалась настолько незначительной, что днищевые дюзы ухитрились сдуть один из маяков. Парсер немедленно заругался, и мне пришлось отворачивать.
Капитан тоже ругался, но что поделать?
Пока вылавливали маяк и волокли его на место, я попросил обозначить центр палубы.
— Чем обозначить? — спросили с корабля.
— Да чем угодно! — ответил я.
— А нужно точно центр найти? — поинтересовались непонятливые.
— Если вы хотите, чтобы я присел у вас на что-нибудь ценное, тогда можно не точно, — пояснил я, после чего непонятливые все уяснили и забегали по палубе с рулетками.
В конце концов геометрический центр определился, и туда водрузили пожарное ведро. Знаете, такое бессмертное морское угрёбище красного цвета и конической формы? Форма — это чтобы никто не украл, кому оно такое нужно?
Парсер засек маяки. Парсер засек ведро. Оно очень здорово встало на палубе и целиться в него было удобнее не придумаешь. Пошли на посадку. Я, «Гусар» и его парсер. И не попали.
И не попали четыре раза подряд. С орбиты за мной следили два «Хагена». Пилоты веселились вовсю и поддавали жару.
