Александр Шакилов - Ярость отцов
Озарение – так это называется.
С самого начала Патрик – он ведь такой же по природе своей, как и тот, в свитерке – мог избавить нас от тягот пути, дать отпор всем врагам и отразить любую опасность, но он не сделал этого. Почему?
Быть может, он испытывал меня. Как испытывал меня ликвидатор, обожающий принимать образ мальчишки из гетто. Он, мой сын, оценивал меня постоянно, с того самого момента, как я протянул ему пищу на забытой богом остановке много лет назад. Глядя на меня, быть может, он решал, достойно ли человечество того, чтобы быть. До самого конца, до Цитадели, он не был уверен. Но судя по тому, что я здесь и мне позволено умереть…
Надеюсь, я ошибаюсь.
Ведь мне приятней верить, что сын просто очень боялся причинить мне вред, раскрыв свою неимоверную силу, свои способности, по меркам моего мира, доступные лишь богам и героям комиксов. Он не хотел травмировать мою психику. Он оберегал меня от потрясения, от которого я не смог бы оправиться.
Но пришло время раскрыть карты и вытащить прикуп из рукава. Патрик и мальчишка-ликвидатор приняли решение. Они, создания путников, встали на сторону человечества.
«Ярость Отцов – ничто в сравнении с яростью детей». Это была моя последняя мысль.
Цитадель взорвалась, распалась на атомы, дизентегрировалась – нужное подчеркнуть.
И всё поглотил огонь.
Чёрный огонь небытия.
Эпилог
Кристально-голубое небо не осквернено ни единым дымком, хотя под ним раскинулся бескрайний мегаполис, населённый существами, похожими на огромных крыс, но лишь только похожими. Кто-то назвал бы их крысозаврами – и ошибся бы, потому что существа из мегаполиса отнюдь не слепы, но взирают на свой мир мудрыми добрыми глазами.
В бескрайнем мегаполисе совсем нет метро – его обитатели не терпят нор. Это у них генетическое. Они тянутся к небу и свету, и потому строят высокие дома-башни, дома-шпили. Воистину «крысозавры» счастливы, как могут быть счастливы те, кто пережил страшное – разрушительное! – горе и сумел всё наладить заново.
Это их безмерное счастье проявляется буквально во всём: в ароматной чистоте воздуха и приятной прохладе вод, во вкусной пище, в которой нет недостатка, и в причудливых жестах мощных чёрных хвостов.
И особо – в прекрасных произведениях искусства.
Одно из таких произведений возвышается над мегаполисом – это постамент и две статуи на нём, две фигуры сапиенсов в защитных скафандрах со шлемами.
У обеих фигур по шесть пальцев на руках.
И горит вечный огонь у основания постамента.
Огонь без дыма.
* * *По ледяной равнине мчит великолепный чоппер.
Это мотоцикл-сказка, мотоцикл-мечта.
За рулём его гордо восседает мужчина. У него лишний вес, но он ничуть по этому поводу не комплексует. К шлему на его бородатой голове тянется шлаг. По шлангу ко рту подаётся бодрящая жидкость. Мужчина привычно навеселе, это его естественное состояние уже много лет подряд. Мужчина счастлив – и вот это уже что-то новенькое для него.
Он счастлив потому, что ногами его поясницу обхватывает любимая женщина. Заметной грудью она прижимается к его широкой спине.
Запрокинув голову к морозному небу, женщина радостно смеётся.
Прибавив скорости, так что ледяное крошево поднимается в воздух северным сиянием, – куда уж быстрее?! – мужчина поддерживает её хохотом.
Весь мир принадлежит им двоим.
Весь мир!
* * *Они добрались до берега, когда сил плыть уже почти не осталось.
Тяжело дыша, но всё-таки смеясь, скинули акваланги и чёрные с голубыми полосками на рукавах и штанинах гидрокостюмы. После чего долго, отдавшись страсти и любви, целовались на горячем жёлтом песке, намытом рекой у обломков скал, поросших редкими чахлыми соснами. Светило солнце, миллионами «зайчиков» отражаясь от днепровских вод, летали ласточки, и пахло древесной смолой. Было так хорошо, что лучше уже быть не может.
Даже в раю.
– Надо сдать снарягу, – сказал Заур, перевернувшись на спину и подставив зажмуренное лицо жарким лучам.
Он не увидел – почувствовал, как Хельга кивнула.
Неспешно одевшись и закинув за спину баллоны и свёрнутые костюмы, они отправились к дайверской станции.
Там, на дощатом скрипучем помосте, было неожиданно многолюдно. Несмотря на жару, мужчины, заполонившие причал, сплошь были одетые в серые костюмы, а зачёсанные назад волосы мужчин были мокры вовсе не от пота.
Всех их Заур знал лично по имени и отчеству. Они подчинялись ему и почитали своим Учителем.
– Что случилось? – спросил он у самого бойкого и расторопного, лучшего палача Управы, которой Заур заведовал.
– Здравствуйте, шеф, вы вовремя. Вот, обнаружены трупы. – Мигель преданно поедал босса чёрными, как маслины, глазами. – Один уже опознан. Это известный криминальный авторитет по кличке Ронин. Остальные… Похоже на бандитскую разборку. Снимаем показания у свидетелей. Подключайтесь, шеф! Самое время выбить из вас кабинетную пыль!
Заур подмигнул Мигелю – давно заменил очки на отличные контактные линзы – и покачал головой:
– Э нет, коллега, без меня уж как-то. Я на сегодня и ещё двадцать восемь календарных Знак в Управе оставил. В отпуске я. И вообще у меня медовый месяц. Мы с женой отдыхать улетаем, у нас самолёт вечером. Сначала к моей сестрёнке в гости рванём, а потом…
– Удачно вам и супруге отдохнуть, шеф!
Остальные палачи радостным гомоном поддержали напутствие смуглого Мигеля.
«Хороший парень», – подумал о нём Заур и, обняв жену, двинул к только что подъехавшему такси.
– Сначала домой, – Заур продиктовал адрес, – а потом в аэропорт. Лады?
Приветливо улыбнувшись, водитель кивнул.
* * *Они сидели, близко-близко прижавшись друг к другу, – и не было боли, не было слёз, и Чернобыля тоже не было. Только они. И всё. И вакуум.
«Холодно, – подумала Милена. – Пар изо рта».
Скудный костерок – большой, жаркий нельзя, издалека видно – почти догорел. Светало. Чёрная ещё недавно, серела, наливаясь цветами, автобусная остановка давно забытого маршрута – неподалёку от деревеньки, похоронившей уже последнего своего жителя.
Край напряжённо всматривался в утренние сумерки. Милена чувствовала его тревогу, плохо скрываемое беспокойство просто выпирало из каждого его жеста, из блеска глаз, из пор на коже. Он ждал чего-то. Или кого-то. И этот кто-то всё не приходил.
– Макс, у меня для тебя новость.
– Ну? – Он потянулся за флягой с перцовкой.
«Нервничает, – отметила Милена. – Он всегда, когда на нервах, выпивает. Говорит, что так выводит радионуклиды из организма». А сейчас – уж она постарается – Край ещё больше засуетится.
– Макс, у нас будет ребёнок.
Фляга выпала у него из руки, звякнула об асфальт и больше не вернулась к хозяину никогда.
– Это будет сын, – хрипло сказал он и улыбнулся светло-светло, будто дождался. – Мы назовём его Патриком. Сегодня день святого Патрика, и потому мы…
«Дурацкое имя», – подумала она.
Но спорить не стала.
Примечания
1
Слова из песни «И вновь продолжается бой». Музыка – А. Пахмутова, слова – Н. Добронравов.
2
РСЗО – реактивная система залпового огня.
3
SIOP (Single Integrated Operation Plan) – «Единый оперативный план ведения ядерной войны». Первый вариант был разработан в 1960-ом году.
4
Из стихотворения «Бармалей» Корнея Чуковского.
5
«Корд» – крупнокалиберный пулемёт.
6
Оружие массового поражения.
7
Межконтинентальная баллистическая ракета.
8
Подводная лодка атомная с ракетами баллистическими.
9
Пистолет-пулемёт.
10
Биологическое оружие.
11
Подробнее об этих событиях в романе А. Шакилова «Хозяин Янтаря».
12
Позняки – жилой массив на территории Дарницкого района в Киеве.
13
Закон суров, но это закон (укр.).
14
Речь идёт о событиях, описанных в романе А. Шакилова «Герои Зоны. Ядерные ангелы».
15
B-52 «Стратофортресс» – американский стратегический бомбардировщик.
16
Конча-Заспа – исторический район на юго-востоке Киева. Заселён представителями бизнеса и политической верхушки Украины.
17
Сёги, го – японские настольные игры.
18
17-ое марта – День святого Патрика.
19
Начало государственного гимна Украины.
20
Унифицированный запал ручной гранаты модернизированный.
