"Современная зарубежная фантастика-3". Компиляция. Книги 1-29 (СИ) - Кадри Ричард

– Вряд ли, если только этот человек не стоит ко мне ближе всех.

– Тогда, если не возражаете, я хотела бы дать вам несколько советов.

Тукана кивнула:

– Как это у вас говорят – я вся внимание.

Глава 14

Мэри вернулась в свою лабораторию на втором этаже итеперь сидела на вертящемся кресле из чёрной кожи – предмет офисной роскоши, который редко встретишь в кабинете университетского профессора. Она отвернула кресло от рабочего стола и смотрела в большое северное окно, выходящее на озеро Онтарио. Она знала, что Торонто находится напротив Рочестера на противоположном берегу озера, но даже в ясный день она не могла отсюда разглядеть тот берег – он скрывался глубоко под горизонтом. Самое высокое рукотворное сооружение в мире, телебашня Си-Эн Тауэр [1144], находилась прямо на береговой линии Торонто. Она надеялась, что хотя бы её верхушка высовывается из-за искривления поверхности Земли, однако…

Однако она вспомнила, как Понтер говорил, какой большой ошибкой было выбрать для Хак, своего импланта-компаньона, голос его умершей жены. Вместо утешения он получил постоянное напоминание об утрате. Так что, возможно, это и хорошо, что Мэри не может увидеть в своё окно даже маленькой частички Торонто.

Как ей рассказывали, летом Сибриз был совершенно замечательным местом, но по мере того, как вступала в свои права осень, он становился мрачнее. Мэри приспособилась смотреть новости на канале «WROC» – местном филиале Си-би-эс, но в каждом прогнозе погоды, который она слышала, упоминался «эффект озера» [1145], о котором она никогда в жизни не слыхала, живя на северном его берегу. В Торонто зимой снега не слишком много, но в Рочестере, похоже, сыплет без перерыва из-за того, что холодный воздух из Канады, двигаясь на юг, вбирает над озером влагу.

Мэри взяла кофейную кружку, наполнила своим любимым сортом «Максвелл Хауз», добавила шоколадного молока и осторожно отхлебнула. Она успела пристраститься к «Экстремально шоколадному молоку» от «Upstate Dairy», которое, как и французский луковый соус «Heluva Good», в Торонто не продавалось. В жизни вдали от дома иногда бывают и плюсы…

Её раздумья были прерваны телефонным звонком. Она поставила кружку на стол. Здешний номер знало всего несколько человек, и это был не внутренний звонок изнутри здания «Синерджи Груп» – в этом случае сигнал другой.

Она подняла чёрную трубку:

– Алло?

– Профессор Воган? – произнёс женский голос.

– Да?

– Это Дария.

Мэри тут же почувствовала, как у неё поднимается настроение. Дария Клейн – её аспирантка в Йоркском. Разумеется, Мэри дала свой новый номер всем на факультете: это было самое малое, что она могла для них сделать, сбежав в такой спешке перед началом учебного года.

– Дария! Как я рада вас слышать! – Мэри представила себе угловатое улыбающееся лицо стройной шатенки.

– О, мне тоже очень приятно, – ответила Дария. – Надеюсь, вы не возражаете, что я позвонила. Я не хотела сообщать об этом по е-мэйлу. – Судя по голосу, Дария буквально подпрыгивала от возбуждения.

– Сообщать о чём?

– О Рамзесе!

Мэри уже собралась было пошутить: «Вы знаете, он эффективен только на девяносто семь процентов» [1146], но не стала. Дария, очевидно, говорила о египетской мумии, из которой она извлекала ДНК.

– Я так понимаю, результат положительный, – сказала Мэри.

– Да, да! Это действительно представитель династии Рамзесов – предположительно, сам Рамзес Первый. Записывайте ещё один успех на счёт Воганской технологии!

Мэри, вероятно, немного покраснела.

– Это здорово. – Однако всю кропотливую работу по секвенированию выполнила Дария. – Поздравляю.

– Спасибо, – сказала Дария. – Те типы из Эмори просто в восторге.

– Замечательно. Отличная работа. Я вами горжусь.

– Спасибо, – снова сказала Дария.

– Как там у вас вообще дела?

– Да по-старому, – ответила Дария. – Помощники преподавателей поговаривают о забастовке, «Йоменов» [1147] разносят в пух и прах, правительство провинции объявило о новых сокращениях.

Мэри невесело усмехнулась:

– Да уж, хорошего мало.

– Вы знаете, – сказала Дария, – по-настоящему плохая новость, что на этой неделе в кампусе изнасиловали женщину. В «Экскалибуре» [1148] писали.

Сердце Мэри пропустило удар.

– Господи, – сказала она. Потом снова развернулась с креслом к окну, представляя себе, что видит в нём университетский кампус.

– Ага, – согласилась Дария. – Причём прямо рядом, возле Фаркуарсон-билдинг.

– Там говорилось, кто жертва?

– Нет. Никаких подробностей.

– Насильника поймали?

– Пока нет.

Мэри глубоко вздохнула:

– Дария, будьте осторожны. Будьте очень осторожны.

– Обязательно, – ответила Дария. – Джош встречает меня с работы каждый день. – Джош – Мэри не помнила его фамилии – это бойфренд Дарии, студент из Осгуд-Холла [1149].

– Хорошо, – сказала Мэри. – Это хорошо.

– Ну, так или иначе, – Дария явно настроилась перевести разговор на более весёлую тему, – я звонила сообщить о Рамзесе. Скорее всего, будет какое-то освещение в прессе. Завтра к нам обещали приехать из Си-би-си.

– Отлично. – Мэри почти не соображала, что говорит.

– Меня прямо распирает. Это так здорово!

Мэри улыбнулась. Ещё бы!

– Ладно, не буду вам больше докучать, – сказала Дария. – Просто хотела поделиться. Потом ещё позвоню.

– Пока, – сказала Мэри.

– Пока, – повторила Дария и отключилась.

Мэри попыталась положить трубку, но у неё тряслись руки, и она не сразу попала ею в гнездо.

Ещё одно изнасилование.

Ещё один насильник?

Или… или… или…

Или это животное, этот монстр, о котором она не сообщила в полицию, нанёс новый удар?

Мэри почувствовала, как её желудок завязывается узлом, словно в быстро снижающемся самолёте.

Чёрт. Чёрт возьми!

Если бы она сообщила об изнасиловании – если бы полиция насторожилась, если бы университетская газета…

Прошло несколько недель со времени нападения на неё. Нет причин считать, что насильник тот же. Но, с другой стороны, сколько длится у насильника восторг, подъём, вызванный удачным нападением? Сколько ему потребуется времени на то, чтобы набраться смелости – злобной, сжигающей душу смелости, – и решиться на новое преступление?

Мэри предупредила Дарию. Не только сейчас, гораздо раньше, в е-мэйле из Садбери. Но Дария – лишь одна из тысяч женщин в Йоркском университете, одна из…

Мэри преподавала на кафедре женских исследований, она была знакома с феминистской фразеологией: все взрослые люди женского пола – это женщины, и только женщины. Но Мэри тридцать девять – её день рождения пришёл и прошёл никем не замеченный, – а в Йоркский принимают с восемнадцати. О, первокурсницы – тоже женщины… но они ещё и девушки, по крайней мере, по сравнению с Мэри; многие из них впервые оказались вдали от дома, только-только начинают свой жизненный путь.

И этот зверь охотится на них. Зверь, которому она сама дала уйти.

Мэри снова посмотрела в окно, но в этот раз она была рада, что Торонто отсюда не разглядеть.

Некоторое время спустя – Мэри представления не имела, какое именно, – дверь её лаборатории приоткрылась, и в неё просунулась голова Луизы Бенуа.

– Мэри, как насчёт пообедать?

Мэри повернулась к ней вместе с креслом.

– Mon dieu! – воскликнула Луиза. – Qúest-ce qúil y a de mal? [1150]