Рэй Олдридж - Машина-Орфей
Часть этого страха была вызвана тем, что на огромной фигуре была нарисована смерть.
Он поднял шлем и повертел его в руках. Он опустил кисть в банку с белой краской и начал работу.
Час спустя все было закончено, а на броне было грубое изображение, наложенное на ее гладкие панели из мономоля – это было такое примитивное изображение, какое можно встретить только на очень неразвитых планетах, таких, которые еще не дошли до пороха и орудий. Это была броня, украшенная бессмысленными шипами, плавниками, когтями и прочим в том же роде. Тут и там были изображены воображаемые дыры, сквозь которые торчали воображаемые кости: тут кусок ребра, там бедренная кость, тут плечевой сустав. На шлеме Руиз изобразил страусиные перья над оскаленным черепом.
– Неплохо, – сказал оценивающе Гемерте, поворачивая голову, чтобы получше разглядеть произведение Руиза. – Это динамично и производит впечатление. Я не стану больше учить тебя делать фарфоровые изделия, мой план в отношении тебя здесь не годится. У тебя замечательные способности художника.
Руиз рассмеялся.
– Твой образ жизни порождает весьма щедрое снисхождение.
– Верно. Ну ладно, что тебе еще понадобится?
– Возможно, кожная маска. Если Лорды-пираты за мной охотятся, мне лучше как можно меньше походить на самого себя.
– На кого ты хотел бы стать похожим?
– Не знаю. Как насчет тебя?
Гемерте рассмеялся.
– Ты дипломат. Кстати, мы выбрали того, кто должен будет сидеть на другом конце своей телесвязи. Мы спросили, нет ли добровольцев на это задание. Только один человек показался нам подходящим. Ты его знаешь.
– Не может быть…
– Ты возражаешь?
Руиз наконец смог покачать головой.
– Нет, – сказал он.
Выговорив эти слова, он почувствовал одновременно и глупость, и неизбежность такого решения.
Прежде чем уйти, Гемерте словно боролся сам с собой, прежде чем решился заговорить.
– Я должен спросить тебя, Руиз. Почему ты не сделал так, чтобы твой клон мог тоже воспользоваться преимуществами камеры и наблюдателя?
Руиз почувствовал, что ему очень хочется ответить честно и искренно, и почему-то он не мог противостоять этому импульсу.
– Я не знаю точно… но все-таки я не могу до конца доверять ему, поэтому я должен чуть-чуть хоть в чем-то иметь преимущество перед ним. Иметь преимущество – это, пожалуй, и есть вся суть моей философии… Если вы считаете, что моя оценка клона неверна, то можете снабдить его тем же, что и меня.
Но Гемерте только покачал головой, жест, который Руиз не смог прочесть. Что это было? Осуждение? Жалость? Или одновременно и то и другое?
– Ты возглавляешь этот поход, – сказал Гемерте. – Однако я должен тебе сказать о кое-каких разочарованиях: та броня, которую ты хотел получить для того, чтобы спуститься в анклав генчей, к сожалению, недоступна. Броня, которая могла бы быть снабжена системой очистки и регенерации воздуха, очевидно, неизвестна на Сууке. Самое лучшее, что мы могли сделать, – это поставить углеродные фильтры и обычный бронированный костюм для ведения военных действий в городских условиях и снабдить его резервуаром кислорода. У тебя будет примерно на три часа чистого воздуха. Этого тебе хватит?
– Полагаю, должно хватить, – ответил Руиз.
Прежде чем он оставил Глубокое Сердце, Руиз Ав снова посоветовался со своим клоном.
– Какие сведения ты будешь искать, и как ты собираешься это делать? – спросил Младший педантичным тоном.
– А что ты посоветуешь? – спросил Руиз.
Ему стало весело от такого нравоучительного тона собственной младшей личности.
Младший смущенно улыбнулся.
– Ты заметил, да? Это похоже на внутренний монолог в скверной холодраме. Помнишь, как мы сражались в кампании на Квалиоре? Клоны, целые взводы клонов, которые они там послали против нас в пустыне той зимой? Помнишь те шутки, которые мы про них придумывали? – он рассмеялся. – Вот тебе и справедливость.
– Наверное, так оно и есть, – ответил Руиз. – Я начинаю в это верить. Я имею в виду, что если прожить достаточно долго, вселенная ответит тебе на каждый твой поступок, будь он хорошим или плохим. Это пугающая мысль, правда? Особенно для нас. Ну, как бы там ни было… Я собираюсь снова в Спиндинни.
Младший нахмурился.
– Интересно, существует ли это место до сих пор. Как ты считаешь, могли в Моревейнике еще остаться ненанятые бойцы?
– Не знаю… А у тебя есть лучшие предложения?
– Гм-м-м-м… – Младший задумчиво потер подбородок. – Трудно даже попытаться что-то предложить. Мне кажется, что если я что-нибудь скажу, то окажется, что ты это уже продумал или сделал. Такие мысли мешают творчеству. Ну что же, если ты найдешь кого-нибудь живым в Спиндинни, то тебе придется расспрашивать людей насчет работы и о том, где можно посочнее поживиться.
– Да. Может быть, если мне удастся узнать, держится ли до сей поры крепость Юбере, я смогу и понять, спустились ли военные действия на тот уровень, через который мы можем войти. И постараюсь не очень выделяться своим любопытством.
– А если там никого нет?
– У меня есть несколько других путей подхода, – Руиз подумал о тех связях, про которые его клон не мог знать: Публий, создатель чудовищ, он же несостоявшийся Император Всего, работорговка и содержательница рабских казарм Алмазная Фасолинка, его друг Олбени.
Повинуясь внезапному порыву, Руиз Ав спросил:
– Помнишь Олбени Евфрата?
Младший улыбнулся.
– Естественно. Хороший парень, насколько наемники могут быть хорошими.
– Он умер.
– Откуда ты знаешь?
– Он работал на меня, и один из моих врагов взорвал ему голову.
– О-о-о… скверное дело, – Младший искренне огорчился, как и должно было быть, но Руиз заметил оттенок чего-то поверхностного в реакции своего клона. Что бы это значило?
– Ты отомстил за него или ждешь, когда вселенная расправится с тем врагом через пару миллионов лет? – спросил Младший.
– Да нет. Я убил того, кто убил Олбени… Вернее, я смог увидеть, как он умирал. Это был Публий…
– Вот здорово! – на лице клона отразилось такое удовольствие, что Руизу стало немного не по себе, хотя он был согласен с такими чувствами Младшего.
– Значит, Публий? Я тебя насчет него даже спрашивать не стану. Он гораздо чудовищнее, чем любое из его детищ.
Почему-то Руизу очень хотелось рассказать своему клону относительно Публия. Он раздумывал над тем, правильно ли это, только какой-то миг, а потом рассказал своему двойнику все: как он убил Алонсо Юбере, как потерял всех своих людей, как Публий его предал, как он сам позволил Публию умереть. Он рассказал все это с нарастающим в душе стыдом, но, когда, он закончил свою историю, в глазах клона не было ничего, кроме понимания и согласия. Глядя на это лицо, Руиз чувствовал, что в нем закипает гнев, хотя причину гнева понять не мог.
Последовало долгое молчание. Наконец Руиз заговорил снова.
– Ну что, ты можешь дать мне еще какой-нибудь мудрый совет?
Младший криво улыбнулся.
– Нет, по-моему, нет. Мне по-прежнему страшно хочется сказать тебе, чтобы ты не делал ничего такого, чего я не стал бы делать. Но я не могу решить, смехотворное это желание или все-таки серьезно, – он сделал смущенную гримасу.
Руиз поднялся. Он подумал, стоит ли пожимать руку себе самому.
– Это, действительно, дурацкое положение, – сказал он.
Он посмотрел вниз на своего двойника, который все еще сидел в кресле, и подумал: какое ранимое создание, невзирая на то, что у него руки душителя. Гнев его погас и превратился во что-то вроде жалости. Он снова заговорил, повинуясь этому чувству:
– Трахальщики сказали мне, что теперешнее местонахождение Низы – крепость Юбере. Что ты по этому поводу думаешь?
Младший резко вскинул голову.
– Действительно? Вот это интересно, – на миг он погрузился в размышления. – Но, как мне кажется, это означает, что крепость попала в руки Кореаны. А может быть, крепость была в ее руках, и тот, кто покупал все ее имущество оптом, купил и крепость.
– Ну, эти предположения не исчерпывают всех возможностей, – сказал Руиз.
– Конечно, нет. Скорее всего, нет, – Младший посмотрел на него очень странным взглядом, но Руиз понятия не имел, о чем думает его клон.
– Но если мы натолкнемся на Низу, пока будем искать Машину-Орфей, когда мы будем заняты ее разрушением… допустим, мы все выживем, ты и я… у Низы будут проблемы с выбором, а?
– Наверное, – сказал Руиз. Во рту у него пересохло.
Взгляд клона переменился, и Руиз наконец в какой-то степени понял, в чем дело и о чем думает его клон. Его обуревали зависть и желание, смущение и решимость одновременно.
– Ей-богу, не очень-то мне здесь нравится, – сказал Младший.
– Ну что же, мне тоже не хотелось тут оставаться.
