Ф Ришар-Бессьер - Легион «Альфа»
— Да, это так, — воскликнул Деламар — Моя просьба и сейчас остается в силе.
— Искренне сожалею, профессор, но оказать вам эту услугу я не могу. Мы же не дети и прекрасно понимаем, к чему вы клоните. Согласись мы вам помочь отремонтировать темподжет — и вам будет легче легкого сделать бросок чуть — чуть вспять по времени, чтобы стереть все последние события. Тем самым вы возвратите себе пресиптрон. Зная тогда наперед, что должно произойти, вы просто — напросто перескочите нашу эпоху или же вернетесь туда, откуда стартовали. А вот этого мы ни в коем случае не можем допустить. Поверьте мне, мы изучали этот вопрос с момента вашего прибытия сюда и постановили не позволять вам покидать семитысячный год.
Арчи и Деламар смертельно побледнели.
— Это — злоупотребление властью. По какому праву вы поступаете с нами подобным образом?
— Господа, не надо делать из этого трагедии. Мы не мучители и не варвары — садисты. Все объясняется до смешного просто: есть интересы трех миллиардов землян, а наши венерианские источники сырья отнюдь не вечны. Можете успокоиться: мы не собираемся причинять вам зло, и вы сможете жить, ни о чем не заботясь. Профессор Брент, будьте любезны, отдайте мне чертежи деталей, которые необходимо изготовить.
Брент, по — видимому, предвидел возможность такого требования со стороны властей. Он сделал вид, что подчиняется этому грубому диктату, и принялся рыться в портфеле, вытаскивая оттуда бумажку за бумажкой.
Но затем он неожиданно начал торопливо рвать их на мелкие кусочки и бросился к открытому окну. Он проделал это так молниеносно, что никто и ахнуть не успел. А клочки чертежей, выброшенные наружу, уже подхватил озорной ветер, и они, словно стая белых бабочек, разлетелись на все четыре стороны.
Да, рефлексы у наших хозяев явно оставляли желать лучшего. Брент, иронически улыбаясь, горделиво поглядывал на Брома и его приспешников.
Бром, не скрывая своей ярости, насупился и бросил стоявшему перед ним Арчи:
— Мне понятна ваша торопливость. Ваш жест, однако, позволил мне убедиться в том, что в отношении вас следует предпринять определенные меры предосторожности и сохранять их до тех пор, пока вы не уразумеете, что интересы ваших соотечественников имеют неоспоримый приоритет над простой научной любознательностью, чем, собственно говоря, и является все это ваше путешествие во времени.
Презрительно скривив губы, он добавил:
— И чего это вам не терпится вернуться на пятьдесят веков назад в столь слаборазвитую эпоху?
Я уж собрался было как следует отчитать его за уничижительное отношение к моему времени, но этот сын дьявола сумел опередить меня. Повернувшись к своей челяди, он, по — прежнему не теряя самообладания, сухо распорядился:
— Займитесь экипажем темподжета. Место назначения — Венера. Резиденция номер три, находящаяся под наблюдением.
Глава 9
Земля стремительно убегала от нас. Ее красноватый, почти призрачный диск блистал в немыслимой дали. В другой обстановке этот дивный спектакль, возможно, и вызвал бы восхищение, но…
Этот с постепенно тускневшим ореолом шарик, исчезая из вида, казалось, одновременно уносил с собой и все наши надежды. С той самой минуты, как мы поднялись на борт громадного межпланетного лайнера, стало ясно, что с экспериментом профессора Деламара покончено. Не оставалось никаких надежд осуществить наши планы. Наш темподжет остался на Земле, и увидеть его когда — либо представлялось делом абсолютно несбыточным.
И мы не имели ни малейшего представления о том, что за жизнь нам уготована на Венере.
Мне даже не удалось порадоваться новой встрече с племянником, этим отличным парнем. Все произошло так поспешно, что его судьба осталась для меня загадкой.
Ну а этот чертов Франкенштейн, разумеется, был тут как тут. Бром 228 Z. 1, видите ли, счел необходимым, чтобы он нас сопровождал и даже продолжал выступать в роли слуги во время нашего пребывания на Венере. А о том, сколько времени нас там будут держать, мы, само собой, не имели никакого понятия.
Робот как ни в чем не бывало продолжал вежливо отвечать на наши вопросы и старался быть полезным. Эти железяки явно были лишены каких — либо чувств. Иначе он сгорел бы на месте голубым пламенем от полных гнева взглядов, которыми мы одаривали его. Во всяком случае, так было в начале полета, поскольку потом мы все же пришли к выводу, что, собственно говоря, с машины не может быть никакого спроса.
Но я прекрасно помню, как сразу после взлета к нему подошел Паоло и сквозь зубы процедил:
— И долго еще нам придется терпеть твое присутствие, стукач ты чертов?
Деламар, настроенный более практично, собрал нас и заявил:
— Этот робот понимает по — английски и по — французски. Видимо, при всех конфиденциальных разговорах нам следует переходить на какой — нибудь другой язык. Каково ваше мнение?
Арчи предложил использовать для этих целей итальянский, поскольку все в нашей группе им владели. Паоло расценил это как дань уважения его родине и страшно возгордился.
Деламар согласился с Арчи, но тут вскинулась Маргарет:
— Ну уж нет, я не понимаю по — итальянски…
— Не думаю, дорогая, что у вас за душой есть какие — то сверхважные секреты. К тому же это позволит нам время от времени разговаривать действительно о серьезных вещах.
Маргарет, не зная, что и думать об этой ремарке, бросила на меня вопросительный взгляд. Я воздержался от комментариев.
Наконец мы прибыли на Венеру. То обстоятельство, что нас доставили туда в качестве пленников, помешало нам по достоинству оценить это межпланетное путешествие.
При подлете мы смогли разглядеть на поверхности планеты в высшей степени своеобразные города, а также обработанные поля с буйной растительностью.
Было довольно жарко, но все же терпимо.
Кругом кипела своя жизнь, и, похоже, никто не обратил особого внимания на наш корабль, севший вскоре на большом летном поле в черте широко раскинувшегося города.
Мы успели только узнать, что он назывался Сервикополис и что это был интеллектуальный центр Венеры. Нас поспешно перевели на другое летательное средство, сродни тем, с которыми мы уже имели дело на Земле, и нас доставили к странного вида громадным строениям, окруженным высокими металлическими стенами.
Это и была находящаяся под наблюдением резиденция номер три. В ней нас и разместили.
Должен признать, что мы были несколько удивлены оказанным нам приемом. Директор этого заведения проявил большую учтивость, заявив, что всецело находится в нашем распоряжении и готов удовлетворить малейшие прихоти членов группы.
— Не считайте себя пленниками, — начал он. — Вы вольны делать все, что вам заблагорассудится, и свободно высказывайте ваши желания. Обещаю скорейшее их исполнение.
Красиво загнул, однако. Вправе поступать, как хотим, в пределах пространства, обнесенного высоким забором. Но чтобы выйти за него… это уж извините…
Кто — то из нас, ссылаясь на наследственную склонность к полевым цветочкам, спросил о возможности прогулок по территории.
Венерианин — землянин, сощурив узкие глазенки, заулыбался:
— Ну уж в этом плане, у нас раздолье, вы останетесь очень довольны. — И добавил, подойдя к широкому окну, из которого открывался прекрасный вид: Вы только взгляните на эти замечательные лужайки и бескрайние парки. Разве вам этого недостаточно? Так что выбросьте из головы даже саму мысль о стенах вокруг резиденции. Если по натуре вы философы, то ваши глаза не должны их замечать, а ваш разум должен игнорировать само существование таковых.
Слушая его речь, я готов был поспорить на что угодно, что предки этого типа наверняка были китайцами.
С его лица не сходила наигранная улыбка.
— Вынужден добавить, что несколько человек уже пытались преодолеть это заграждение. Бедняжки! Они не знали, что через металлические стены пропущен дезинтегрирующий луч.
Спустя несколько минут нас развели по апартаментам, стиль оформления которых грешил избыточным модернизмом. Мы действительно имели под рукой все, что нужно для нормальной жизни, — телевизоры, ондиофоны, бассейны и еще черт знает что.
Все эти благости замыкались на солнечный завод, расположенный в центре громадного парка и передающий энергию атомной станции для освещения, поддержания желаемых климатических условий и для всех остальных нужд.
Кругом, как в самом здании, так и снаружи, сновали бесчисленные роботы.
Уже на самых первых прогулках мы не могли не заметить и других «заключенных», то есть людей нашего статуса, но те, судя по первым впечатлениям, не обращали на нас никакого внимания.
Первые дни прошли без каких — либо заметных событий.
Все мы старались худо — бедно наладить свою жизнь в условиях плена.
