Джон Ринго - Изумрудное море
– Говори за себя, – весело возразила Элайна. – Мне вот все это очень нравится. Пусть смотрят и даже пусть прикасаются, только бы не лапали.
– Это потому, что ты потаскушка, Элайна, – спокойно сказала Антья.
– Она не потаскушка, – вступилась за Элайну Рейчел. – Ей просто… нравится показывать свое тело. Но я тебя понимаю, Антья. Для меня это тоже слишком уж вызывающе. Перед Спадом я не любила обращать на себя внимание. Правда, когда я была моложе…
– Надевала ровно столько, чтобы не шокировать мамочку, а потом щеголяла всем на удивление? – усмехнулась Антья.
– Нет, мне было все равно, – засмеялась Рейчел. – Но потом… потом я стала ловить на себе какие-то странные взгляды. От них бросало в дрожь, понимаете? И я перестала разгуливать полуголой. А после Спада… когда произошло… в общем, я стала ходить только в длинных юбках или брюках и наглухо застегнутых рубашках. Не нужны мне те взгляды. Совсем.
– А мне они нравятся, спасибо, – сказала Элайна. – И ничего я не потаскушка. Такая спит с любым, кто поманит ее пальцем. Я куда разборчивее. Вот Баст, это да, это потаскушка.
Судя по тому, как ты описала потаскух, – засмеялась Рейчел, – Баст просто совершенство. Знаешь, ей ведь все равно, как ее называют – потаскухой или нет; для нее это даже комплимент. Но учти – Баст крайне разборчива, она, насколько я знаю, по-настоящему моногамна. Я не сразу это поняла. Она ведь ни разу не взглянула на другого мужчину с тех пор, как встретила Герцера, во всяком случае в Вороньей Мельнице я ничего такого за ней не замечала. Зато Герцер, не раздумывая, скачет из постели в постель. Вот кто настоящая потаскуха, а не Баст. Да черт возьми, она выбрала моего отца, когда он был не намного старше Герцера, и почти десять лет они были просто идеальной парой.
– Правда? – изумленно прошептала Элайна. – Твоего отца?
– Ага, – усмехнулась Рейчел. – Когда-то давно он наверняка был крупной шишкой. Да что тут говорить, он ведь жил с тетей Шейдой до того, как встретил мою мать, а это было то ли после Баст, то ли во время их связи, точно не знаю, да я и не спрашивала. А потом, когда он встретил мою мать, дал от ворот поворот им обеим. Представляю, что это было за зрелище.
– Тетя Шейда? – спросила Антья, что-то вспомнив. – Это не член Совета?
– Она самая, только теперь она Шейда, королева Соединенных Свободных Штатов. Но даже тогда она стояла второй или третьей в списке Хранителей Ключей, а это, знаете, что-нибудь да значит. А тут мой папаша бросает Баст ради Шейды, а потом и ее, и выбирает мою мать, единственную среди всех женщин.
– И что же, он больше не спал с Баст? – спросила Элайна. – Трудно поверить. Она такая…
– Чувственная, – закончила за нее Рейчел. – Когда моя мать бросила его, забрав меня с собой, он скорее всего вернулся к Баст. Но… что там у них было, я не знаю. Наверное, ему просто нужна была живая душа: после ухода матери он был как потерянный.
– А когда это было? – спросила Антья.
Мне тогда было около четырех, – печально ответила Рейчел, вспомнив то время. – До Спада мой отец был очень неплохим ролевиком. Он жил в каменном доме, у него была пища, которую он готовил сам или ему готовила служанка, в общем все такое. Жил как какой-нибудь феодал. То есть совсем неплохо: у него был водопровод с горячей и холодной водой, которая поступала из цистерны, расположенной на холме, а цистерна наполнялась водой из родника. А холодная вода была действительно холодной. Сейчас я думаю, что матери не хотелось воспитывать меня в таких условиях, но и уходить она тоже не хотела. Она прилепилась к отцу, как полип к скале, и… жила своей собственной жизнью. Он приходил и некоторое время жил с нами, но изменить тоже ничего не мог. Техника, наверное, сводит с ума, если пользоваться ею каждый день. В общем, когда мне исполнилось шесть, он ушел навсегда. Я потом навещала его время от времени, особенно на Ярмарку. И тогда мне казалось, что все очень здорово. Отец был местным «лордом», меня наряжали как куклу, а люди только перешептывались. Но потом, когда я повзрослела, все это начало казаться мне каким-то… устаревшим. И я перестала видеться с отцом.
– Что случилось? – спросила Элайна. – Почему ты вернулась?
– Потому что начался Спад, балда, – фыркнула Антья.
– Да уж, действительно, – нахмурившись, сказала Рейчел. – Мы с матерью жили… черт, недалеко от Вороньей Мельницы. Километров сто, не больше. Знаете, как трудно пройти сто километров, таща на себе провизию, когда вокруг бушует буря?
– Угу, – буркнула Элайна.
– Вот именно. А куда еще нам было идти? До Спада было так: «Вода холодная как лед!» Или: «Не хочу я пользоваться этим старомодным бачком!» «Ну почему ты не ездишь, как все нормальные люди, па-а-а-па!» Но когда я добралась до нашего дома и увидела этот старомодный бачок и ванну с горячей водой, я плакала, как ребенок. Не надо больше прятаться по кустам и мыться ледяной водой. Мама… – Рейчел на секунду остановилась, чтобы перевести дух, – сразу же полезла в ванну. После этого они с отцом помирились. А потом… сделались друзьями. Сначала на это было больно смотреть, вели себя как глупые подростки. Но теперь они… теперь они такая идеальная пара, каких я не видала. Они обсуждают проблемы, почти никогда не спорят и время от времени делают друг другу комплименты. А Баст, между прочим, хватило ума уйти в сторону. Да и зачем ей мой отец? У нее есть Герцер!
– А что у тебя с Герцером? – спросила Элайна. – Я слышала, на корабле вы жили в одной каюте? Можешь рассказать что-нибудь интересненькое?
– Он храпит, – с любезной улыбкой ответила Рейчел. – А что до остального, то Герцер мне как брат. Я… у нас ничего не было. И не будет.
– Почему? – спросила Антья. – Я хочу сказать, что с Джейсоном и Герцером у меня тоже ничего не было, но это не значит, что я не вижу в них мужчин. Черт, вы бы видели, как он выглядит в своем гидрокостюме!
– Я видела! – хмыкнула Элайна.
– Так вот… – произнесла Рейчел, немного покраснев. – Если… если есть такое определение, как «антипотаскуха», то это я. Это, конечно, не означает, что я презираю девушек, которым нравится секс. До Спада Маргарет была моей лучшей подругой, а она потеряла девственность, когда у нее только начали округляться груди. Ну и что? А я… мне это было не интересно.
– Ты хочешь сказать, тебя не привлекали мальчики? – спросила Элайна.
– Меня не привлекал секс, – ответила Рейчел. – Меня все это не интересовало. Мне нравилось дружить, с мальчиками или с девочками, не важно. А вот все такое… мне это было не нужно. Мне и сейчас неловко вам об этом говорить.
– Странно, – сказала Элайна. – Не могу себе этого представить.
– Потому что у тебя присутствует половое влечение, – печально улыбнувшись, сказала Рейчел. – А у меня его нет. Это как быть тугим на ухо. Слушаешь музыку, а в голове один только шум. К тому же неприятный. Как подумаю, что вот штука Герцера входит в меня, так… брр! – Рейчел даже передернуло от отвращения.
– О'кей, – сказала Антья. – Вынуждена признать, это странно.
– Если нормальное половое влечение – это пять, – сказала Рейчел, – у Элайны, скажем, восемь, то я – минус один.
– А Баст? – спросила Элайна.
– Три тысячи сто пятнадцать, – засмеялась Рейчел. – Более или менее.
Они подплыли к разбросанным рифовым островкам, многие из которых торчали над водой на метр и больше, и Антья, внезапно нырнув, принялась шарить в небольшой пещерке.
– Вот он, – сказала она, вытаскивая из норы омара.
Тот яростно шевелил своими усами-антеннами, пытаясь уколоть Антью хвостом, но она ловко открутила хвост и швырнула безжизненного омара в корзину.
– Обычно они прячутся под камнями и в расщелинах, – пояснила Антья, опускаясь на песчаное дно и осматривая подножие рифов.
Внимательно исследуя все трещины и выемки, она снова быстро сунула руку куда-то внутрь. На этот раз она выдернула ее с гримасой отвращения.
– Нам бы сюда копья, – сказала она. – Охотиться с копьем – это, конечно, не слишком интересно, но мы ведь здесь не развлекаемся.
Рейчел отплыла немного подальше и принялась обследовать свой кусок рифа. Опустившись на дно, она заглянула под камни, но увидела одну черноту. Солнце светило так ярко, что, казалось, над головой не было толщи воды метров десять высотой. Под камнями скользили неясные тени, мелькали маленькие рыбки. Заметив какое-то движение, Рейчел протянула было руку, но быстро отпрянула, когда из расщелины, медленно шевеля плавниками, выплыла небольшая акула. По крайней мере, она подумала, что это акула. Очень похожа, только рот какой-то сжатый, словно рыба только что жевала лимон.
– Акула-нянька, – сказала появившаяся рядом Элайна. – Они безобидные, если их не трогать. Хотя, если рассвирепеют, могут и разорвать. Один парень, еще до Спада, из ихтиан кстати сказать, вздумал на такой покататься. К счастью, нанниты его правильно собрали. Так вот после того случая он Изменился и стал обычным человеком и больше никогда даже близко не подходил к воде.
