Александр Гласьев - Паутина
Майор Донателли со своей патрульной ротой двигался на левом фланге. С самого начала все пошло не так. Отделение суперов, которое должно было взаимодействовать с ним справа, забрело в соседний сектор. Сам Донателли и его патрульные, напротив, уклонились влево и оторвались от своих. Пауки как будто только этого и ждали.
Группа боевых пауков, вооруженных лазерами, отрезала роту от главных сил. Со всех сторон накапливались автоматчики. Донателли один взвод положил в круговую оборону, а сам с двумя другими решил прорвать еще неплотное кольцо окружения, одновременно вызывая по рации подкрепление. Лучше бы он этого не делал! Со стороны Базы подполз болотоход с тяжелым минометом и с первого же залпа накрыл взвод, оставленный для прикрытия. Несколько человек было ранено, двое убито. Вторым залпом миномет рассеял патрульных, приготовившихся к прорыву. На этом командир расчета счел свою задачу выполненной. Болотоход развернулся и уполз. В этот самый момент пауки со всех сторон атаковали деморализованный взвод. Уже не заботясь об отставших, Донателли с остатком роты двинулся на прорыв. Обычно человеческие хитрости плохо действовали на пауков, не способных к абстрактному мышлению. Но тут ему повезло. Донателли решил прорываться не вправо, где были свои, и не назад, в сторону Базы, а в глубь Болота, навстречу паукам. И этот маневр оказался успешным.
Пауки, добившие окруженный взвод, не преследовали его. Майор вел остатки своей роты по широкой дуге, огибая место боя. Иногда сквозь бурый сумрак мелькали вспышки — лэндинг, должно быть, сцепился с пауками. Время от времени навстречу попадались одиночные пауки, спешившие на помощь к своим, но с ними патрульные справлялись легко. Майор тем временем составлял в уме донесение о тяжелом, но вполне успешном бое с особо опасной группировкой противника и о смелом рейде по тылам врага. Смущало его только одно. Два-три десятка уничтоженных его ротой пауков никак не могли оправдать потерю тридцати человек, треть из которых составляли супервэриоры. Донателли даже мысли не допускал о том, чтобы упомянуть в донесении о минометном обстреле, на который можно было бы списать потери. Такого донесения ему бы не простили. Экспедиционный Контингент не стреляет по своим!
Лишь поздно вечером остатки патрульной роты вышли к Базе. Они прошли всего в нескольких шагах от Сашеньки и Вайцуля, но измученные солдаты уже не смотрели по сторонам. Большая облава завершилась.
6Рабочий кабинет лидера Сената все больше напоминал жилую комнату. За последние два цикла из него постепенно исчезли аппараты связи, электронный сейф, видеоэкраны… Зато в углах появились мягкие кресла, на столе выстроились разные безделушки непонятного назначения. Подобные вещи встречались разве что у анахронистов, но, конечно, весьма досточтимого сэра Мигеля трудно было заподозрить в симпатиях к этой сомнительной компании. И все же, все же… Каждый раз, приходя сюда, министр энергетики Нодия почему-то вспоминал комнату, в которой беседовал с доктором Похья. Тот же кажущийся беспорядок, такое же обилие странных и, должно быть, старых вещей.
Тардье медленно поднялся, опираясь на подлокотники кресла, шаркая, прошел по мягкому белому ковру к встроенному в стену холодильнику, достал оттуда керамический кувшин и такой же стакан. Нодия почувствовал, как в нос ударил незнакомый резкий запах. «Какой-то экстракт, — понял он, — похоже, старик и спиртного уже не употребляет. Недолго ему осталось занимать этот кабинет. Интересно, сколько потом протянет Тардье? А главное, кто после него поселится в этом кабинете? Гонди? Или все же он, Карел Нодия?»
Лидер Сената пустым, безразличным взглядом следил за министром. Пусть видит, как сдал старик. Полезная вещь — слабое здоровье. Сегодня ему предстоял серьезный разговор с Нодией. Хорошо, если для министра он окажется неожиданным.
Нодия открыл папку, достал оттуда текст доклада и приготовился читать. Как всегда, Тардье тотчас остановил его и сказал:
— Давай покороче…
— В общем состояние энергетики удовлетворительное, — решительно начал Нодия, — хотя долговременные прогнозы меня тревожат. Мы предлагаем принять некоторые меры предосторожности…
Тардье сидел, задумавшись, и явно не слушал. С такими докладами министры являлись к нему раз в две декады, ограничиваясь, как правило, самым важным. Все знали, что лидер Сената не любит рутины, поэтому официальные отчеты писались только для того, чтобы сгинуть в его личном офисе, а все серьезные вопросы решались за несколько минут в личной беседе. Подобная система оставляла для министров кое-какие лазейки, но злоупотреблять этим не стоило. За много лет Тардье развил в себе такую интуицию, что всегда чувствовал, где и что нечисто. Поэтому министры старались не рисковать без особой необходимости.
Нодия закончил доклад. Тардье по-прежнему молчал, как бы не заметив этого, а потом вдруг спросил:
— Карел, зачем вы встречались с анахронистами?
— Я? — изумился Нодия, не ожидавший такого вопроса.
— Вы, вы. С каким-то доктором в госпитале. Вы ведь консультировались с ним по ситуации на Бэте?
— Ах да, помню. Что же, за министрами теперь устраивают слежку? — с вызовом спросил он. — Кто же? Полиция? Федерком?
Тардье поморщился то ли от очередного глотка экстракта, то ли от слов собеседника.
— Что вы, дорогой мой, какая там слежка! Об этом сообщала КСН. Помните передачу о вашем посещении Центрального госпиталя?
— Помню, конечно, ее организовал мой пресс-отдел. Но ни о каких анахронистах там и речи не было.
— Не было. В дневном выпуске. А в ночном было. Правда, имени этого доктора не называли, но не узнать его… Послушайте, Карел, предположим, что завтра кто-нибудь из сенаторов случайно вспомнит, что видел вас с этим анахронистом. Сенат потребует расследования, так? Будет предъявлена пленка… и вашей карьере конец. Кстати, вы не обращали внимания, что последние декады в видеопрессе полно сообщений о преступных склонностях анахронистов?
— Но мой разговор с доктором на пленку не снимался!
— Во-первых, снимался, раз я видел. Во-вторых, почему вы так уверены в обратном? Где вы разговаривали?
— В его кабинете, кажется. В общем, в какой-то комнате, где не было никаких операторов.
— Мне приходилось лечиться в Центральном, — задумчиво протянул Тардье. — Вы не заметили, там по-прежнему в некоторых офисах прозрачные двери?
— Двери? — растерялся Нодия, — нет, не заметил… Вы думаете, что могли снять через дверь?
— Могли и через дверь, хотя я так не думаю. Но вряд ли кто в Сенате заинтересуется тем, кто и как снял эту сцену. Факт остается фактом. Вы говорили с ним?
— Говорил.
— Он вам передал что-то?
— Да, материалы по Бэте, анахронисты изучают ее. Кстати, из этих материалов видно, что сэр Гонди ввел Сенат в заблуждение. Никакой работы по Болоту Федерком не проводил.
— Меня удивляет ваша готовность потуже затянуть петлю на собственной шее. Давайте уточним сразу, что Болотом занимается не Федерком, а Экспедиционный Контингент. Если же Федеркому что-либо требуется сделать там, будьте уверены, это будет сделано без всякого афиширования. Из ваших же слов вытекает, что преступная группа анахронистов, с которой вы поддерживаете контакт и услугами которой пользуетесь, пытается выведать подробности секретных операций Федерального Комитета. Кстати, Гонди с вашей помощью немедленно наберет дополнительные очки — вот ведь как организовал работу своей службы, никакому врагу не подобраться!
Тардье устало замолчал, отпил из своего стакана. Министр энергетики растерянно смотрел на него.
— Позвольте, Карел, задать вам деликатный вопрос. Вы собираетесь выдвинуть свою кандидатуру на пост лидера?
— Я… пока не знаю… если вы…
— Ну при чем тут я, что вы лицемерите, право! Даже если бы я хотел, а я и не хочу, не могу же я стать лидером в четвертый раз. Закон есть закон. Срок мой истекает, еще пять-шесть декад, и в Системе будет новый лидер. Понятно, что мой вопрос нетактичен, но, поверьте, у меня есть для этого основания.
— В общем-то, — преодолев замешательство, сказал Нодия, — я подумывал об этом.
— А теперь подумайте о том, что Гонди вы проиграли. Да-да, не проиграете, а уже проиграли. Неужели вы полагаете, что эти кадры появились в КСН случайно? Действительно, ваши операторы их не снимали, а кто же снимал? Гонди и его сторонники молчат. Почему? Ждут первого тура. Они знают, когда нанести удар.
— Что же вы предлагаете? Уступить и покаяться?
— Уступить и не допустить к высшей власти в Системе человека, способного на подобные вещи. Вы проиграли потому, что схватились с ним на его поле. Он опытнее вас в таких делах и на него работает Федерком. Будьте уверены, сейчас Директор ведет по Болоту две-три операции как минимум. Почем вы знаете, когда он начал их готовить?
