Николай Чадович - Особый отдел и пепел ковчега
Заранее приготовленная фраза: «Руки вверх!» – всё же сорвалась с губ Цимбаларя, но прозвучала как-то неубедительно.
– Вы бы оружие опустили, – посоветовал человек, чьё тождество с Горемыкиным уже не вызывало сомнений. – Так и до беды недалеко.
– Слушаюсь. – Цимбаларь беспрекословно исполнил приказание своего непосредственного начальника.
– Явившись сюда, вы забыли представиться, но по голосу я, кажется, узнаю майора Цимбаларя. – Оставив игру, Горемыкин всё своё внимание сосредоточил на оперативниках, ощущавших себя как тот волк из басни, который вместо овчарни попал на псарню.
– Так точно, – вынужден был признаться Цимбаларь.
– Какие же ветры занесли вас сюда? – поинтересовался Горемыкин. – Только не говорите, что хотели поздравить меня с юбилеем особого отдела или с международным днём стандартизации.
– Разрешите доложить! – на ходу срывая дурацкую маску, вперёд выступил Кондаков. – Сюда мы явились в поисках карточного шулера по кличке Пляжник, якобы владеющего тем самым предметом, который мы в настоящее время разыскиваем. К сожалению, оперативная информация оказалась недостоверной. Приносим наши глубочайшие извинения.
– И кто же из нас подходит на роль Пляжника? – Горемыкин окинул своих друзей критическим взором.
– Вот этот гражданин. – Кондаков указал на человека, сидевшего спиной к окну.
– Разве? – делано удивился Горемыкин. – А я-то прежде знал его как кавалера ордена «За заслуги перед Отечеством» отставного полковника Российской армии Игоря Петровича Гусельникова. Ну-ка, Игоша, сними очки и яви нам свою злодейскую сущность.
Гусельников приподнял очки на лоб, и стало видно, что верхняя часть его лица обезображена шрамами от ожогов, а левый глаз вообще отсутствует.
– Вы удовлетворены? – с оттенком снисходительности осведомился он. – Или у вашего Пляжника должны иметься какие-то особые приметы?
Поколебавшись всего мгновение, Кондаков сказал:
– Разрешите глянуть на заднюю поверхность вашей шеи.
– А что вы там хотите увидеть?
– Родинку в форме сердечка.
– Смотрите. – Гусельников привстал и, повернувшись к Кондакову боком, оттянул ворот сорочки вниз, так что стал виден вытатуированный на его загривке двухглавый российский орёл. – Другие вопросы имеются?
– Никак нет. Ещё раз извините. Такая уж у нас служба.
– Да, переусердствовали, – неодобрительно произнёс Горемыкин. – Весь паркет моей тетушке затоптали. А она особа строгая. Когда соседи приходят ко мне переброситься в преферанс, случается, метлой их гоняет.
– Так вы, значит, все здесь живёте? – с глуповатой улыбочкой промолвил Кондаков. – В одном подъезде?
– Да практически даже на одной лестничной площадке, – ответил Горемыкин. – Друзья детства… Вот Анатолий Иосифович работает в Министерстве налогов и сборов, а Виктор Николаевич в прокуратуре. Все, так сказать, на государевой службе…
– Подождите-ка. – Человек с волевым лицом, которого Горемыкин назвал Анатолием Иосифовичем, обратился к Кондакову. – Я уже где-то слышал о ма– тёром шулере, безбожно обирающем игорные дома и имеющем на шее отличительный знак-родинку, похожую не то на сердечко, не то на бабочку. Если хотите, я наведу о нём справки в гильдии владельцев казино. С посторонними они своей информацией, как правило, не делятся, но от меня, думаю, таиться не станут.
– Будем весьма признательны… Разрешите идти? – Толкая задом Цимбаларя, Кондаков попятился из гостиной.
– Идите, идите. – Горемыкин на прощание даже помахал им рукой. – Да не забудьте извиниться перед моей тётушкой.
Людочку они застали на кухне, где та – естественно, уже без маски – в обществе хозяйки пила чай.
– А я Клотильду Карловну узнала, – радостно объявила девушка. – Лет пять назад, ещё в бытность секретаршей, я привозила ей лекарства… Правда, Клотильда Карловна?
– Правда, деточка, правда, – охотно подтвердила старушка. – У меня в ту пору было обострение базедовой болезни.
– Вы уж извините, что мы так опростоволосились, – расшаркался Кондаков. – Спутали райские кущи с геенной огненной.
– Ох, как я вас понимаю! – затрясла головой Клотильда Карловна. – Сама когда-то приняла желаемое за действительное и поверила этим бредням о грядущем царстве социальной справедливости. А ведь у меня была возможность преспокойно перебраться во Францию.
Дождавшись, когда хозяйка отойдёт к закипающему на плите чайнику, Людочка шёпотом сообщила:
– Провалиться мне на месте, если в эту передрягу мы попали не по вине Ваньки Коршуна. Он, паршивец, наотрез отказался носить мезузу и потому остался уязвимым для зловредного влияния бетила. Вот иудейское зелье и сыграло с ним злую шутку. Заодно и нам перепало на орехи.
– Похоже на правду, – согласился Цимбаларь, всё ещё потрясённый случившимся ляпсусом. – В такое дурацкое положение я не попадал с тех пор, как однажды в плавательном бассейне «Луч» потерял плавки… Словно какое-то помутнение на нас нашло. Дали маху. Как предки под Калкой.
– Ничего ещё не известно, – заметил Кондаков, старавшийся не падать духом. – Авось мы через приятелей Горемыкина выйдем на боссов игорного бизнеса. Сообща-то этого хамелеона легче будет выявить.
– А ты заметил, во что играла здешняя компания? – тихо спросил Цимбаларь.
– Горемыкин же сказал, что в преферанс.
– Как бы не так! Пока ты им уши шлифовал, я на карты смотрел. Голову даю на отсечение, что они в очко резались, как отпетые уркаганы. И не на щелбаны, между прочим. Недаром возле очкарика бумажник лежал… Может, в рассказе того бомжа и не всё было туфтой.
– Ты лучше помалкивай, – цыкнул на него Кондаков. – Нас это не касается. Ещё спасибо скажи, что без неприятностей обошлось.
Не успел он закончить эту поистине пророческую фразу, как в прихожей грохнуло, словно в дверь саданули тараном, и замок, вырванный, что называется, с мясом, угодил в настенное зеркало. На лестнице заверещала кошка, собиравшаяся, видимо, вернуться домой. Клотильда Карловна с испугу выронила заварочный чайник. Повсюду распространилась кислая вонь пластида.
– Сработала твоя игрушка, – сказал Цимбаларь. – Правда, не вовремя… Так что без неприятностей нам не обойтись.
Глава 14
Сплошная некромантия
Утром опергруппа собралась в кабинете Кондакова. Нельзя сказать, что настроение было похоронным, но и обычных шуточек сегодня что-то не слышалось.
Ваня, на шее которого уже болтался хасидский амулет, вручённый ему чуть ли не силой, вновь и вновь прокручивал видеосюжет, снятый через окно злосчастной квартиры. Людочка красила ногти, что для неё всегда служило некой психологической разгрузкой. Цимбаларь, уже созвонившийся с Анатолием Иосифовичем из налогового ведомства, ожидал от него каких-то важных известий. Кондаков составлял список имущества, необходимого для восстановления пострадавшей квартиры.
– Так… – листая телефонный справочник, бормотал он. – Насчёт дверей я договорился. Двери вставит фирма «Стальной щит»… Заварочный чайник отдам свой. Есть у меня хороший заварочный чайник, привезённый из Анголы… Зеркало придётся купить в антикварном магазине.
– А что такое? – осведомился Цимбаларь. – Разве продукция Московской зеркальной фабрики уже не устраивает наше население?
– Оказывается, это было венецианское зеркало, – тяжко вздохнул Кондаков. – Девятнадцатый век… Ладно, с зеркалом я как-нибудь разберусь. Осталась только кошка.
– Неужто горемыкинскую кошку пришибло? – сразу оживился Ваня.
– Да нет, просто сбежала с перепугу, – ответил Кондаков. – Но, похоже, надежд на возвращение не имеется.
– Мало ли бездомных кошек по задворкам бродит. Поймай любую, лишь бы масть соответствовала, – посоветовал Цимбаларь.
– Дело в том, что это была какая-то особая кошка, – пояснил Кондаков. – Редчайшей породы… Буду обзванивать все клубы любителей кошек.
– Разорит тебя эта старушка, – с сочувствием сказал Цимбаларь.
– Почему одного меня? – Кондаков сделал удив– лённое лицо. – Вместе квартиру штурмовали, вместе и расплачиваться придётся.
– Меня там вообще не было, – запротестовал Ваня. – Я на каланче сидел.
– Забыл, из-за кого вся эта каша заварилась? – с недобрым прищуром поинтересовалась Людочка. – Кто нас в эту авантюру втравил? Сам знаешь, наводчику положен не только первый куш, но и первый кнут. И чтоб мезузу три дня носил не снимая!
– Она же тяжёлая, словно гиря, – заныл Ваня. – Я шею сотру. И пахнет от неё противно.
– Стерпишь, – отрезала Людочка. – От неё пахнет историей, а от тебя пивом «Балтика». Ощущаешь разницу?
Зазвонил телефон, и Цимбаларь, отстранив руку Кондакова, сам взял трубку. Как он и ожидал, это был Анатолий Иосифович, оказавшийся человеком слова, что по нынешним временам считалось большой редкостью.
– В общем, перетёр я этот вопрос с кем положено, – барственным баритоном сообщил он. – Конкретных фактов мне, конечно, не назвали. Но если я правильно понимаю довольно прозрачные намёки, проблема шулера с родинкой на загривке хозяев уже не волнует. Нет больше такой проблемы, понимаешь? И уже месяца два как нет.
