Дмитрий Казаков - Сын зари
— Зато народ от них бежит, — сообщил Серега. — Сегодня чуть ли не полсотни взяли. Допрашивали их.
— Давай одного сюда, — предложил Арсен. — Послушаем, что скажет?
Он оглянулся на соратников.
Кирилл кивнул, Толик издал одобрительное восклицание, а Федор махнул рукой.
Вскоре в комнату привели тощего и нескладного мужика лет пятидесяти, одетого в стиле бомжей с Московского вокзала: шапка-ушанка, драное пальто неопределенного цвета и дешевые рваные джинсы.
— Андрей я, — сказал он в ответ на вопрос об имени. — Семенов. Из Кузнечихи, с Рокоссовского… У Дериева где был? В бригаде Вахитова, мы дома строили на Васюнина. Почему сбежал?..
Из дальнейших слов, которые приходилось выдергивать с помощью наводящих вопросов, стало ясно, что с ночи в коммуне началось что-то непонятное. Из бригад забирали людей, поползли слухи, что их уводят на расстрел, и что с Дериевым что-то случилось.
— Бригадира нашего схватили и десятника одного. И парня, который про Сына зари рассказывал. — Андрей шмыгнул носом и вытер его тыльной стороной грязной ладони. — Мы решили, что с нас хватит, и давай бежать. Охрана постреляла, но без души, кого-то одного ранило вроде бы…
При словах «парня, что про Сына зари рассказывал» перед глазами Кирилла встало лицо одного из отправленных в коммуну «апостолов», молодого и пылкого, с обаятельной улыбкой и чистыми глазами.
«Что же, ты погиб ради того, что для самого посланника было всего лишь выдумкой. И не ты один».
— Так, стоп, все понятно, — сказал Кирилл. — Дальше мы сами.
Дождавшись, когда Андрея выведут из комнаты, он продолжил:
— Внутри коммуны началась борьба за власть между наследниками майора. Сейчас лучший момент для того, чтобы уничтожить ее. Всем, кто пришел к нам сегодня, необходимо сказать, что Дериев погиб, и убедить их вернуться обратно. Я этим займусь.
Две речи за день, причем одна экспромтом, без подготовки — немало даже для опытного оратора. Но поручить это дело кому-либо нельзя, его просто не поймут. Да и кто сказал, что пророком, Сыном зари быть легко?
Иногда удобно, время от времени приятно, но никак не легко.
— А мы плотненько займемся коммуной. — Серега потер ладони друг об друга. — Посмотрим, что можно сделать.
Сегодняшних беглецов собрали во дворе одного из пустующих частных домов на улице Родионова, рядом с остановкой «Фруктовая». Когда Кирилл прошел через скрипнувшую калитку, то увидел множество удивленных, испуганных и растерянных физиономий.
На миг возникло ощущение дежа вю, что это уже было, с этими людьми он разговаривал, а события двинулись по кругу.
— Вы пришли к нам, чтобы избавиться от угнетения, — начал Кирилл, отгоняя наваждение. — Поверьте мне, я знаю, откуда вы явились, я сам был там, я работал в одной из бригад, и лица некоторых из вас мне знакомы…
Тут он лукавил. Среди беглецов из коммуны не было никого из бригады Саленко, и ни один из этих изнуренных голодом и непосильным трудом мужчин не вызывал в памяти никакого отклика.
Но он должен показать, что свой, такой же, как они. Обязан завоевать их доверие.
Иначе ничего не получится.
Через полчаса пошатывающийся от усталости Кирилл прошел через ту же калитку обратно. Кое-чего он достиг: чуть ли не три десятка беглецов согласились вернуться, чтобы принести оставшимся в коммуне товарищам весть о том, что майор Дериев убит.
А это значит, что «наследнику» обеспечена солидная головная боль.
По дороге к дому Кирилл заглянул в штаб-квартиру и обнаружил там одинокого Серегу.
— Всех озадачил? — спросил Кирилл.
— Так точно, — откликнулся бывший десантник.
— А я озадачу тебя… — Кирилл плотно закрыл дверь, за которой остались федайкины.
Арсен представляет опасность, и лучше подумать над этим сейчас, а не потом, когда они столкнутся с открытым бунтом.
— Да, надо будет что-то с этим сделать, — сказал Серега, выслушав Кирилла. — Подумаем.
Великим умом он похвастаться не мог, но прекрасно обходился практической сметкой, хитростью и сообразительностью. И если говорил насчет какой-то проблемы «подумаем», то этой самой проблеме можно было заказывать надгробный памятник.
А Кириллу предстояло еще одно серьезное испытание — разговор с Диной. Точнее, продолжение разговора, ведь то, что она захочет вернуться к позавчерашней беседе, он мог предсказать безо всяких «воспоминаний».
Это испытание состоялось поздним вечером, когда они лежали рядом, вспотевшие и запыхавшиеся. В окно скребся дождь, за дверью негромко переговаривались федайкины.
— Ну что, теперь ты достиг своей цели? — требовательно поинтересовалась Дина.
— Нет… Еще нет. — Вопрос застиг Кирилла врасплох и, переходя от дремотной расслабленности к напряженному поиску вариантов ответа, он испытал почти физическую боль.
— Но ведь Дериев мертв. Что еще? Чего ты хочешь? — Дина села на кровати, и он ощутил ее взгляд.
Наиболее разумно было бы сделать голос задушевным и, начав с «Понимаешь…», понести какую-нибудь успокаивающую ерунду. Но Кирилл замешкался, пытаясь отыскать в памяти этот момент, и его супруга не выдержала паузы, попыталась выдумать ответ сама.
— Ты хочешь уничтожить коммуну? — спросила она. — Твоя цель — полная победа над неверующими? Или мечтаешь сделать так, чтобы весь город обрел истинную веру, или вообще — целый мир?
Кирилл открыл рот, чтобы ответить «нет», а затем рассказать Дине о том, что у него есть дочь, и он должен ее найти. Но как она отреагирует на это, сможет ли смириться с тем, что рядом с ней обычный мужчина, а не идеальный Сын зари?
Если уж у Дины появятся сомнения, то возникнут они и у других.
А он ведь привязался к ней, привык, что рядом есть любящая, заботливая женщина.
И как признаться в том, что он инициировал войну с коммуной не ради высоких духовных целей, а исключительно для того, чтобы убрать майора и его вояк, мешающих добраться до одного из мостов, что ведут в «нижнюю» часть города, туда, где осталась Машенька?
— Это не по силам никому, даже мне… — сказал Кирилл, презирая себя за эту увертливость, и будучи не в силах от нее отказаться.
В этот момент языком водила его трусость. Страх потерять то, чего он добился, прекратить быть тем, кем он стал.
— Тогда чего ты хочешь? Какова твоя цель? — Она придвинулась, обхватила мужа за шею. — Отвечай, иначе я тебя задушу!
Тон у Дины был одновременно шутливым и умоляющим.
— Ты поймешь… — выдавил Кирилл, пытаясь справиться с языком, что повиновался плохо, как и в первые мгновения после того, как он выбрался из слепящего желтого света в обычный мир. — Позже, сейчас я просто не могу, видит Отец… Поверь мне, не могу.
Искренняя, неподдельная мука, прозвучавшая в его словах, сделала свое дело: Дина поверила.
— Ладно, как скажешь… — Она вздохнула, и хватка на горле Кирилла ослабела.
А утром, заявившись в штаб-квартиру, он обнаружил там Вартана, исхудавшего, оборванного и заросшего кудлатой черной бородой, но все такого же шустрого и громогласного.
— Вай, прывэт Сыну зары! — объявил он, и отвесил поклон.
— Привет и тебе, — ответил Кирилл, думая, что с того момента, как ушли его «апостолы», миновало достаточно времени, и те, кто не погиб и не угодил в серьезные неприятности, должны скоро вернуться. — Рад, что Отец наш привел тебя обратно целым и невредимым.
Чтобы послушать Вартана, собрались все находившиеся в штаб-квартире командиры отрядов.
Бывший охранник майорской темницы брызгал слюной, сверкал глазами и размахивал руками, речь его время от времени становилась совсем бессвязной, но рассказывал он вещи интересные.
Владения Дериева Вартан обогнул с востока, пройдя по самой границе города, и двинулся в сторону Щербинок. Вскоре наткнулся на ту область желтого свечения, о которой болтали в коммуне. Глубоко в нее не пошел, но страху натерпелся на десяток фильмов ужасов.
— Вродэ свэт, а кажэтса, что тма! — пытался передать он свои ощущения. — Мэрэщитса, что на тэба со всэх сторон гладят, вай! Я — мужчына, но я эдва в штаны нэ наложыл, так что дажэ стыдно мнэ было!
Обойдя жуткое и непонятное место, Вартан все же добрался до Дубенок, а затем и до проспекта Гагарина. Выяснилось, что и там все почти так же, как здесь: улицы заросли, часть домов сгорела, а в тех, что уцелели, кое-где небольшими группами живут люди.
В торговом центре «Малиновая гряда» знали о Сыне зари. Правда, рассказывали о нем всякие нелепицы — что явился он прямиком с небес, принесенный сонмами ангелов, что по мановению его руки свирепые хищники заливались горючими слезами, и что он не сгорел в пламени огромного костра, разведенного грешниками.
— Не стоит повторять глупые выдумки, — сказал Кирилл, недовольно морщась. — Знают ли они о том, что творится в «нижней» части города?
