Джеймс Дашнер - Сквозь Топку
— Ступай в каморку, Томас! — тяжело выдохнула она. — Пошёл, или получишь ещё! Клянусь, буду вламывать тебе до тех пор, пока не отключишься или не истечёшь кровью до смерти.
Арис очнулся и поднялся на ноги, теперь он стоял рядом с Терезой.
Томас согнул обе ноги и с силой выбросил их вперёд, двинув обоих противников по коленям. Те вскрикнули и повалились друг на друга. Этот удар потребовал от Томаса всех его сил, ужасная боль волной прошлась по всему его телу, в глазах вспыхнуло — он почти ослеп; мир завращался в яростном кружении. Томас со стоном перевернулся на живот, пытаясь оттолкнуться руками, чтобы встать. Но едва он приподнялся на несколько дюймов, как снова оказался на полу — Арис упал ему на спину и в следующий миг уже душил Томаса, зажав ему шею согнутой в локте рукой.
— Вали внутрь, понял? — прошипел Арис ему в ухо. — Тереза, помоги!
Томас больше был не в состоянии бороться с ними. Те два удара, что обрушились на его голову, казалось, высосали из него все силы; мышцы его обмякли, как будто, не получая от мозга команд, не знали, что им делать. Тереза схватила его за обе руки и потащила к двери, Арис подталкивал сзади. Томас вяло отбрыкивался. Обломки камней и неровности пола впивались ему в спину, обдирали кожу...
— Не делай этого, — прошептал он в отчаянии. Каждое слово давалось ему с огромным трудом и болью. — Пожалуйста... — Он больше ничего не видел, кроме белых ослепительных вспышек. Сотрясение мозга, понял он. Страшное, тяжелейшее сотрясение.
В полубессознательном состоянии, он едва заметил, как его перетащили через порог каморки. Тереза прислонила его руки к прохладной задней стенке, переступила через него и помогла Арису занести внутрь ноги Томаса. Вместе они повернули его на бок, и теперь он лежал, свернувшись клубком; у него не было даже сил, чтобы в последний раз взглянуть им в глаза.
— Нет... — сказал, вернее, еле слышно прошептал он. В мыслях возникла сцена Изгнания Бена из Приюта. Не очень подходящий момент, чтобы думать от этом, но просто теперь Томас на себе прочувствовал, что ощущал несчастный мальчик в свои последние секунды, перед тем как стены сомкнулись, навсегда закрывая его в Лабиринте.
— Нет... — повторил он так тихо, что вряд ли они что-либо услышали. Всё его тело, с ног до головы, разламывалось от боли.
— Какой ты упрямый, — услышал он голос Терезы. — Вот обязательно надо было создавать себе излишние трудности! И не только себе — нам тоже!
— Тереза... — прошептал Томас. Он пробился сквозь стену боли и попытался позвать её телепатически, несмотря на то, что долгое время у него не получалось это сделать: «Тереза...»
И она ответила.
«Извини, Том, что пришлось принести тебя в жертву, — прозвучал в его голове голос Терезы. — И спасибо тебе за это».
Он не заметил, как дверь начала закрываться, и в тот момент, когда в его помрачающемся сознании отзвучало последнее, ужасное слово Терезы, она со стуком захлопнулась.
ГЛАВА 52
Задняя часть закрывшейся двери тоже мерцала зелёным, превращая эту каморку в жуткую, зловещую камеру смертника. Наверно, он бы кричал, и плакал, и бился в припадке, и выл, как ребёнок, если б только голова так не раскалывалась. Боль была такая, что казалось, будто глаза плавают в кипящей лаве.
И даже тогда, несмотря ни на что, его сердце разрывалось на части при мысли о том, что Тереза потеряна для него навсегда. Но он не плакал — просто не мог позволить себе плакать.
Время остановилось, он не замечал его течения. Словно те, кто стоял за всем этим, давали ему время подумать над своей жизнью, пока он, лёжа в тесной камере, ожидал конца. И он думал — думал о том, как призыв Терезы несмотря ни на что доверять ей обратился в грязный и жестокий трюк, из-за которого её двуличие и предательство выглядело лишь ещё более отвратительным.
Прошёл час. Или два. Или три. А может, только тридцать минут. Он не знал.
И тогда послышалось шипение.
В бледном, тлеющем свечении двери он различил, как из дырочек, прорезанных на концах выступов в металлической стене, начала распыляться какая-то влага. Он повернул голову — череп снова разорвало болью — и увидел то же самое и на других стенах: через все дырки вырывались фонтанчики туманной взвеси.
И это шипение — словно разворошенное кубло ядовитых змей...
«Ну, вот и конец», — подумал он. После всего того, что выпало ему на долю, после всех тайн, загадок, борьбы и кратких мгновений надежды, они попросту удушат его ядовитым газом? Как глупо. Элементарно глупо. Он дрался с гриверами и хрясками, выжил после огнестрельного ранения и общего заражения организма. ПОРОК. Странно, они же спасли его! А теперь вот так вот запросто умертвят с помощью газа?!
Он сел, вскрикнув от боли. Осмотрелся в поисках чего-нибудь, что он мог бы...
Он устал. Ох, как он устал...
Что-то сдавило грудь. Тошнит...
Газ.
Усталость. Боль. Он весь измотан.
Вдыхает ядовитый газ.
Нет сил бороться...
Так... устал...
Давит... внутри...
Тереза... Почему всё должно было кончиться так страшно?..
Устал...
Сквозь туман в помутившемся сознании он ощутил, как голова ударилась о пол.
Предан.
Так...
Устал...
ГЛАВА 53
Томас не знал, жив он или умер. Скорее всего, он спит. То есть сознаёт себя, но как бы сквозь туманную дымку. Опять очередной сон-воспоминание.
Томасу шестнадцать. Перед ним стоят Тереза и ещё одна девушка, которую он не может узнать.
И Арис.
Арис?
Все трое с печалью смотрят на него. Тереза плачет.
— Время идти, — говорит Томас.
Арис кивает:
— Сначала в Сканер, потом в Лабиринт.
Тереза ничего не говорит, только смахивает слёзы.
Томас протягивает Арису руку, и тот жмёт её. Потом Томас обменивается рукопожатием с незнакомой девушкой.
Тереза бросается ему в объятия. Она всхлипывает, и Томас вдруг понимает, что тоже плачет. Он крепче прижимает её к себе, и его слёзы капают ей на волосы.
— Тебе пора, — говорит Арис.
Томас смотрит на него. Тянет время. Пытается насладиться этими недолгими мгновениями с Терезой — последними мгновениями, когда ещё вся его память при нём. Теперь им не скоро выдастся случай вот так держать друг друга в объятиях. Очень, очень не скоро.
Тереза поднимает на него глаза.
— Всё правильно, всё пойдёт как надо. Всё будет как надо...
— Я знаю, — отвечает Томас. Ему так невыносимо грустно, что всё тело начинает ныть.
Арис открывает дверь и жестом зовёт Томаса за собой. Тот повинуется, но напоследок ему удаётся бросить на Терезу ещё один, полный надежды взгляд. Старается подбодрить её.
— До завтра! — говорит он.
И это правда. И потому так больно.
Сновидение померкло, и Томас соскользнул в самый непроницаемо-чёрный сон в своей жизни.
ГЛАВА 54
Шёпот в ночи.
Вот что услышал Томас, когда начал приходить в сознание. Низкий, сиплый, словно наждак, трущийся о барабанные перепонки. Он не мог разобрать ни слова. Вокруг было так темно, что понадобилось несколько секунд, чтобы понять — его глаза открыты.
На лицо ему давило что-то холодное и твёрдое. Пол. Он так и не двинулся с того самого мгновения, как газ отправил его в нокаут. Странно, но голова больше не болела. Ещё более странно — вообще ничего не болело. Наоборот — его затопила волна освежающей эйфории, настолько сильная, что в мозгах слегка помутилось. А может, он просто счастлив, что ещё жив?
Он оперся на руки и сумел сесть. Можно было оглядываться до посинения — всё равно бы ничего не увидел, ниоткуда не прорывалось ни лучика света. Полная, абсолютная темнота. Интересно, куда девалось зеленоватое свечение двери, которую захлопнула за ним Тереза?
Тереза...
Всё воодушевление испарилось. Он вспомнил, что Тереза сделала с ним. Хотя постой...
Он же не умер!
Ну разве что загробная жизнь представляла собой сидение в непроницаемо чёрной комнате.
Несколько минут он отдыхал, давая своему мозгу окончательно проснуться, и только потом поднялся на ноги и начал на ощупь обследовать окружающее. Три холодных металлических стены с равномерно расположенными бугорками с дыркой на конце и одна — гладкая, похоже, из пластика. Нет сомнений — он в той же самой камере.
Он забарабанил в дверь:
— Эй! Есть там кто-нибудь?
Мозг заработал на полную катушку. Сны-воспоминания, теперь уже не один-два, а несколько — вот что занимало его мысли. Да, тут было над чем подумать, а уж вопросов — так и вообще не счесть. То, что вспомнилось ему в Приюте во время Превращения, постепенно обрастало подробностями. Он был частью планов ПОРОКа, частью Испытаний. Они с Терезой были тогда близкими друзьями, а то, в чём они принимали участие, казалось правильным, ведь всё что делалось — делалось с очень благородной целью. С великой целью.
