Владислав Выставной - Карантин
Вспомнилась толпа в долине Гизы. И сразу же стало ясно, что все это сборище добром не кончится.
— Интересно, как они преодолели милицейский кордон? — проговорил детектив.
— Посмотрите внимательнее, ИО, — предложил Гильза.
В первых рядах этих странно застывших людей стояли фигуры в форме.
— Ах, вот оно что! — пробормотал Хитрук. — И чего же все они хотят?
— Спросите, чего хочет Паутина, — проговорил Гильза. — Нашей крови, чего же еще…
— Но не бросятся же они на штурм башни? — неуверенно предположил сыщик.
Словно услышав его слова, толпа шагнула вперед: одновременно, все эти сотни людей сделали первый шаг — и толпа стала стекаться к основанию башни.
— Мать моя женщина! — ахнул Хитрук, невольно делая шаг назад, растерянно глядя на Хороса. — Сейчас они ворвутся в вестибюль! Что же нам теперь делать, а?!
Хорос молчал.
— Нужно немедленно подниматься наверх! — забормотал детектив. — Поднимемся на скоростных лифтах, заблокируем их, забаррикадируем лестницу… Так?
Хорос молчал, продолжая смотреть вдаль.
Подбежал смертельно бледный Кроль. Крикнул:
— Вы видели, да? Они со всех сторон!
Неторопливо подошел Талерон. Следопыт остался неподвижно сидеть на прежнем месте. Похоже, его совершенно не волновало нападение.
— Я могу попытаться остановить их, — сказал маг. — Конечно, не причинив вреда.
Хорос продолжал молчать.
Гильза растерянно посмотрел на шефа. Это молчание вселяло в него еще большую неуверенность. Тогда инициативу взял в свои руки детектив.
— Ладно, пошли вниз! — решительно сказал он. — Талерон, дружище, на тебя вся надежда!
По-прежнему сохраняя невидимость, друзья буквально скатились в вестибюль. Здесь они застали троих служащих башни — мужчину и двух женщин — а также пару охранников в форме. Все они недоуменно смотрели сквозь прозрачные двери и перебрасывались тихими репликами. Там, за стеклом, маячили, словно призраки, мобилизованные Паутиной обладатели мобильников.
Гильза нервно колотил друг о дружку подсевшие батарейки «глушилки». Однако, глядя на эту пугающую толпу, понимал: в данном случае его оружие подобно детской хлопушке.
Дрогнули хрупкие с виду двери, толпа зарычала. Женщины вскрикнули, охранники невольно потянулись к кобурам на поясе. И вдруг третий мужчина из этой компании резко развернулся, повел носом, будто хищный зверь. Он не видел тихонько стоящих друзей, но явно ощущал их присутствие. Он издал странный гортанный звук — и вдруг ринулся прямиком на Гильзу.
Не успел он сделать и пары шагов, как замер, окаменев — точь-в-точь, тот нервный иномирянин в кабинете Хитрука: Талерон успел применить одно из своих заклинаний. Охранники и женщины, вроде и не заметили этого происшествия — они были увлечены происходящим по другую сторону стен.
Двери вздрогнули снова, и на этот раз агрессия толпы серьезно увеличилась. Охранники нервно звонили куда-то. Судя по всему, они пользовались не тем мобильным оператором, что застывший в злобе мужчина.
— Надо охладить их пыл, — сказал маг. — Будет жаль, если они разрушат это прекрасное здание…
Он закрыл глаза, выбросил руку вперед. Снова открыл.
— В этих стенах — металл, — с некоторым удивлением сказал он.
— Он самый, — подтвердил Хитрук. — Предварительно обжатый железобетон, чудо конструкторской мысли. Не исключаю, что заговоренный против вражеского сглаза. А что, экранирует?
— Заклинание действует слабо, — сказал маг. — Следует выйти наружу, чтобы оно сработало в полную силу.
Сквозь прозрачные двери было видно, как колыхалась толпа в тесном пространстве под опорами — будто студень, из которого беспорядочно торчали руки и головы. Трудно было представить, как можно туда выйти без риска для жизни.
— Нужен хотя бы небольшой свободный пятачок, — сказал Хитрук. — иначе нас раздавят.
Гильза с сомнением посмотрел на «глушилку» в своей руке. Поднял «фонарик», направив в стекло, щелкнул несколько раз.
С «той стороны» послышались испуганные крики: кое-кто осознал, что вопреки собственным планам, находится в центре странного людского скопления, сжимающего со всех сторон. Выпавшие из Паутины люди отчаянно заработали локтями, пытаясь выбраться. Толпа немедленно образовала вокруг них зону свободного пространства — точно, как серая масса вокруг рук — в том, легком мире.
— Вперед! — скомандовал Хитрук.
Маг решительно двинулся к дверям, следом — Гильза, детектив и Кроль. Миг — и вот, пройдя сквозь неощутимые двери, они оказались в центре волнующегося людского потока. И без того душная атмосфера аномального лета в такой обстановке ощущалась невыносимой. Обращенные к ним, искаженные злобой лица истекали потом, скрученные пальцы тянулись к столь неосторожно приблизившимся жертвам…
Маг повел посохом, чуть пригнулся — и произвел энергичный жест свободной рукой.
Глухо ухнуло, заложило уши, будто от перепада давления. Толпа раздалась на несколько шагов. Несколько человек упали, но тут же поднялись на ноги, обратив взоры на группку окруженных.
— Уже веселее! — бодро воскликнул Хитрук.
— Не знаю, не знаю… — скептически произнес Кроль. — Смотрите — они обратно прут!
Действительно, людское кольцо сжималось с новой силой.
Маг прикрыл глаза и тихо шептал заклинания. На это раз он взмахнул посохом.
Мощный порыв ветра заставил друзей покачнуться. Но это был лишь побочный эффект: незримая ударная волна кольцом разошлась от мага, расшвыривая людей, словно сгребая их огромной рукой.
Свободного пространства стало больше.
Но вот, прошло несколько секунд, и люди стали подниматься — и снова ряды стали плотными, и с прежней тупой неуклонностью стали сжиматься в сторону цели — маленькой, но столь ненавистной группы врагов.
Маг замер, нахмурившись. Он оглядывал приближающуюся людскую волну и тихо качал головой.
— Я могу отбросить их еще раз, — сказал он. — А потом мои силы иссякнут. Это не выход.
— А вы обездвижьте их! — подсказал Хитрук. — Как моего клиента!
— Не могу, — сказал маг. — Тот был один. Против такой массы это заклинание бесполезно. Да и боюсь я, что кто-то пострадает…
Толпа приближалась. Все громче становилось шуршание обуви, тяжелое дыхание и жуткие звуки, что норовили вырваться из сотен глоток. В отчаянии Гильза выскочил вперед — и принялся работать «глушилкой». Бесполезно: батарейки, видимо, сели окончательно.
Маг приготовился к своему последнему удару. Он громким шепотом проговорил заклинания, сжал жилистые пальцы в кулак, с тем, чтобы выбросить перед собой незримые потоки энергии.
И тут вспыхнул свет. Точнее — его новый источник. Он находился там, по ту сторону толпы. Мощный луч прорезал смог, прошел над головами людей. И с толпой стало происходить что-то новое.
Сначала раздались отдельные вскрики. Затем, все больше и больше лиц обрели осмысленные выражения — и ряды солдат Паутины рассыпались.
Люди теперь были заняты другим: они хватались за карманы, выхватывали из них разномастные «трубки». Слышались голоса, полные досады, раздавались ругательства. Отчетливо потянуло горелым пластиком.
Толпа быстро распадалась на группки, группки — на отдельных людей, быстро расходившихся в разные стороны. И лишь одна фигура оставалась неподвижной — тонкая, изящная, с совершенно не подходящим ей громоздким предметом в руках.
— Лю! — изумленно воскликнул Гильза. — Откуда ты? Как ты узнала, что мы здесь?
— Птичка на хвосте принесла, — донесся знакомый голос. — Так ведь у вас говорят? В общем, догадалась. Да и офис недалеко отсюда.
Гильза невольно оглянулся на башню. Там, высоко над головой, у круглого окна, наверное, по-прежнему, стоял, наблюдая, великий Хорос. Неужто, это он вызвал помощь? Как? Мысли, что ли, в эфир транслировал? После своего короткого путешествия в легкий мир Гильза был готов поверить во что угодно.
Лю неторопливо приближалась. Заметила несколько застывших людей, по-видимому, готовых продолжать атаковать защитников башни. Вскинула тяжелое устройство, висевшее на ремне. Вспыхнул знакомый свет — и остатки разбитой армии разбрелись по своим, отложенным Паутиной делам.
Лю подошла ближе. Устройство в ее руках оказалось мощным промышленным фонарем. По крайней мере, на вид.
— Улучшенная «глушилка», — пояснила Лю. — Сан Саныч даже испытать не успел. Пришлось, как видишь, мне.
Гильза смотрел на девушку, раскрыв рот. С оружием в руках она казалась еще прекраснее. А то, что она оказалась их, столь неожиданной, спасительницей, только добавило ей ореола недоступности, так его мучившей.
Впрочем, сейчас было не до этих переживаний.
И особой радости избавления на лицах друзей тоже не было.
