Владимир Брайт - Цвет крови – черный
– Он все еще жив. Это единственный аргумент.
– Да, жив. А как только дойдет до Мефисто – умрет. Я не знаю, в курсе ли ты, что стрелы судьбы забирают часть…
– Разумеется, да. Было бы странно не знать таких важных деталей. А еще мне известно, что вторая попытка не удалась. Поэтому сейчас ты ничем не рискуешь.
– Значит, ты хочешь, чтобы я выстрелила?
– До сих пор ты пыталась убедить себя и меня, что в первую очередь это нужно тебе самой.
– Я никого ни в чем не пыталась убедить. – С ненормальным художником было невозможно спокойно разговаривать.
Может, он и правда прожил целую вечность, но от этого явно не стал умнее.
– Моя личная месть никого не касается. Потерпи еще немного – и получишь стрелу. Не знаю, как ты, а лично я привыкла держать слово.
– Можно и потерпеть, но если стрела тебе больше не нужна, что мешает отдать ее прямо сейчас?
Откровенно говоря, Ита не ожидала такого вопроса.
– А что мешает тебе бросить меня, после того как получишь стрелу? – Лучший вид обороны – нападение. Вместо того чтобы оправдываться, она попыталась взять инициативу в свои руки.
– Ничего. Только не стоит забывать, что я могу бросить тебя в любую секунду. Со стрелой или без, тебе не уйти с Мефисто в одиночку.
– Ты уверен?
– Абсолютно.
Судя по спокойному виду Толинеля, он не кривил душой.
– Ну… – Ита не знала, как возразить, и потому ответила первое, что пришло в голову: – Он же идет по воздуху. – Девушка кивнула в сторону приближающейся фигуры. – А то, что под силу одному, может и другой.
– Другая.
– Не важно.
– Согласен. Другой или другая – не имеет значения. Главное то, что у тебя не получится повторить этот фокус.
– А если получится?
– Попробуй. – Толинель снисходительно улыбнулся. – Только не забудь о страховке.
Прежде чем ответить, Ита пристально посмотрела в глаза древнему старику, который выглядит, как пятнадцатилетний юноша. Она не могла сказать, откуда у нее взялось это чувство, но была твердо уверена в том, что способна идти по воздуху. Не где угодно, а именно здесь и сейчас.
– Мне не нужна страховка.
– Вот как? – Художник смотрел на Иту с сомнением: он не верил в то, что она рискнет.
– Да, так. Хочешь пари?
– Какое?
– Если проиграю…
– Без страховки ты будешь мертва.
– Если проиграю, – Ита оставила без внимания последние слова, – отдам тебе стрелу прямо сейчас. А выиграю – оставлю ее себе, и ты выполнишь одну мою просьбу.
– Не слишком ли многого ты просишь? Я в любом случае получу то, что хочу.
– Когда ставишь на номер с шансом один из тысячи, желательно что-нибудь получить в случае победы. Это не дешевый фокус. Я воин, а не маг. Никогда прежде не ходила по воздуху и тем не менее готова поставить на кон жизнь.
– Ты не шагнешь в пропасть без страховки.
– Уверен? – Она могла позволить себе снисходительную улыбку.
Ита в очередной раз убедилась – тот, кто стремился изобразить истинную сущность Смерти, за всю свою долгую жизнь так и не научился разбираться в людях.
Теперь настала очередь Толинеля посмотреть в глаза собеседнице.
– Ты выглядишь решительно. Наверняка думаешь, что и вправду способна на безумный поступок. Но я не вижу за твоей спиной крыльев смерти, а это значит только одно – ты не умрешь. Нельзя просто взять и пройти по воздуху только потому, что решила, будто можешь это сделать.
– Слишком много пустых слов. Ты согласен на спор или нет? А насчет крыльев – пропасть достаточно глубока, чтобы они успели вырасти во время падения.
Было видно, что художник колеблется. И все же в конечном итоге здравый смысл победил.
– Нет, не согласен. Я в любом случае получу стрелу.
Если Ита и была разочарована, то не подала виду.
– А знаешь, признаться честно, я не слишком удивлена. Будь на твоем месте любой нормальный смертный, он бы поспорил. Просто чтобы посмотреть, хватит ли смелости у вздорной девицы ответить за свои слова. А ты… Может, ты и научился рисовать, но по духу и образу мыслей ты скорее купец, чем художник. Нет в тебе искры вдохновения. Один только голый расчет. Ты живешь разумом, а не чувствами. Мне кажется, Ее выбор не случаен. У Смерти своеобразное чувство юмора. Тот, кто пытается отобразить Ее внутреннюю суть, опираясь на одну лишь логику, ничего не добьется. Потому что никакой логики в Смерти нет и не может быть. Есть шанс найти черную кошку в темной комнате, но если ее там не было и в помине, можно искать вечность – и все равно ничего не найдешь.
– Интересная точка зрения.
– В глубине души ты знаешь, что я права.
– Я знаю лишь то, что, прожив двадцать лет, нельзя научить чему-то того, кто прожил в тысячу раз больше.
– Согласна. Научить и правда нельзя, а открыть глаза на правду можно. Ты достиг невиданных высот, но при этом так и не стал настоящим художником. И мне не нужно прожить несколько жизней, чтобы прийти к очевидному выводу. Не забывай: со стороны всегда лучше видны чужие достоинства и недостатки.
Оставив без ответа пылкую речь девушки, Толинель отвернулся.
– А твой главный просчет…
Он повернулся, не дав ей закончить:
– Хорошо, я принимаю пари. Хочешь проверить себя на прочность – пожалуйста. Пропасть к твоим услугам, а я весь внимание. Докажи мне, себе и всем остальным, что вера в чудеса – не пустой звук. Посрами человека, прожившего целую вечность, но так и не научившегося чувствовать. И в конце-то концов, просто удиви меня.
– Вот это уже похоже на что-то. Вижу, еще не все потеряно. Остались…
– Довольно. – Рисующий Смерть устало махнул рукой. – К чему пустые разговоры? Я не нуждаюсь в твоем поощрении, так же как и ты – в моем. Иди и попытайся сделать то, что хотела. Или отдай стрелу. – Он протянул руку.
– Ты не получишь ее от меня. Только не от живой.
– Тогда умри. – Ему надоела бессмысленная комедия.
У всех молодых девушек есть одна общая черта – с ними на редкость трудно поддерживать нормальный разговор.
– Я согласен на пари. Иди и прыгни в пропасть, если тебе так хочется.
Глаза Иты потемнели от гнева.
– Мне хочется, – девушка не говорила, а со злостью выплевывала слова, – доказать тебе, себе и остальным, что этот, – она махнула рукой в направлении пропасти, – этот ублюдок – не особенный. Он не серый, белый или черный. Не нейтрал и не герой. Он обычный трус. Отщепенец, повернувший оружие против собственной расы. Поэтому я уверена, что смогу повторить дешевый трюк…
Толинель удрученно покачал головой. Как глупа и наивна порой бывает молодость. Красивые слова о чувствах и благородных порывах зачастую оказываются дешевой ширмой, за которой скрывается ограниченность или убогость.
– Вера, не подкрепленная здравым смыслом, превращается в фанатизм.
– Веру не нужно ничем подкреплять. Необходимо просто верить. И все. Это же так просто. Смотри, прямо сейчас я докажу, что ты ошибался на протяжении целой вечности.
Произнеся последние слова, Ита направилась к краю пропасти. От роковой черты ее отделяло максимум двадцать шагов. Десять – пятнадцать секунд, чтобы передумать, обратив все в шутку. Но она не привыкла поворачивать вспять или сдаваться.
Толинель с интересом смотрел вслед и никак не мог понять, на что надеется эта странная девушка. Пропасть и правда глубокая. А крылья могут появиться за несколько мгновений до конца. Судя по уверенности в голосе и спокойной походке, Ита и правда верит в свои силы.
Самоуверенная глупость, возведенная в ранг веры. Скольких она погубила и погубит еще? Не счесть. Хрустальный Принц подарил лучнице жизнь, которая оказалась ей не нужна. Тот, кто ищет Смерть, рано или поздно найдет Ее. Может повезти один раз или несколько, но нельзя до бесконечности испытывать терпение судьбы.
У девушки будет несколько секунд полета, чтобы осознать собственное заблуждение и глубоко раскаяться в нем. А до тех пор, пока пропасть не распахнула объятия, Ита считает, что ее безграничная вера способна на чудо. Именно вера подводит ее к последней черте…
Пять шагов до бездны.
Глупая жертва, идущая на заклание к мяснику, выглядит спокойно, не подозревая о том, что топор палача уже навис над ее головой.
Четыре.
Прямая спина, уверенные движения, никакого намека на страх или сомнения.
Три.
Если это блеф, то очень хороший.
Два.
Еще не поздно остановиться. Пожертвовать никому не нужной гордыней во имя здравого смысла.
Один.
Решающий шаг всегда самый трудный. Тем более когда он может стать последним в жизни. Но Ита не ведает сомнений. Прежде чем окаменеть, вторая стрела отдала часть своей силы лучнице. Древний артефакт стал неотъемлемой частью девушки.
«Стрела совершила невозможное, вернув жизнь в мертвую плоть, но заплатила слишком высокую цену, навечно застыв каменным изваянием, надгробным памятником, символизирующим нерушимость договора, скрепленного клятвой.
