Роман Глушков - Лёд и алмаз
Определив место сбора у западного сектора купола, Хряков дал мне понять, что он намерен двигаться к Оби иным маршрутом, чем тот, каким мы планировали достичь площади Маркса на «Кайре». Что и подтвердилось, когда наш конвой выдвинулся в путь. Нам с доктором было велено стоять смирно и помалкивать, но затыкать глаза и уши распоряжения не поступало. Поэтому мы видели и слышали всё, что происходило вокруг нас на верхней палубе.
Из разговоров Грободела с капитаном и его помощником стало понятно, что, по последним данным авиаразведки, недавний снегопад сделал совершенно непроходимыми съезды на реку у Коммунального моста. В то время как возле отстоящего от него ниже по течению Димитровского гигантские береговые наносы обвалились и, сойдя лавиной на речной лёд, образовали, таким образом, ровный, широкий скат. С момента, как это произошло, миновало несколько часов, так что снег на том спуске уже достаточно слежался, чтобы по нему могла проехать санная техника.
По прямой от площади Маркса до Димитровского моста было порядка четырёх километров. Но проезду напрямик препятствовали торчащие из-под снега многочисленные руины — когда-то там возвышались кварталы многоэтажных зданий — и находящаяся на левобережье обширная промзона. Первые нам предстояло объехать с запада, а вторую пересечь по длинной, изогнутой впадине. Она образовалась над утонувшим под снегом сквозным проездом, некогда позволявшим новосибирцам попасть на мост, не огибая заводские и складские территории. Тот проезд сохранился и поныне, хотя, конечно, сегодня им пользовались лишь биомехи да бронетехника чистильщиков.
Перед отправлением «Маламуты» и «Альбатросы» разделились на две группы, после чего одна из них выдвинулась в авангард, а вторая осталась в арьергарде. «Ларге» с ценным грузом на борту предстояло двигаться в центре конвоя, под защитой всей этой мелюзги и собственных орудий. Я ещё никогда не участвовал в сухопутном рейде вместе с моторизированным подразделением чистильщиков, а тем более в зимнем рейде. Но сейчас, когда стерегущий меня отряд выстроился в боевой порядок и, грозно рыча моторами и свистя турбинами, тронулся в путь, признаю: все предпринятые нами ранее попытки скрыться от этой маленькой армии тут же показались мне прямо-таки по-детски наивными. Одного взгляда на наш конвой с палубы катера хватало, чтобы уяснить: по Зоне движется не какой-то вооружённый сброд, а настоящая Сила. И горе тем рыцарям, егерям или сектантам, что вздумают встать у неё на пути. И пускай эта сила была для меня также враждебной, будучи окружённым ею, я не мог не ощущать себя под надёжной защитой. Защитой, которая ограждала меня от тех превратностей Зоны, от каких я, разгуливая по ней в одиночку, всегда удирал, как наскипидаренный…
В плане комфорта и плавности езда по сугробам на «Ларге» была, конечно, не сравнима с поездкой на метро. Не успели мы удалиться от купола и на полкилометра, а не пожелавший пристроить нас на сиденья Грободел заслужил от меня в свой адрес целый поток нелестных эпитетов. Таких, что, дерзни я выкрикнуть их вслух, чистильщики вмиг вышибли бы мне в отместку все зубы. Беспрерывно маневрирующий катер мотало из стороны в сторону и вверх-вниз, и нам с Тиберием пришлось повиснуть на поручнях, как на турниках, дабы ненароком не удавиться на собственных кандалах. Однако кто бы мог подумать, что начало этой поездки окажется фактически самым безмятежным её этапом, и уже вскоре она обернётся для всех нас сущим кошмаром.
За день, что мы пробыли в Новосибирске, местный технос вёл себя не слишком активно. Если бы не наша стычка с Диггерами и трагический конец экспедиции «Светоча», можно было бы подумать, что все биомехи в этой локации впали в зимнюю спячку, пусть даже испещряющие снег их следы свидетельствовали об обратном. Однако, если наша троица беглецов привлекла к себе лишь парочку особо чутких тварей, то шумное воинство Хрякова разворошило гораздо более свирепое осиное гнездо.
Я не знал, сталкивались ли сегодня крымские охотники с техносом, но до сей поры мы были единственными, кто пополнял отряду Грободела список потерь. К несчастью для полковника, наша поимка не остановила рост этого скорбного перечня. Разве что теперь я был в этом не виноват, ибо не имел к очередному пролитию крови чистильщиков ни малейшего отношения…
— Всем — внимание! Слева по курсу — мощный источник инфракрасного излучения! Угроза типа «Радар»! Расстояние до цели — тысяча сто! — внезапно объявил капитан, предупреждая и своих бортстрелков, и группу сопровождения, поддерживающую связь с мостиком катера. Его мощные бортовые сканеры первыми засекли потенциальную угрозу, о чём немедля были оповещены водители остальных транспортных средств. — Всем рассредоточиться по схеме «Пять»! Повторяю: срочно рассредоточиться по схеме «Пять»! Стрелкам «Ларги» — огонь по наводке!…
Операторы орудий, сидящие во вращающихся креслах за своими пультами, оживились ещё до того, как получили конкретный приказ. Засечь зимой подобный «горячий» объект было проще простого — он сверкал на радарных мониторах, подобно второму солнцу. И всё же это искусственное «солнце» обратило на нас свой смертоносный луч раньше, чем наши первые ракеты ударили по цели, а «Маламуты» и «Альбатросы» расформировали строй согласно задействованному капитаном оперативному сценарию.
Прежде чем у нас на пути вздыбился огромный движущийся столп пара, я тоже успел засечь причину, которая его породила. Прильнув к окну, я глянул в указанном направлении и обнаружил на крыше круглой и покосившейся, словно Пизанская башня, высотки крупного, заметного издали невооружённым глазом биомеха.
Ага, знакомая тварь! Сталкеры прозвали её Генералом, но, вопреки прилипшей к ней кличке, верховодить над своими собратьями по Узлу она не умела. Это существо получило своё прозвище исключительно за внешний облик и привычку стрелять по своим жертвам, предварительно взобравшись на какое-нибудь возвышение. Иными словами, Генерал вёл себя, как настоящий генерал, — не торопился бросаться в битву, не заняв перед этим господствующую высоту.
Будучи некогда полевой армейской радиолокационной станцией — РЛС, ныне Генерал представлял собой приземистое существо величиной с цистерну объёмом около трёх кубометров. Главным — и зачастую единственным — его оружием был вращающийся излучатель, генерирующий направленный поток убийственно-жёстких инфракрасных волн. На бочкообразном, опирающемся на шесть цепких паучьих конечностей теле монстра торчащая антенна и её поворотный механизм походили издалека на высокую тулью и околыш офицерской фуражки — ещё одна причина, по которой Генерал заслужил своё прозвище. И, судя по тому, куда повернулась сейчас его «фуражка», он устремил свысока свой взор точно на наш конвой. И был тот взор воистину по-генеральски суров и испепеляющ.
Невидимый в обычном световом спектре, выстреленный биомехом луч ударил перед разъезжающимся врассыпную нашим авангардом и, превращая снег в густые клубы пара, двинул нам навстречу. Судя по прожигаемой в сугробах борозде, диаметр луча составлял порядка двух метров. Убить человека поток излучения мог, лишь задержавшись на жертве дольше пяти секунд. При касательном попадании Генерал наносил сталкерам лишь поверхностные ожоги, заставлял их одежду тлеть, раскалял доспехи и технику. Чтобы в последней воспламенилось горючее, ракеты и прочие взрывоопасные элементы, её требовалось облучать дольше — всё зависело от размеров нагреваемого объекта. Так что теоретически увернуться от атаки взбесившейся РЛС могли все участники конвоя. Всё зависело лишь от скорости, с какой техномонстр осуществлял захват цели и наводку орудия.
Наш капитан крутанул штурвал вправо и увёл катер с траектории несущегося на него парового гейзера. Тот, однако, не вильнул следом за нами — самой крупной и неповоротливой мишенью, — а метнулся за жертвой помельче: движущимся в головной группе одним из «Альбатросов». В отличие от юрких «Маламутов», он не мог резко отвернуть в сторону и стал для Генерала лёгкой добычей. Извергающиеся из снега подобно «танцующим» парковым фонтанам клубы пара перерезали путь «Альбатросу», после чего помчались с ним одним курсом, вырываясь теперь прямо из-под днища аэросаней.
Так, по крайней мере, это выглядело со стороны. На самом деле смертоносная энергия изливалась на «Альбатрос» сверху, а он был уже не в силах вынырнуть из направленного на него потока инфракрасных волн и порождаемого ими парового облака. И вскоре вспыхнул ярким, раздуваемым ветром пламенем. Которое тут же превратилось в огромный огненный шар, разорвавший аэросани на части вместе со всеми, кто в них находился. Остов раскуроченной машины клюнул носом и, подняв фонтаны брызг, моментально утонул в протаявшем под ним снегу. Та же участь постигла и раскаленные аэросанные обломки, что разлетелись вокруг и с шипением и паром погрузились в сугробы.
