Вадим Панов - Куколка последней надежды
— Упакованный в межпланетную капсулу, — добавил Ортега.
— А моряна его поймала…
— Уж больно она страшненькая, — посетовал нав. — На главного героя не тянет.
— Все знают, что внутри уродов скрываются пронзительно-чистые души, — несколько высокопарно заявил Ларбек. — А ее боевую шкуру назовем скафандром. Мол, местная атмосфера вредна космическим агентам, привыкшим к звездному ветру…
— А стоит ли так увлекаться? — поинтересовался Сантьяга.
Хамзи мгновенно собрался.
— Извините, комиссар, перестарался.
— Ничего страшного… — Сантьяга задумчиво посмотрел на блокнот Ларбека. — Скажите, а как Куколке, в смысле шпиону, удалось освободиться из этого… гм… кокона?
— Мощным ментальным усилием.
— Звучит, — одобрил Ортега.
Комиссар слегка поморщился, но Хамзи немедленно развил тему:
— Психокинетические таланты являются главным оружием галактических шпионов. Поверьте, комиссар, я знаю, что говорю! Американцы не усомнятся ни в одном слове.
— Допустим, допустим. Но что будет потом?
— Потом мы делаем внушительный старт летающей тарелки, обнимаемся на прощание, льем слезы и даем обещание вернуться. И улетаем.
— На Альдебаран, — вставил Ортега.
Примерно минуту Сантьяга молчал, о чем-то советуясь сам с собой, затем неуверенно кивнул:
— В целом мне нравится. Да, нравится… Надеюсь, детали будут выполнены на должном уровне?
— Реквизит возьмем самый лучший, — заверил комиссара Ларбек. — А сценарий напишут концы.
— Я им помогу, — вызвался Ортега. — И могу лично…
— Вот вы лично этим и займетесь, — решил Сантьяга. — Можете даже поучаствовать… в представлении.
— С удовольствием.
— Ларбек.
— Да?
— Как следует продумайте финальную сцену. Она должна быть… гм… финальной. Я не хочу, чтобы американские расследователи шлялись по моему городу больше необходимого. И без них достаточно забот. Вы меня понимаете?
— Финальная сцена должна стать финальной, — кивнул шас. — Американцы должны убраться из Тайного Города раз и навсегда.
— Постарайтесь.
Хамзи обещал.
* * *Муниципальный жилой дом
Москва, улица Донская,
8 сентября, воскресенье, 10.21
Дверь была аккуратно закрыта, на несколько очень длинных звонков никто не отозвался, и можно было предположить, что в квартире никого нет. Предположить, развернуться и попытаться застать хозяина в более подходящее время. Так бы поступили девять человек из десяти, но Кортес к их числу не относился. Убедившись, что его не ждут, наемник невозмутимо достал из кармана связку отмычек, и меньше чем через минуту спокойно прошел в казавшуюся неприступной квартиру. Кортес не собирался рыться в вещах или компьютере Хвостовой, он был уверен, что там не будет ответов на интересующие его вопросы, а дверь вскрыл только для того, чтобы проверить охватившее его предчувствие. И оно не обмануло.
Старуха, одетая в ночную сорочку и толстый махровый халат, лежала на полу гостиной, широко раскрыв испуганные глаза, так, словно увидела перед смертью нечто невообразимо страшное. Увидела… или услышала. Маленькое пулевое отверстие находилось в самом центре лба, издалека его можно было принять за третий глаз. Аккуратное отверстие, без следов пороха — стрелял профессионал, не в упор, но прицельно. Следов борьбы или обыска не наблюдалось. Убийца вошел, выстрелил и ушел.
«Почему она его впустила?»
Кортес закрыл Екатерине Федоровне глаза, секунду постоял и направился к дверям, на ходу доставая из кармана мобильный телефон.
— Артем?
— Да.
— Можешь говорить?
— Да.
— Ты с Олесей?
— Да.
— Давно?
— Часа три.
— Я на квартире Хвостовой.
— Что ты там делаешь? — удивился молодой наемник.
— Объясню потом, — буркнул Кортес. — Старуха погибла.
— Но при чем здесь…
— Я же сказал — объясню потом, — отрезал наемник. — Выбери подходящий момент и сообщи Олесе, что Хвостову застрелили.
— Какой подходящий?
— Откуда я знаю, какой, — зло проворчал Кортес. — Например, когда она выйдет из ванной.
— Не рычи, — попросил Артем.
— Извини, — наемник понял, что погорячился. Он быстро обдумывал ситуацию. — Значит так, если я не позвоню или твоя красавица не выкинет какой-нибудь фортель, сообщишь о смерти старухи в половине двенадцатого.
— Почему так поздно?
— Я иду по следу, — объяснил Кортес, — и не хочу, чтобы мне мешали. Твоя Олеся в деле по самые уши, и меня вполне устраивает, что она под присмотром.
— А что потом? В смысле, после того, как я расскажу о старухе?
— Олеся сама скажет, что потом. Действуй по обстановке.
— А американцы?
— Этим займемся мы с Сантьягой.
* * *Аптека брата Вербиуса
Москва, Малый Казенный переулок,
8 сентября, воскресенье, 10.52
Тори не знал, куда ему нужно идти, он совершенно не ориентировался в Тайном Городе, но был уверен, что легко отыщет требуемый магазин. Ведь главное знать, что ищешь, и уметь это делать. И с тем, и с другим проблем у вакагасиры не было. Японец оставил «Лексус» у Курского вокзала и углубился в узкие московские улочки, змеящиеся с противоположной стороны Садового кольца. Он не сомневался, что здесь, в самом центре древнего города, нужное заведение встретится обязательно.
Легко опирающийся на простенькую бамбуковую трость, Тори неспешно двигался по переулкам, с любопытством читая вывески лавок и магазинчиков. «Продукты и спиртные напитки», «Мебель на заказ», «Подарки и сувениры»… Вакагасира задержался у этой вывески, улыбнулся и прочитал настоящий текст, крупно написанный прямо на витрине: «Любые артефакты, кроме боевых. Продажа и подзарядка. Действует гарантийная мастерская». За прозрачным стеклом скучал в окружении причудливых статуэток носатый продавец. Вот так, легко и просто.
Японец покачал головой. Он знал, что увидит нечто подобное, ждал этого, но, тем не менее, слегка растерялся. Магические артефакты (кроме боевых) можно купить, просто войдя в эту дверь. Интересно, на сколько они дают гарантию? Тори медленно пошел дальше. Учитель прав — нелюди плотно захватили этот город, вот только… вот только ненависти к носатому продавцу вакагасира не почувствовал. Уж слишком обыденной была его поза.
«Кафе», «Игрушки», «Аптека Вербиуса»… Тори остановился возле маленькой частной аптеки и прочитал настоящую вывеску: «Классические настойки. Снадобья и травы от всех болезней. Эрлийские препараты». Кажется, то, что нужно. Японец решительно открыл дверь.
— Так сколько, вы говорите, малышу лет? — Хозяин, седенький старичок с быстрыми черными глазами, пытливо посмотрел на посетительницу.
— Четыре года, — ответила женщина. — Не знаю, как его угораздило простудиться в такую жару.
— Обычное дело, мадам, самое обычное, — рассмеялся аптекарь. — Четыре года… — Он покопался в ящиках и выложил на прилавок два бумажных пакетика. — Разведите содержимое горячим коровьим молоком, дайте ребенку выпить и положите его спать. Утром будет как новенький.
— Не знаю, — смущенно протянула женщина. — Я думала купить что-нибудь вроде «Фервекса».
Она огляделась, но на многочисленных полках аптеки не было ни одной упаковки современных лекарств, только порошки в бумажных пакетах, мази в баночках да склянки с разноцветными жидкостями. На стенах, позади аптекаря, были развешаны травы, которые наполняли помещение пряным и очень приятным запахом.
— «Фервексов» не держим, — развел руками старик. — Я продаю только собственноручно сделанные лекарства.
— Вот то-то и оно.
— Послушайте, что он говорит, — вступила в разговор старушка, до того молча стоящая у витрины. — Господин Вербиус держит здесь аптеку уже много лет, и мы ни разу не разочаровались в его рецептах.
— Все мои порошки основаны на натуральных травах, — улыбнулся аптекарь. — Никакой химии.
Женщина нерешительно посмотрела на лежащие на прилавке пакетики.
— Не знаю…
— Договоримся так, — Вербиус дружелюбно посмотрел на покупательницу. — Вы живете неподалеку?
— Да, мы с мужем только переехали на Лялин переулок.
— Вот и замечательно. Возьмите мои порошки и дайте их ребенку. Если они помогут — зайдете как-нибудь и заплатите.
— Берите, милочка, и не сомневайтесь, — кивнула старушка. — Поверьте, вы больше никогда не пойдете в обычные аптеки. Господин Вербиус, моя мазь…
— Давно готова, — старик выставил на прилавок маленькую баночку.
Аптекарь тепло распрощался с женщинами и перевел взгляд на Тори:
— Чем могу помочь?
— Не все верят, что старые рецепты могут быть лучше современных антибиотиков, — усмехнулся японец.
— Мне трудно конкурировать с телевизионной рекламой, — рассмеялся Вербиус. — К тому же мои рецепты не годятся для промышленного производства.
