"Фантастика 2025-44". Компиляция. Книги 1-26 - Арсентьев Александр Сергеевич

— Ты понимаешь, Егор какая из этого материала может получиться разгромная статья! — продолжал распаляться главный редактор. — Ветеран труда и ударник производства расхищает социалистическую собственность и срывает производственный план!

Журналист принялся ходить туда-сюда по комнате, дымя сигаретой, как паровоз, и сцепив руки за спиной.

— Егор, вот это будет материал!

Пришлось малость остудить пыл и чаяния главного редактора.

— Ты же понимаешь, что такую статью никто не опубликуют? Ты же сам говорил — цензура.

— Я хочу рискнуть… Так и потом, а я что, буду у кого-то спрашивать? Вообще-то, это я главный редактор еженедельника, и именно я решаю, что будет выходить на полосах! — с гордостью проговорил он.

— Извини, но если ты это сделаешь, то, вполне возможно, публикация будет иметь обратный эффект, — спокойно сказал я.

— Это еще почему? — не понял моего посыла главред.

— Потому что в глазах общественности советской труженик, да ещё и ветеран труда и ударник производства — не вор. Он — хороший и честный человек, — начал объяснять я. — Это на прогнившем Западе воруют, у нас же рабочий — это герой, на которого равняется молодёжь. А на ветерана труда равняется не только молодёжь, но и другие работники, которые тоже хотят получить такой ветеранский статус.

— Хм…

— Вот и представь, если ты в своей разгромной статье напишешь, что советский ветеран труда — это вор. Это что получается, социалистический строй тоже под сомнение поставил, он, получается, прогнил? Как капиталистический? — закончил я свою мысль.

Вообще, главный редактор пожил свое и, по идее, должен был понимать такие банальные вещи. Не всегда стремление сделать хорошо на самом деле принесёт какое-то благо. Допустим, на момент выпуска и вправду Вениамин Лютикович всё сам решает. Но если в верхах узнают, что в еженедельнике вышла статья, порочащая советскую идеологию, то главному редактору точно несдобровать.

— Другой вопрос, что проучить ворюгу надо, и это наша прямая задача, как членов общества, — я решил зацепить чувство гражданского долга журналиста. — Может, статью ты и не выпустишь, но ему это знать необязательно. Пусть думает, что ты способен это сделать.

— Ты прав!

Следующие полчаса мы с журналистом были заняты написанием статьи. С литературным языком у главного редактора был полный порядок. Он быстро записывал свои мысли на печатной машинке. Я же точными вставками по типу «буржуй» и «капиталистическая свинья» добился того, что статья имела явно негативный и обличающий окрас. Закончив, главный редактор вытащил из печатной машинки черновик и перечитал статью вслух.

— Эх, жаль, что такую шикарную статью нельзя опубликовать! — сетовал он.

У меня совершенно не было времени участвовать в дискуссиях, забрав фотографию и лист со статьей, я едва ли не бегом направился обратно в цех. Уже минут пять, как начался обед. Рабочие по большей части сидели в курилке на улице, а старый козёл, которого никто не брал играть в карты или домино, постелил прямо на рабочем месте тулуп и прилёг отдохнуть.

Я подошел к стукачу и недолго думая схватил его за шиворот. Приподнял и поставил на ноги. Главное, чтобы не видел никто, а то подумают, что молодой распоясался и на ветерана труда кидается.

— А ну-ка пойдём, поговорим, — прошипел я.

Сонный, работяга начал усиленно моргать, пытаясь сориентироваться. Когда увидел моё лицо и узнал, то сразу перепугался. Но спорить не стал. Мы отошли в укромное место, где в обед нас бы точно никто не увидел.

— Глянь-ка, — я сунул ему в рожу снимок.

Ворюга попытался выхватить у меня фотографию, но я тут же спрятал её в карман. Показал ему текст статьи, тоже прямо из рук, чтобы он не смог его порвать.

— Почитай! Ну-ка!

Глаза его бегали по строчкам, а сам он он все больше трясся, бурчал себе под нос что-то неразборчиво и сглатывал.

— Ну что, голубчик, куда сначала пойдём — к начальнику или сразу в ОБХСС⁈ — со всей возможной серьезностью спросил я.

— Не губи меня, Егор! — взвыл старый козёл, как только понял, что шутки кончились. — Не виноват я! У меня, кроме этого завода, ничего нет.

Он сменил тон и теперь пытался давить на жалость.

— Не подставлял я тебя, даже не было такой мысли в голове, — он изо всех сил пытался выкрутиться. — Я их на полу нашел, думал, твоё, потому тебе в тумбочку и сунул…

Да, как же. Ищи дурака. Слушая эти бредни, мне захотелось хорошенько выписать этому горе-ветерану под дых. Формально я был даже старше этого чудака, и с удовольствием бы ему врезал по харе. Но в новом теле приходилось сдерживаться.

— Хорошо, — медленно кивнул я, сбивая его с толку. — Пойдем, теперь ты всё это коллективу расскажешь, — предложил я.

— А тебе, что ли, моих слов недостаточно?

— Не-а.

— А если откажусь? — он продолжал искать лазейки.

— Тогда статья в газете, а потом статья уголовная. Выбирай…

Глава 7

Ветеран только молчал и хлопал глазами. Если бы у него сейчас был шанс провалиться сквозь землю, он бы им наверняка воспользовался. Что угодно, только бы убежать от такого решения. Это тебе не между двумя резцами в инструментальной кладовой выбирать.

Однако ждать, пока он созреет, я тоже не мог. Я взглянул на часы, смонтированные входе в соседней корпус — половина первого. Всё ближе момент, когда меня ждут у отделении. У меня на всё про всё оставалось порядка часа.

— Быстрее соображай, — поторопил я ветерана, судя по всему, решившего просто отмолчаться.

— Ты понимаешь, голубчик, перед каким выбором меня ставишь? — почти фальцетом выкрикнул работяга.

— А это не я тебя перед выбором ставлю, — спокойно ответил я, наблюдая, как по лбу мужика стекает крупная капля.

Нервничал он жутко и никак не мог себя в руки взять. Но мне его нервишки только на руку.

— В жопу ты себя загнал сам, а я тебе предлагаю варианты, как из нее можно выбраться. Совсем не запачкаться, извини, не выйдет. Не благодари.

— Так меня в тюрьму упекут! — взвыл работяга. — А у меня — ладно дети взрослые, а внуки-то ещё растут! Ты не подумай, что я чего боюсь, но я не хочу чтобы думали, что дед урка.

Понятно всё с этим «я-же-дедом». Кстати, далеко не факт, что у него эти самые внуки вообще имеются. Или, может, и есть, но не факт, что всё так, как он рассказывает. Знаю я таких, как прижмет, так они чего только не заливают, чтобы на жалость надавить. На такие манипуляции я не вёлся никогда, поэтому и теперь важно упер руки в боки и согласился с первой частью его реплики:

— Упекут, — согласился я. — Но рыло в пушку, мне не жаль. А по мне зря проехался. Ездилка еще не выросла…

Губы токаря превратились в две ниточки. Мужики явно трухнул, но я добавил:

— Или можем договориться… — предложил я.

Я прекрасно понимал, что вообще-то реальным сроком, что для меня, что для работяги, тут и не пахнет. У обоих хорошие характеристики, а этот ещё и ветеран труда и отличник производства. Максимум, что его ждёт — условка или вообще штраф. Да там еще и доказать нужно вынос имущество, мало ли что он там в шкафчике прячет. Конечно, своими соображениями я делиться не стал. И вообще говорил токарю ровно столько, сколько ему было необходимо знать.

— Договоримся? Шо там за вопросы? — прошептал он, втягивая голову в плечи.

Видно, что был уже готов соглашаться.

— Я хочу знать про все дела, которые у тебя происходят со старшим мастером и начальником цеха, — объяснил я.

— А шо за дела, ну мастер мастером, начальник начальником, работаем вместе, — попытался юлить токарь.

Но заметно, что уже из последних сил и больше для виду.

— Ты мне не юли! Ты прекрасно знаешь, о чем я говорю, — я пересёк его попытки выкрутиться. — Говори как есть! Ну или я прямо сейчас, не дожидаясь, как закончится обед, выйду в курилку и нашу статейку мужикам зачитаю. Ну и фотографию, конечно, покажу. Еще до публикации, анонс сделаю. Слыхал такое слово? Щас сам все увидишь…