"Фантастика 2024-15".Компиляция. Книги 1-20 (СИ) - Респов Андрей
— Не переживайте, Иван Ильич. Если чего не будет хватать, Семёна пошлём. Всё уж обговорено. Наши вагоны скоро на запасной путь отгонят. Так что мы готовы. Знать бы ещё к чему. Глинский ведь так и не сказал?
— Нет, душенька. Этот солдафон просто вызвал меня и приказал быть готовым всему личному составу лазарета к выезду в город, в распоряжение начальника госпиталя. Вот и ждём.
Вестового пришлось ждать не менее получаса. Явился пехотный фельдфебель с двумя станционным жандармами.
— Вашбродь, разрешите осведомиться? — несколько не по уставу обратился к Вяземскому высокий худой усач в полевой форме и укороченной шинели.
— Осведомляйся, братец.
— Вы будете начальник передвижного лазарета военный врач РОКК Вяземский?
— Так точно.
— Я по приказу начальника госпиталя инвалидов, господина Штабс-капитана Привольнова. Фельдфебель Лукин, вашбродь! — усач прищёлкнул каблуками. Получилось у него не совсем изящно, но довольно старательно.
— Чем могу служить, фельдфебель? — Вяземский обладал бездной терпения. Вестового мы прождали почти час. Будь моя воля…
— Вчера в Самару прибыл первый эшелон с пленными турками, сегодня ожидаются ещё два. Сарыкамышская операция, может, слыхали? Умылся кровью Энвер-паша… По распоряжению его превосходительства господина Губернатора все свободные врачи, фельдшеры, санитары и сёстры милосердия Самары, а также временно пребывающие в ведении тылового обеспечения округа мобилизуются для формирования обсервационного пункта для пребывающих пленных, — фельдфебель достал из-за обшлага шинели сложенный вдвое лист гербовой бумаги и вручил его князю.
— Мобилизация значит. Понятно, — у Вяземского заходили желваки, — всё бросить — и идти на сортировку турок? Понятно, — повторил князь. Губы его побелели от бешенства.
Дабы предотвратить вполне справедливую вспышку гнева, я решил вмешаться. Всё же фельдфебель ясно сказал: распоряжение губернатора. А он тут, скорее всего, и царь, и Бог.
— Иван Ильич, ничего не попишешь. Надо распорядиться, — тихо шепнул я, незаметно сжимая локоть Вяземского. Коллежский асессор медленно выдохнул сквозь зубы.
— Что же, Гаврила, а планы-то твои, как? Может, сам на призывной пункт пойдёшь?
— Никак нет, Иван Ильич, судьба пока с вами остаться. Там разберёмся. Чует моя ммм… шкура неспроста с этими пленными так засуетились. Неправда ли, господин прапорщик.
— Ваша правда э-э-э… — усач не нашёл, как меня поименовать, стрельнув по моим плечам с отсутствующими погонами, затем перевёл взгляд на Вяземского и, понизив голос до шёпота, сообщил ему: «Говорят, ожидают самого! Его сиятельство, верховного начальника санитарной и эвакуационной части генерал-адъютанта принца Ольденбургского!»
— Понятно, — почти успокоившись, пробормотал Вяземский, — засуетились, кувшинные рыла…надо же, сам Александр Петрович, генерал-адъютант и член Государственного совета. Видать, не обошлось и без самого Государя императора, всё-таки член фамилии…
— Вашбродь, у вокзального выхода телеги. Велено ваш лазарет в полном составе доставить. Обсервацию решено организовать у фруктовых пакгаузов, что вон у тех складов — прапорщик махнул куда-то в сторону хвоста нашего эшелона и скрывающихся за пристройками железнодорожных путей. Туда и вчерашний поезд пригнали. Тот, что с пленными. Наш-то госпиталь переполнен, да и благотворительные лазареты тоже. Не к солдатикам же бусурман класть…
— Так они что, до сих пор в вагонах? — опешил коллежский асессор.
— Не было никаких распоряжений выводить. Ни от полицмейстера, ни от жандармов, ни от тылового начальства, — поднял брови фельдфебель.
— Ты понял, Гаврила? «Не было распоряжений»! Я даже представить себе не могу, что твориться внутри вагонов. Их же из самого Тифлиса везут, небось, как сельдей в бочках!
— Иван Ильич, — наклонился я к уху Вяземского, — просите у фельдфебеля дополнительно полчаса на сборы. Очень нужно! Отговоритесь, что не всё необходимое взяли. Нужно оперативное совещание. Необходимо во что бы то ни стало сохранить жизни личного состава лазарета. Не то так и до фронта людей хоронить начнёте.
— Типун тебе, Гаврила… — рыкнул Вяземский, — и тут же повернулся к вестовому, — господин прапорщик, мне нужно четверть часа для корректировки планов и пополнения медикаментов. Ждите здесь!
— Так точно!
Едва все наши начали подниматься в тамбур, я попросил Вяземского скомандовать, чтобы все собрались в санитарном вагоне. Места там по более будет, хоть и обстановочка не комильфо. Надеюсь, моего авторитета в последующем инструктаже и поддержки князя хватит. Вляпались, похоже, мы по полной. Губернатор, городские власти и военные тыловики будут жопу рвать, исполняя высочайшее указание: не надо быть сыщиком с Бейкер-стрит, чтобы сделать вывод от полученной информации. Просвещённый монарх Российской Империи, ознаменовав значимую победу на Кавказском фронте, пожелал показать всему миру цивилизованный подход к военнопленным. Только вот нахрена тащить через всю страну чумные эшелоны? Мало ему своих раненых, что тащат с фронта всякую дрянь? Ну, Николай Александрович, бл@дь, я о вас и о вашем окружении был лучшего мнения! Правда, здесь принц Ольденбургский. А о нём я читал довольно хорошие отзывы. Соображающий вроде был дядька и с головой дружил. Боевой генерал и просвещённый аристократ, не самодур. Хватило ума свалить по-быстрому сразу после февраля 1917, пока не прибили. Но оставил о себе добрую память: Институт экспериментальной медицины и город-курорт Гагры. Вот такие вполне рукотворные памятники. А что уж потомки потом с этим наследием сделали, то уже дело десятое.
Ладно, это всё лирика. Вписался я в этот блудняк зачем? Сидел бы уже на призывном пункте со своей справкой и ждал отправки на фронт. Ан нет, прикипел Гаврила Никитич за эти недели к своим сослуживцам. Вон они собрались. Чёртова дюжина сестричек милосердия, да почти два десятка санитаров с выздоравливающими под командой младшего унтера Демьяна Стычки. Смотрят внимательно, без тени страха. Всё-таки я кой-какой авторитет за это время заработал, пусть они толком и не знают моего прошлого. Вяземский своей эскападой про опального студента запутал и без того темноватое прошлое.
— Господа, э-э-э…коллеги, сестрички, — я запнулся: трудно было с ходу придумать объединяющее всех именование, да и выступать я не планировал, но инструктаж перед предстоящим делом всё же решил провести, — вы все прекрасно слышали, в каком деле придётся участвовать личному составу нашего лазарета. Поэтому господин Вяземский поручил мне провести короткий инструктаж перед исполнением приказа. Многое из сказанного мной вам давно известно, но считаю нелишним будет напомнить. Кто-то уже знает, а для других хочу сообщить, что мы с Иваном Ильичом в дороге много раз обсуждали вопросы эпидемической ситуации на фронте и состояния личной защиты, а также профилактики инфекций, — я немного отступил в сторону и кивнул Вяземскому, тот с готовностью подхватил:
— Господа и дамы, прошу выслушать Гаврилу Никитича очень внимательно. Поверьте, всё, что он предложит для работы будет только во благо вашего здоровья и безопасности.
— Итак, — продолжил я, — в первую очередь все должны понять, что мы столкнёмся, скорее всего, с чудовищной антисанитарией и почти тотальной заболеваемостью пленных. Турок везли в товарных вагонах в той одежде, в какой они попали в плен, наверняка многие из них имеют боевые ранения, большей частью осложнённые. В основном это малограмотные крестьяне, среди которых есть люди разного возраста, некоторых из них в России посчитали бы просто детьми. Наберитесь мужества и терпения, увиденное может серьёзно сказаться на вашем душевном равновесии. Полураздетые, разутые, завшивленные, истощённые и грязные. Их много, очень много. Нам пока сообщили об одном эшелоне, но в течение дня прибудут ещё два. Полагаю, в итоге это будут тысячи пленных. Уверен, городские медики, общественные и благотворительные организации помогут. Но их всё равно будет недостаточно. В таком деле нужно очень много ресурсов. Конечно, будут помогать и солдаты, и полиция не останется в стороне. Возможно, захотят помочь и сердобольные горожане. Русские никогда не были равнодушны к чужим страданиям. Наша первоочередная задача: не допустить расползания заразы по городу и в то же время не заразиться самим. Иначе грош цена всем стараниям. Для чего предлагаю следующее. Первое: господин младший унтер-офицер Стычка, вам следует силами санитаров по прибытии быстро развернуть три полевые палатки. Две для переодевания мужчин и женщин из сотрудников лазарета, а третью для отдыха и принятия пищи. Первые две должны иметь разнесённые по противоположным сторонам вход и выход, а также внутренний полог-занавес из простыней, разделяющий грязную зону входа от чистого выхода. У входа внутри следует расположить пустые жестяные бочки для заражённой верхней одежды и ёмкости с горячей водой и дегтярным мылом, для умывания. По мере наполнения бочек заливать их водой и ставить на огонь для нагрева и кипячения, лучше с щёлоком. Хорошо бы в грязной зоне поставить мешки, в которые будут сбрасываться марлевые маски и те тканевые элементы одежды, что пришли в негодность, — для сжигания. Взять с собой весь запас резиновых перчаток и отдельных ёмкостей для раствора карболки. После каждой смены менять перчатки сёстрам милосердия! И это при том что работать придётся в них постоянно! — гулкий ропот раздался со стороны женской половины лазарета, — понимаю, нелегко, но это позволит серьёзно обезопасить не только вас. Обработка перчаток после перехода от инфекционных больных к неинфекционным и обратно позволит снизить риск внутрибольничных заражений. Да, доктор Вяземский, износ перчаток приведёт к полной их негодности. Да и на всех их не хватит. Поэтому вот, — я достал из кармана почти все свои наличные деньги и положил на один из ящиков, — господин младший унтер-офицер, распорядитесь послать кого-нибудь из санитаров в лавку. Нужно закупить для тех, кому не хватит резиновых обычные перчатки из грубой кожи. Сойдут для сортировки и переноса больных и умерших. Потом сожжём. Повторяю, главное, защитить персонал! Да, если будет возможность, закупите ещё обычных дешёвых наволочек, нательных рубах и портков, средних и больших размеров. Далее. В третью палатку заходить только после смены одежды на чистую. Кстати, Иван Ильич, нужно будет похлопотать перед местным начальством, чтобы дали распоряжение сколотить отдельный нужник для персонала. И лучше бы для мужчин и женщин раздельно. В нужник ходить тоже только в чистом! Рекомендую также пока мы здесь и не приступили к работе воспользоваться случаем и сходить по малой и большой нужде. И нечего скалиться, Семён! Припрёт — в штаны будешь класть, а раздеваться я очень не советую. Если хотите жить, а не лечь через сутки рядом с турками. Вошь лазейку всегда найдёт. А что такое тиф вам ли мне рассказывать? Второе: на переноску, раздевание, стрижку, помывку и обработку пленных идут только мужчины санитары вместе со мной. За сёстрами милосердия остаётся уход, раздача пищи и питья, а также лекарств. Как бы вам ни хотелось помочь, упаси Господь лезть в эту кашу! Поверьте, особо грязной работой будет кому заниматься. Помните, что вы высококвалифицированные специалисты в лечебном деле и утрата каждой из вас серьёзно скажется на фронте. Семён, носилки наши все просохли? Сильно воняют?
