Чехов (СИ) - "Каин"

— Ну вот. Свидетель не путается, говорит по порядку, что и как было. А вот ваши трое… слабо, мастер Иванов. Судя по их словам, они видели трёх разных людей. И ни один из них даже близко не похож на Гордея.

На лице жандарма проступили красные пятна. Он стиснул зубы и шумно выдохнул через нос. Но я добавил:

— Я не говорю, что они врут. Просто при стрессовой ситуации человек плохо запоминает особые приметы. Как-то раз, преподаватель по допросному делу поставил над нашей группой эксперимент. Во время занятий в аудиторию ворвались люди без масок и вывели несколько человек из группы. А преподаватель попросил описать нападавших. И у всех вышли разные портреты. Поэтому свидетели и отнесены к косвенным доказательствам по процессуальному уложению. В отличии от отпечатков на орудии убийства или признания. И конкретно ваши свидетели посыпятся при первом перекрестном допросе. А прямых улик, мастер Иванов, у вас нет. Так что…

— Пока Гордей сидит в изоляторе… — начал было Дмитрий, но я его перебил:

— Я уверен, что при оформлении подзащитного в изолятор, охранный отдел допустил множество нарушений. Что делает задержание в изоляторе незаконным. Но даже без этого момента, с новыми обстоятельствами прокуратура вернёт вам дело на доследование. И Гордея все равно придется выпускать. А заодно платить большой штраф за удержание в остроге безвинного. Дело с вашим именем попадет в прессу, мой подзащитный с моей помощью подаст иск на компенсацию морального вреда и история примет скверный оборот. А сейчас у вас есть возможность обойтись простыми извинениями перед задержанным и все.

Иванов застыл, словно восковая кукла, переваривая мою речь. По виду жандарма было понятно, что он не хочет верить в сказанное. Поэтому я спокойно сидел и ждал, пока до него дойдет смысл моих слов. И наконец Дмитрий вздохнул. Он отошел к окну и нервно провел по волосам пятерней. Тень в углу его комнаты сгустилась и мне показалось, что я смог рассмотреть злобное лицо призрака. Тот подмигнул мне и истаял.

— Боюсь, вы правы, мастер Чехов. Вновь открывшиеся обстоятельства говорят о том, что мы допустили ошибку.

— Кто из нас без греха? — развел руками я.

От этого вопроса Дмитрий содрогнулся и бросил на меня непроницаемый, потемневший от ярости взгляд. Однако стоило признать, что он повел себя достойно. Он удержался от грубого ответа и вернулся за стол.

Иванов набрал бланк протокола об освобождении, распечатал его, протянул мне. И я быстро поставил подпись. Жандарм же снял трубку стоявшего на столе телефона и набрал номер:

— Алло, это жандарм Дмитрий Иванов говорит. Выпускайте Гордея Перова… Совсем выпускайте. Из острога, мать вашу, как еще? — его голос задрожал от напряжения. — Да, я знаю, что он в изоляторе. Вы что? Плохо меня понимаете? В изоляторе сидит невиновный… Да, факт. Да, подписал. Да, скоро привезу. Под мою ответственность. Все.

Он опустил трубку на рычаги, сложил на столе руки, сцепил ладони в замок:

— Мы приносим свои искренние извинения, мастер Чехов, — заговорил он.

И в этот момент, сидевшая неподвижно Оксана вдруг начала сползать с кресла. На губах девушки выступила пена, а глаза принялась затягивать поволока.

— Что это с ней? — забеспокоился жандарм.

Я обернулся к Оксане, внимательно ее осмотрел и ответил:

— А, не переживайте. Она умерла. Но могу вас заверить, ваша организация не имеет к этой смерти никакого отношения.

Иванов застыл, непонимающе глядя на меня. А лицо жандарма принялось быстро бледнеть. И я продолжил.

— Вернее, она была мертва до того момента, как пришла сюда. Суицид. Вернее, несчастный случай. Переборщила с таблетками. Уверен, она состоит на учёте у жрецов-профилакторов. Но все, что она говорила — чистая правда.

— Вы… привели на допрос мертвеца? — заикаясь, уточнил жандарм, и я кивнул.

— Именно. В процессуальном уложении нет ни слова о том, что мертвый не может быть свидетелем. Там есть про жрецов, сотрудников дома скудоумия и психологов, близкой родни. А про мертвецов — ничего. А если ничего, то…

Я спокойно встал с кресла и направился к выходу. Уже у двери остановился, обернулся:

— Ах, да. Хоть Гордей по документам и невиновен, хочу вас предупредить: если вы решите задержать его повторно по этому делу — я снова приведу данную свидетельницу. Если нужно — даже в суд. Если вы ее быстро захороните — затребую эксгумацию и выкопаю труп. А может даже прикажу ей выбраться самостоятельно. И все равно притащу Оксану к вам. Если вы кремируете тело — я найду ее призрака. И уверяю вас, мастер Иванов, призраки куда опаснее контролируемых поднятых мертвецов.

Иванов не ответил. Он смотрел на меня огромными глазами, открывая и закрывая рот, из которого вырывалось только хрипение.

— Прощайте, мастер Иванов, — произнес я и вышел за дверь.

Белова сидела на лавке коридора, прикрыв рот обеими ладошками, чтобы не расхохотаться.

— Это ещё не всё, — заверил ее я. — Идём.

Мы успели отойти до середины коридора, когда из приоткрытого кабинета послышался истошный вопль:

— Кто-нибудь, уберите эту мертвую девку!

Такого выкрика Алиса уже не выдержала и рассмеялась в полный голос.

С Алисой мы распрощались на парковке. Девушка потянулась было, чтобы меня обнять, но я отстранился и тихо произнес:

— Сделай вид, что знаешь меня не так близко. Это для твоего же блага.

Белова обернулась, покосилась на стоявших у крыльца жандармов, коротко кивнула:

— До свидания, мастер Чехов.

— Госпожа Белова.

Я коснулся лба указательным и средним пальцами. Девушка улыбнулась и направилась к стоявшей на парковке новенькой черной машине. Которую наверняка подарил ей отец после устройства в жандармерию. Я же подошёл к авто Фомы, сел на пассажирское сиденье, откинулся на спинку и коротко произнес:

— Поехали домой, Фома.

— А девка где? — уточнил слуга.

— Осталась в кабинете жандарма, — ответил я, и глаза помощника округлились от удивления:

— Неужто это жандарм по мертвечихам? — протянул опешивший парень и торопливо тронул образа на торпеде.

— Надеюсь, нет, — честно ответил я.

Слуга хмыкнул, явно сомневаясь, но завел двигатель, и машина выехала из двора участка.

Я устало прикрыл глаза. Несколько дней назад, стоя на выпускной линейке, я и подумать не мог, что следующие несколько дней будут такими богатыми на события. Но очередное дело сделано. И разрешилось оно в мою пользу. Осталось только вернуться в квартиру Оксаны, поискать там улики, которые бы указали на убийцу, поговорить с призраком…

Я нехотя открыл глаза и обернулся к слуге:

— Поехали на квартиру Оксаны.

Парень молча кивнул, глядя на дорогу и барабаня пальцами по рулю. И я, не выдержав, позвал:

— Фома?

— А?

Повторный вопрос вырвал слугу из размышлений, он обернулся ко мне и произнес:

— На квартиру Оксаны.

— О чем задумался? — с интересом уточнил я.

Фома помедлил с ответом, словно бы подбирая слова. И наконец, произнес:

— Может, и не мое это дело, вашество, но я никак в толк взять не могу. К чему такие мудрености? Простого жулика подставлять за ради чего? Ведь даже душегуба профессионального наняли, чтобы от девки той избавиться. Не нравится мне эта история.

— Мне тоже, — ответил я. — И сдается мне, все дело может быть в Васильевской лавке.

— А тот парень из острога там работает?

— Этот Левин там работал. Убитый. Может статься, что нам ловко отвели глаза, и все замыкается на нем. Хотя я могу ошибаться. Но ничего. Мы в этом разберемся. Вдави газ, дорога пустая.

Фома кивнул, исполнил мою просьбу, и машина понеслась по шоссе.

На этом все. Любите страну :)

Ссылка на вторую книгу цикла здесь: https://author.today/work/283514

Сцена после титров на следующей странице!

Сцена после титров

Елена Анатольевна сидела в своем кабинете, и нервно барабанила пальцами по столу, пытаясь унять глухое раздражение. За сегодняшний день ее дважды спустили с небес на грешную землю. Первый раз этот самодовольный хлыщ Чехов, когда развалился на ящике в дурацком кафетерии и пил чай. И как бы между делом вгонял гвозди в гроб ее карьеры.